ом сидел. Это ясно.
— Тут вопрос в том, — вмещался начальник другого отдела полковник Сильвестров, живой, худощавый, невысокий, казавшийся рядом с Вахрушевым еще меньше, — почему они совершили наезд? Внезапно решили, это же видно. Перед тем показали документы, ждали, когда ворота откроют, так, ведь? — он посмотрел на Цветкова.
— М-да, — задумчиво кивнул Цветков. — Испугало их что-то, не иначе. Что-то старик в последний момент заметил.
— Это, которого они задавили? — быстро осведомился полковник Сильвестров.
— Деться им все равно некуда, — махнул рукой Вахрушев. — Такие данные. И на что люди рассчитывают?
— Задержим — узнаем, — пожал плечами Сильвестров, мысленно уже опять погружаясь в собственные дела, которые не давали ему покоя ни днем, ни ночью. По его «линии» преступлений тоже хватало.
— Словом, так, — прихлопнул ладонью по столу генерал. — Тебе, Федор Кузьмич, это дело на контроль взять. Думаю, забирать его к нам резона нет, на раскрытие легко идет. Как полагаешь?
Со старыми работниками, своими давними друзьями и коллегами, генерал иногда, незаметно для самого себя, переходил во время таких совещаний на «ты», потом, правда, спохватывался и на себя за это сердился.
— Так и полагаю, — согласился Цветков. — Забирать смысла нет. Пусть заканчивают в районе. Хотя… — он снова досадливо потер ладонью затылок.
— Груз вывозили дорогой.
— А причем здесь груз? — удивился толстяк Вахрушев. — Наезд, ведь? Пока, во всяком случае.
— А какой груз? — поинтересовался кто-то.
— Лимонная кислота. Десять тонн.
— Дорогая она?
— Тысяч на полтораста, пожалуй, — недовольно ответил Цветков.
— Ото! — удивился Вахрушев. — Это тебе не квартирная кража. Хотя… — он усмехнулся. — Как говорят, возможны варианты.
— Давайте, товарищи, по-деловому, — заметил генерал. — Мы с этим наездом подзадержались. — Он надел очки и посмотрел на лежавшую перед ним сводку:
— Дальше по вашему отделу, Сергей Прокофьевич, — укоризненно кивнул он Вахрушеву. — Еще эпизод. Одна ведь группа-то! У меня уже печень нагревается, когда я о ней слышу.
— У меня она, Олег Николаевич, вообще скоро лопнет, — тяжело заворочался на своем стуле Вахрушев и угрожающе прогудел: — Мы вот что с ребятами надумали…
Утренняя оперативка потекла в своем обычном, напряженном ритме. И через каких-нибудь пятнадцать минут генерал энергично объявил:
— Значит, все. В бой!
И Федор Кузьмич Цветков отправился привычным путем по длиннейшим коридорам МУРа к себе в отдел, рассеянно здороваясь по пути с товарищами и по привычке размышляя о предстоящих на сегодня делах.
Надо сказать, что преступление у ворот завода по производству лимонной кислоты занимало в его размышлениях немного места. Хотя, проглядев сегодня перед оперативкой у генерала материалы этого дела, он остановился на протоколе осмотра места происшествия и остался им недоволен: небрежно, торопливо составлен. Да и план тоже. Впрочем Федор Кузьмич понимал, откуда взялась небрежность и торопливость. Над этими материалами все равно работать не придется, преступление почти очевидное и раскроется как бы само собой, ведь все про преступника известно. Так чего зря писать? Другое дело, будь на месте происшествия сам Федор Кузьмич или тот же Откаленко, они просто по привычке все сделали бы, как надо, как положено. Ну, да что теперь говорить, когда и в самом деле через день или два преступник будет задержан.
И Цветков перешел к другим неотложным делам. Среди них было и то, которое он собирался поручить Лосеву.
Никак оно на раскрытие не шло, это проклятое дело на Лесной улице. Главная сложность тут заключалась в потере времени. Поначалу дело было квалифицировано как самоубийство. И только сейчас, месяц спустя…
Но тут Федор Кузьмич подошел к одной из комнат своего отдела, самой большой, где обычно утром на пятиминутку собирались его сотрудники. Из-за двери слышался гул голосов.
Между прочим Цветков, проходя по коридору мимо одного из «карманов», где обычно дожидались приема вызванные сотрудниками люди, заметил в кресле у окна пожилую женщину и тут же вспомнил ее и дело, по которому в качестве свидетеля эта женщина могла быть вызвана тем же Шухминым, кстати говоря.
Поэтому, войдя в комнату, Федор Кузьмич поискал глазами Шухмина и, обнаружив его массивную фигуру за чьим-то столом, уже заранее, еще по другому поводу им недовольный, спросил:
— Ты, Шухмин, на какой час Корочкину вызвал?
Петр, застигнутый этим вопросом врасплох, отвлекся от какого-то интересного разговора с Денисовым и Лосевым и легкомысленно ответил:
— Ох, не помню, Федор Кузьмич… — однако, тут же почувствовав настроение начальства, спохватился и воскликнул: — Ах да! На десять, Федор Кузьмич. Точно на десять.
— Ну, а почему она тебя уже дожидается? — окончательно рассердился Цветков, уловив нехитрый Петин маневр. — Ей что, делать дома нечего? Да нет, — поправил он сам себя. — Она же еще работает. Где, а?
