Вадим Рязанский, по прозвищу Плаха, привычно проверял спарку станкового гранатомета и огнемета, когда в наушнике прозвучал вызов от замка. Так же привычно чертыхнувшись, он кивнул напарнику и порысил к навесу, где развернулось управление роты.
— Товарищ старшина…
— Не части, Плаха. — Корень кивнул приятелю. — Значит, так. Давай собирай своих гавриков, будешь в оперативном резерве. Ротная говорит, что вечер не будет томным, и мой зад солидарно сжимает очко.
— А вооружение?
— Да хоть увешайся пулеметами. — Замкомандира роты небрежно взмахнул рукой. Похоже, нам наконец повезло с командиром.
— Баба? — Вадим насмешливо хмыкнул.
— Это видел? — Старшина поднёс к лицу сержанта искореженный шомпол от гранатомета. — Одним ударом. И, кстати, башку «стрекозе» тоже одним ударом ножа снесла. Так что лучше ее не злить. А вообще, дело вроде знает, над душой не висит, так что давай, и ее прикроешь, и сам не вздумай сдохнуть. Хоп?
— Хоп. — Бывший заместитель командира разведвзвода кивнул и побежал вдоль стены, собирая свой бывший взвод.
Уже давно стихли турбины штурмодесантных ботов, а мураши все не показывались. Алиса успела подумать, что, возможно, пронесет, но тут вдруг дернулся оператор у штабного планшета.
— Есть движение. — Он перебросил картинку со своего планшета на главный экран, и стало видно, как ущелье заполняется серо-коричневой массой, словно поток воды, она устремляется к стенам форта.
— Перекрыть ущелье! — И со стены вниз полетели бочки со сгущенным бензином, а снизу взметнулся вал жаркого пламени, захлестнувший передовую волну орды. Но давление задних рядов было так велико, что все новые и новые сотни существ буквально вдавливались в огонь и мгновенно превращались в пепел.
Огоньку добавили и артиллеристы, воткнувшие несколько ракет с термобарическими боевыми частями в дальний конец ущелья, превратив его в крематорий на всю ширину.
— Беспилотники, кому спим? — Алиса строго прикрикнула на операторов, все продолжавших снимать бушующее в каньоне пламя. — Давайте на западный фас. Здесь как минимум полчаса будет тихо.
— Больше, — подал голос старшина. — Камень так раскалится, что еще пару часов там будет не пройти.
— Есть движение на западном направлении. — Сержант-оператор начал лихорадочно работать с изображением, передаваемым с одного из больших беспилотников, барражировавших на высоте три километра. — Вижу орду.
— Да тут не одна… — протянул оператор, направивший объективы своего аппарата в сторону двигавшейся, словно волна, орды.
— Воздух!
— МЗА,[16] огонь по дистанции! — Алиса, не отрывая взгляда от планшета, нажала кнопку связи со штабом. — Здесь север-один. Наблюдаю массовую атаку на западном направлении.
— Вижу, — отозвался начальник штаба. — Работай спокойно, сейчас артиллеристы отработают.
— Уходим из зоны, — сухо прокомментировал старший оператор и стал уводить свой аппарат с набором высоты.
Удары по земле и воздуху почти слились в один, и пространство за стеной заволокло дымом и летающими останками псевдонасекомых.
Все чутье Алисы просто криком кричало о том, что отсюда нужно делать ноги, и причем быстро, но чувство долга легко гасило инстинкт самосохранения.
— Не спать на стене! Быть готовым к открытию огня!
— Так не видно ж ни хрена! — отозвался старшина, стоявший как раз на стене и лихорадочно крутивший настройки прибора наблюдения, пытаясь отстраниться от пыли и других помех.
Напряжение достигло своего пика, когда старшина как-то даже с облегчением отлип от прибора и махнул рукой.
— Дистанция двести, огонь!
Пробившие многочисленные шахты на поверхности плато муравьи вылезали из-под земли в огромных количествах и сразу же начинали бежать к стене. Артиллерия работала на максимально близкой дистанции — менее двухсот метров, а все, что прорывалось за эту границу, перемалывала плотным огнем.
Камеры, установленные прямо на стене, давали картинку боя и помогали перебрасывать резерв туда, где враги подбирались ближе всего. Алиса смотрела, как работают бывшие разведчики, и еще раз похвалила себя за правильный выбор. Короткими экономными очередями, меняясь для перезарядки, они выстраивали целую стену огня, которая отбрасывала накатывающуюся волну муравьев. Дважды за бой Алиса включала встроенные в стену взрывные устройства, не только уничтожая нападающих, но и отбрасывая вал из трупов, который грозил подняться до уровня бойниц. Но накал атаки и не думал спадать. Ее единственный резерв уже залип на одном из участков, а пара тяжелых беспилотников, снизившись до двухсот метров, каруселью проходила вдоль стены, вплетая в грохот автоматных выстрелов и взрывов вой авиационных пушек и уханье НУРСов.
Она сняла с северной стены сначала половину состава, а потом и вовсе оставила там лишь наблюдателей из числа легкораненых. Теперь на западном фасе стояло больше ста двадцати бойцов, и все равно плотности огня не хватало, чтобы остановить взбесившуюся орду.
