Вот почему я полагаю, что могу предложить теорию идеологии как таковой в том смысле, в котором Фрейд предложил теорию бессознательного как такового.
Дабы упростить эту мысль и учитывая то, что было уже сказано об идеологиях, условимся использовать термин “идеология” для обозначения идеологии как таковой, у которой, как я уже сказал, нет истории, или, что одно и то же, которая вечна, то есть вездесуща в своей неизменной форме во всей истории (= истории общественно-экономических формаций, включающих в себя общественно-экономические классы). Я пока ограничусь “классовыми обществами” и их историей.
Идеология – это “представление” о воображаемых отношениях индивидуумов с реальными условиями их существования
Чтобы подойти к нашему главному тезису о структуре и функционировании идеологии, сначала я выдвину два других тезиса, один из которых будет негативным, другой – позитивным. Первый касается того объекта, который “представлен” в воображаемой форме идеологии, второй – в материальности идеологии.
Тезис I: идеология представляет собой воображаемые отношения индивидуумов с реальными условиями их существования.
Обычно о религиозной, нравственной, юридической, политической и так далее идеологии говорят, что это “концептуальные представления о мире”. Конечно, мы допускаем (если только не пребывать в одной из этих идеологий как в истине, то есть, например, если “верить” в бога, долг, справедливость и так далее), что идеология – о которой тогда говорят с критической точки зрения, исследуя ее, как этнолог исследует мифы “примитивных обществ”, – по большей части является воображаемой конструкцией, то есть “не соответствуют реальности”.
Тем не менее, допуская, что идеологии не соответствуют реальности, то есть, что они являются иллюзией, мы допускаем, что они намекают на реальность и что достаточно их “истолковать”, чтобы в воображаемом представлении о мире можно было обнаружить настоящую реальность этого мира (идеология = иллюзия/аллюзия).
Существуют различные типы толкований, самые известные из которых: механистическое, популярное в XVIII веке (Бог – это воображаемое представление о реальном Короле), и “герменевтическое”, выработанное первыми святыми отцами церкви и подхваченное Фейербахом и теолого-философской школой, которую он после себя оставил, например, теологом Карлом Бартом и прочими (для Фейербаха, например, Бог – это сущность реального человека). Теперь самое главное: если толковать воображаемую транспозицию (и инверсию) идеологии, мы придем к заключению, что в идеологии “человек представляет себе в воображаемой форме свои реальные условия существования”.
К сожалению, такое толкование не решает одной проблемы: зачем “нужна” человеку эта воображаемая транспозиция своих реальных условий существования, чтобы “представить себе” эти реальные условия существования?
Первый ответ на этот вопрос (в XVIII веке) предлагает нам простое решение: во всем виноваты попы и деспоты. Они “придумали” всю эту ложь, чтобы человек, веря в свое послушание Богу, на самом деле подчинялся попам и деспотам, которые в большинстве случаев в этом надувательстве являются союзниками, поскольку попы служат деспотам или наоборот, в зависимости от политических позиций самих “теоретиков”. Иными словами, есть причина такой воображаемой транспозиции условий реального существования: наличие небольшого числа циников, которые устанавливают свое господство и эксплуатируют “народ” согласно тому ложному представлению о мире, которое они вообразили себе, дабы поработить человеческие умы, завладев их воображением.
Второй ответ (ответ Фейербаха, слово в слово воспроизведенный Марксом в его ранних работах) более “глубокомысленный”, то есть тоже совершенно ложный. В нем также ищется и находится причина такой транспозиции и воображаемой деформации реальных условий существования человека: речь идет об отчуждении представления об условиях существования человека в воображаемое. Эта причина теперь не в попах и деспотах, не в их активном воображении и пассивном воображении их жертв. Эта причина – в материальном отчуждении, царствующем в условиях существования самого человека. Именно так в “Еврейском вопросе” и других работах Маркс защищает идею Фейербаха о том, что человек обладает отчужденным (= воображаемым) представлением об условиях своего существования, потому что эти условия существования сами отчуждены (или как это происходит в “Экономическо-философских рукописях 1844 года”, где эти условия подчинены одной сущности отчужденного общества: “отчужденному труду”).
Таким образом, все эти толкования принимают за чистую монету тот тезис, который сами полагают и на котором основываются: воображаемое представление о мире, свойственное какой-либо идеологии, отражает условия существования человека, то есть его реальный мир.
Здесь можно вернуться к тезису, который я уже выдвигал: в идеологии “человек представляет себе” не свои реальные условия существования, то есть реальный мир, а прежде всего – свое отношение к этим условиям существования. Именно это отношение находится в самом сердце всякого идеологического, то есть воображаемого, представления о реальном мире. Именно в этом отношении лежит та “причина”, которая должна объяснить воображаемую деформацию идеологического представления о реальном мире. Или точнее, чтобы отойти от идеи о причине, следует выдвинуть тезис о том, что именно воображаемая природа этого отношения поддерживает всякую воображаемую деформацию, которую можно наблюдать (если мы не живем в некоей идеологической истине) в любой идеологии.