— Второй часовой завод. Сборщица, — пробурчал Шухмин.
— Так. Значит, ей на заводе нечего делать, так что ли?
«Теперь завелся», — с тоской подумал Петр и оглянулся на товарищей со слабой надеждой найти у них сочувствие.
— Всех предупреждаю, — сухо произнес Цветков, усаживаясь за один из столов и кладя перед собой папку с суточной сводкой: — Еще раз предупреждаю: беречь время людей, как свое.
— Наше очень берегут, — проворчал Петр.
— Ты делай, что от тебя зависит, — сухо возразил Цветков. — Тогда и от других можешь требовать.
— Он хочет дать ей время психологически адаптироваться в новой обстановке, — иронически заметил Лосев.
— Сам еще не адаптировался, раз ведет себя так, — отрезал Цветков, раскрывая папку. — Пока она ждет столько времени, только изнервничается. Вот и бейся с ней тогда, располагай к откровенности и воспоминаниям.
Хоть бы, кроме уважения к людям, интересы дела учитывали, специалисты, — последнее слово Федор Кузьмич произнес с ударением, досадливо и ядовито, потом взглянул на Шухмина и коротко приказал: — Иди. Займись с ней. И чтоб последний раз разговор у нас об этом был.
Провожаемый взглядами, Шухмин поднялся и молча вышел. Когда Цветков находился в таком настроении, всем лучше было помалкивать.
Только новый сотрудник Виктор Усольцев все же счел нужным заметить:
— Да, уважения к людям нам иногда не хватает.
Цветков взглянул на него поверх очков, которые он уже водрузил на нос, но, вопреки обыкновению, промолчал. Да и все сделали вид, что реплики этой не слышали.
Только Лосев обменялся взглядом со своим другом Игорем Откаленко.
Между тем Федор Кузьмич, достав из папки суточную сводку происшествий по городу, сухо произнес, все еще не остыв от раздражения:
— Так вот, значит, сводка, и что тут нас касается.
Он начал медленно читать, давая возможность слушателям усвоить каждое из происшествий, но, дойдя до событий у ворот завода по производству лимонной кислоты, сводку отложил и недовольным тоном произнес:
— Вот так оно и получается. Теперь, видите, Шухмина нет. А он на это происшествие как раз и выезжал.
— А что там все-таки произошло? — не утерпев, спросил Лосев.
— Ну, в общих чертах произошло вот что.
И Цветков коротко изложил то, что уже обсуждалось на оперативке у генерала, и в заключение добавил, сняв очки:
— Дело это у нас на контроле, но к себе забирать не будем: на раскрытие легко идет.
— Но интересно, — снова подал голос Лосев. — Зачем он все-таки наезд совершил?
— Задержим — узнаем, — мрачно откликнулся Игорь Откаленко. — Недолго ждать. Завтра домой вернется.
— То ли вернется, то ли не вернется, — покачал головой Лосев. — Он же думает: два убийства за ним. После этого не очень-то домой потянет. Не такой уж он дурак, я полагаю. Понимает, что ждут его там.
— Но груз-то все равно надо сдать, как положено, — вмешался Денисов. — Так что на фабрику они явятся.
— То ли явятся, то ли нет, — задумчиво повторил Лосев.
— Они, наверное, место происшествия и не осматривали, как положено? Раз все так ясно, — с упреком и чуть ревниво спросил Откаленко.
— По-быстрому, — недовольно ответил Цветков и снова водрузил на нос очки. — Это дело у нас на контроле, — и, взглянув поверх очков, добавил: — У тебя, Лосев. И еще заберешь к себе дело по Лесной. Там по-новому надо начинать. Потом зайдешь ко мне… с Усольцевым.
— Слушаюсь, — коротко откликнулся Лосев.
— А теперь дальше пойдем, — заключил Цветков.
И принялся снова все так же неторопливо читать сводку…
После окончания пятиминутки Лосев вернулся к себе в комнату и позвонил в районное управление капитану Егорову, давнему и доброму своему знакомому. Тот оказался на месте.
— Привет, Михаил Иванович, — бодро произнес Виталий. — Беспокоит Лосев.
— А-а, — простуженно пророкотал Егоров. — Значит, МУР нами, грешными, интересуется. Проверочку решили какую учинить или что?
— Да нет. Берем на контроль дело по наезду у завода лимонной кислоты. Ну, вчера который…
— Да помню я его! — досадливо воскликнул Егоров. — Жаль, выпустили мы его из города, сукина сына.
— А по трассе команду дали? Он через Тулу и Орел на Киев рванул, так что ли? На первый взгляд во всяком случае.
— Думаю, и на первый, и на второй. По трассе сигнал дали. Но опять, понимаешь, ничего не поступило.
— Где они могут сейчас быть?
— Сейчас?.. — Егоров, как видно, взглянул на часы. — Так. Десять тридцать пять. Выходит, в дороге они… — он подсчитал про себя. — Да часов шестнадцать.
Если ночь ехали… Где-то в районе Орла они сейчас, за ним, полагаю.
— Да-а… — с сомнением протянул Виталий. — И все его, выходит, пропустили, все посты ГАИ?
— Выходит, так.
— Что-то меня сомнение берет, Михаил Иванович…
— В части чего?
— В части их исчезновения. Из Житомира ничего не поступало? Вы запрос-то сделали?
— А как же. Пока ничего не поступало.