— Пойду прогуляюсь. — Она кивнула штаб-сержанту и, подхватив автомат, побежала рысью к участку, над которым взвился тревожный красный флажок.
Легко взлетев по лесенке, она окинула взглядом поле боя и, вскинув оружие к плечу, нажала спусковую клавишу. Звонкий ахающий голос крупнокалиберного автомата, короткие злые очереди, отдающиеся толчками в мгновенно затвердевшую плечевую пластину, и пороховая гарь, пробивавшаяся даже через фильтры бронешлема, слились в одну какофонию ощущений. Она лишь отметила, как рядом встал квадратный, широкоплечий сержант Остапенко с крупнокалиберным пулеметом и Плаха, отогнавший молодого бойца с места стрелка тридцатимиллиметровой зенитной спарки.
Морда муравья, поднявшаяся от обреза стены, словно мишень, была тут же снесена короткой очередью, а вниз полетели несколько гранат, разметав подобравшуюся группу в клочья. Точку в прорыве поставил Остапенко, навалившийся на стену и буквально заливший все внизу сталью и свинцом.
— Рота, гранатометы. Дистанция сто! Огонь!
Волна осколков разметала очередную волну еще на подступах.
— Артиллерия, чего спим?
— Слишком близко. — Наводчик артдивизиона, уже понявший, что мураши вылезают в опасной близости от стены, вздохнул. — Посечет вас там.
— А иначе нас тут схарчат, как пряники. Давай, бей на дистанцию сто. Рота, бойся!
Разрывы тяжелых двухсотмиллиметровых ракет заплясали так близко, что, казалось, сейчас они накроют и стену, и людей, укрывшихся за ней, но боги войны отработали ювелирно, и осколки лишь испятнали стену и сбрили антенну у излишне любопытного солдата. Также взрывы заклепали большинство прорытых ходов, и атака практически захлебнулась.
А буквально через час вернулись штурмовые боты и причесали все, что двигалось, у стены НУРСами и дополнительно залили стометровую полосу кислотой.
Тыловики сноровисто подтянули боеприпасы и воду, а солдаты занялись вечным военным трудом — что-то нужно было подтянуть, что-то почистить или починить, а где-то уже возились санитары, оказывая первую помощь.
Алиса устало плюхнулась на раскладной стул и, благодарно кивнув сержанту, подавшему банку с холодным апельсиновым соком, с наслаждением сделала первый глоток.
— Ты как? — Незаметно подошедшая Елена положила руку на плечо Алисы и посмотрела на стену. — Прорывов не было?
— Сказано же у классика: «Души прекрасные прорывы». Вот мы и того… задушили.
— А я тут вон чего приволокла… — Елена расстегнула карман разгрузки и достала продолговатый серебристый брусок размером с кусок мыла.
— ? — Алиса вопросительно подняла брови домиком. — Кого ограбила?
— Ты не поверишь, мурашей.
— Кого? — Алиса чуть не поперхнулась соком. И перевела взгляд на представителя ученой братии, неторопливо пакующего свои приборы.
— Разрешите? — Старший лейтенант научной службы протянул руку, и Елена вложила в нее увесистый брусок.
Несколько манипуляций с какими-то устройствами, и старший лейтенант Рогов отдал брусок.
— Рений, чистота две девятки. Взяли на Южном плато?
— Да. — Елена кивнула. — Там уже целые пирамиды этого добра. Наши насчитали около двухсот тонн. Кроме того, были и платина, и даже осмий.
— Понятно. — Научник кивнул.
— А для нас, тупых вояк, не поясните? — Елена, уже снявшая бронешлем, очаровательно улыбнулась, а Алиса недовольно фыркнула.
— С ними все сложно. — Старлей почесал нос и задумался. — Их, по идее, вообще существовать не должно. Такая биологическая конструкция, как смесь насекомого и животного, еще никогда не встречалась. Многие из моих коллег полагают, что они были искусственно созданы. Мы только не понимали для чего, а вот теперь все становится понятным. Это просто биороботы. Самоподдерживающаяся колония, добывающая металлы для пока неведомых нам хозяев.
— А почему бы не предположить, что они просто разумны? — пожала плечами Алиса.
— Они не изготавливают орудий труда или войны, — развел руками старший лейтенант. — Камень, палка или кусок кости — это не совсем инструмент. Такими может воспользоваться любое существо. Птицы сбрасывают добычу на камни, чтобы расколоть твердый панцирь, водяные животные используют их, для того чтобы расколоть раковину или оболочку плода, а обезьяна берет в руки палку, например, чтобы узнать глубину водоема или сбить фрукт с ветки. Многие животные используют различные предметы для добывания еды или защиты от врага. Но и это все еще не инструмент. Он появляется только тогда, когда мы, например, отколем лишние куски и получим камень, но уже с острыми краями. Вот это уже инструмент, хотя и всего лишь нулевого уровня. Такими пользовались кроманьонцы и неандертальцы, и это уже серьезная заявка на разумность, хотя и в перспективе. А первый уровень инструмента, который уже однозначно свидетельствует о наличии разума, — составное изделие. Взяли палку, обточили ее, взяли камень, привели в острое состояние и примотали к палке предварительно обработанным древесным или каким-нибудь другим волокном. То есть для появления первого уровня должны сойтись несколько технологий нулевого. Инструмент второго уровня появляется лишь при использован