Говоря марксистским языком, если верно, что представление о реальных условиях существования индивидуумов – занимающих различные посты деятелей производства, эксплуатации, репрессии, идеологизации и научной практики – в конечном счете связано с отношениями производства и теми отношениями, что зависят от отношений производства, мы можем сказать следующее: всякая идеология в своей необходимо воображаемой деформации представляет не существующие отношения производства (и отношения, зависящие от них), а прежде всего – все (воображаемое) отношение индивидуумов к производственным отношениям и вытекающим из них отношениям. Таким образом, в идеологии представлена не система реальных отношений, которым подчинено существование индивидуумов, а воображаемое отношение этих индивидуумов к реальным отношениям, в которых они живут.
Если все так и есть, то вопрос о “причине” воображаемой деформации реальных отношений в идеологии отпадает сам собой и его следует заменить другим: почему данное индивидуумам представление об их (индивидуальном) отношении к тем социальным отношениям, которым подчинены условия их существования, а также коллективная и индивидуальная жизнь, является непременно воображаемым? И какова природа этого воображения? Поставив вопрос таким образом, мы отметаем идею о “клике”[22] индивидуумов (попов и деспотов), авторов этой великой идеологической мистификации, а также идею об отчужденном характере реального мира. В продолжении нашей работы мы увидим почему. А пока остановимся на этом.
Тезис II: идеология обладает материальным существованием.
Мы уже затрагивали этот тезис, говоря о том, что “идеи”, или “представления”, из которых, как кажется, и состоит идеология, обладают не идеальным, концептуальным или духовным существованием, а существованием материальным. Мы даже полагали, что идеальное, концептуальное или духовное существование “идей” связано исключительно с идеологией “идеи” и идеологией идеологии, и, добавим, идеологии того, что, как кажется, “основывает” эту концепцию со времен возникновения наук, то есть того, что ученые в своей спонтанной идеологии представляют себе как ложные или верные “идеи”. Разумеется, представляя этот тезис в виде утверждения, мы еще ничего не доказываем. Мы просто хотим, чтобы, скажем, во имя материализма он встретил благоприятный прием. Чтобы защитить его, нам понадобится более детальное рассмотрение.
Этот предполагаемый тезис о недуховном, материальном существовании “идей” или иных “представлений” на самом деле необходим, чтобы мы могли развивать свой анализ природы идеологии. Или, вернее, он будет нам полезен, чтобы можно было яснее увидеть то, что всякий более или менее серьезный анализ какой-либо идеологии сразу же эмпирически открывает более или менее критическому наблюдателю.
Говоря об идеологических аппаратах государства и их практиках, мы утверждали, что каждая из них является реализацией какой-либо идеологии (поскольку единство этих различных локальных идеологий – религиозных, нравственных, юридических, политических, этических и так далее – обеспечивается подчинением господствующей идеологии). Напомним этот тезис: идеология всегда существует в некоем аппарате, в его практической деятельности или практиках. Это существование материально.
Разумеется, материальное существование идеологии в некоем аппарате и его практической деятельности не обладает той же модальностью, что материальное существование булыжника мостовой или ружья. Но, даже рискуя быть обвиненными в неоаристотелизме (напомним, что Маркс очень высоко ценил Аристотеля), мы будем утверждать, что “материя может пониматься в нескольких смыслах” или, вернее, что она существует в различных модальностях, каждая из которых, в конечном счете, коренится в “физической” материи.
А раз так, сократим наш путь и посмотрим, что происходит в тех “индивидуумах”, которые живут в идеологии, то есть в детерминированном представлении о мире (религиозном, нравственном и так далее), воображаемая деформация которого зависит от их воображаемого отношения к условиям своего существования, то есть, в конечном счете, к производственным и классовым отношениям (идеология = воображаемое отношение к реальным отношениям). Скажем, что это воображаемое отношение само обладает материальным существованием.
* * *
Теперь можно констатировать следующее.
Человек верит в бога или в долг, справедливость и так далее. Эта вера происходит (для всех, то есть для всех тех, кто живет в идеологическом представлении об идеологии, которая редуцирует идеологию к идеям, по определению, обладающим духовным существованием) из идей этого индивидуума, то есть от него самого как субъекта, обладающего сознанием, в котором содержатся идеи о его веровании. Из чего, то есть из установления этого “концептуального” и чисто идеологического механизма (субъект обладает сознанием, в котором он свободно формирует и признает те идеи, в которые верит), (материальное) поведение этого субъекта вытекает совершенно естественным путем.