Грезы нежнее[91] они; у тебя же от шкур от козлиных
Запах прескверный идет, да не лучше и сам ты воняешь.
Кубок я Нимфам поставлю большой с молоком белоснежным,
Чашу другую я дам с благовонным оливковым маслом.
Если останешься здесь, ты подстелешь здесь мягкую травку,
Мяты цветущей нарвешь. Под себя же ты шкурки подложишь
Юных козлят годовалых, что вчетверо мягче бараньих;
Восемь- подойников полных я Пану поставлю сейчас же,
Восемь лоханок больших, что наполнены сотовым медом
60 Ладно, со мной состязайся ты здесь и пой, где угодно;
К травам своим и дубам хоть прилипни; но кто ж нас рассудит.
Кто же, скажи мне? Когда б подвернулся Ликоп нам со стадом!
Вот уж нимало я в ком не нуждаюсь: но если ты хочешь,
Можем позвать мы сюда дровосека, что рубит кустарник
Там вон, вблизи от тебя; а зовут его, знаю, Морсоном.
Что ж, позовем.
Ну, покликай!
Поди-ка сюда на минутку!
Ближе еще подойди! Мы задумали с ним потягаться,
Кто из нас лучше поет: свое мненье, Морсон мой любезный,
Мне без пристрастья скажи, и ему не давай перевеса.
70 Просьба моя — ради Нимф — дорогой ты Морсон мой, Комата
Сторону ты не держи, но смотри — и ему не потворствуй.
Видишь ли, стадо вон то — это овцы фурийца Сибирта,
Козам же этим хозяин, дружок мой, Эвмар Сибаритский.
Кто, ради Зевса, тебя здесь расспрашивал, стадо Сибирта
Или мое? Из людей ты подлейший! И зря все болтаешь!
Да, благороднейший мой, отвечаю я всюду по правде,
Хвастаться я не люблю; ну, а ты уж и рад побраниться.
Все уж скажи до конца! Не вернуться, наверно, Морсону
В город до смерти. О Пан! Ты, Комат, больно много болтаешь.
80 Больше, чем к Дафнису, Музы сегодня ко мне благосклонны.
Двух годовалых козлят я зарезал им давеча в жертву.
Так же ко мне Аполлон расположен — и славный барашек
Будет ему припасен: ведь Карнейские дни недалеко.[92]
Доятся все, кроме двух, мои козы, по двойне родивши.
Глянув, красотка сказала: «Один ты их доишь, бедняжка?».
Эй, поглядите! Лакон, наполнивши двадцать корзинок
Сыром, теперь меж цветами балуется с юным мальчишкой.
Только лишь выгоню коз, в козопаса сейчас Клеариста
Яблоки метко бросает и сладкую песню мурлычет.
90 Что ж до меня, безбородный Кратид пастуха, повстречавшись.
Сводит с ума. Как вдоль шеи струятся блестящие кудри!
Дикий шиповник из леса иль простенький цвет анемона
Могут ли с розой сравниться, растущей в садах вдоль ограды?
Также не может вступать в состязание жолудь с каштаном:
Первый дубовой корою покрыт, а этот — как сладок!
Скоро красотке моей принесу я голубку в подарок;
Я в можжевельник залезу: там голуби часто гнездятся.
Я Же на новенький плащ настригу скоро мягкую шерстку
С этой вот бурой овцы, и отдам ее сам я Кратиду.
100 Козочки, прочь от маслин отойдите вы! Смирно паситесь
Там, где на склоне холма наклоняются вниз тамариски.
Прочь от дубов убирайтесь живее, Конар и Кинайта!
Там, где пасется Фалар, на лужайке восточной бродите.
Славный подойничек мой кипарисный и кубок не хуже,
Сделал Пракситель его: берегу их для девушки милой.
Псом я владею, на волка похожим, приятелем стада;
Дам его другу в подарок затравливать дикого зверя.
Слушай-ка ты, саранча, перепрыгнуть ты хочешь ограду?
Лоз виноградных не порти; и так они вовсе засохли.
110 Как разозлил козопаса я здорово, гляньте, стрекозы!
Так же, пожалуй, жнецов раздражаете вы своим треском.
Я ненавижу лисиц длиннохвостых, что к лозам Микона
Под вечер тихо крадутся обгладывать спелые гроздья.
Мне же противны жуки, что кружатся вкруг сада Филонда;
Гложут созревшие смоквы, и носит их ветер повсюду.
Помнишь, как вздул я тебя? Ты же, зубы со злобой оскалив,
Весь извивался червем и за дуб всею силой хватался.
Этого — что-то не помню; но то, как тебя, привязавши,
Твой Эвмарид обработал, — вот это я помню отлично.
120 Кто-то уж больно сердит; неужели, Морсон, ты не видишь?
Ты на могилах старух набери ему сциллы цветочков.[93]
Да, я кого-то задел! Это, верно, Морсон, — ты заметил?
Живо, сорви цикламен, что у вод расцветает Галентских[94].
Пусть Гимерийский поток[95] обратится в молочную реку,
Кратиса струи — в вино, а камыш станет садом плодовым.
Пусть Сибарис обратится в медовую реку, чтоб утром
Девушка вместо воды принесла себе меда ведерко.
Клевером кормятся козы и козьею травкой душистой,
Лазят в фисташковых чащах, лежат меж кустов земляники.[96]
130 Сладкий цветок медуницы в обилии щиплют барашки,
Вкусен и цвет полевой, распустившейся розы пышнее.[97]
Я на Алкиппу сердит; не хотела мне дать поцелуя,
За уши взявши покрепче, когда я ей отдал голубку.
Как Эвмедея люблю я! Свирель ему дал я недавно;
Он же меня наградил поцелуем и крепким, и сладким.
Нет, неповадно, Лакон, с соловьями сражаться сорокам,
Ни с лебедями удодам. Напрасно ты ссоры заводишь!
Больше, пастух, ты не пой, так велю я. Комат от Лакона
В дар пусть получит овцу; ну, а после, когда ты зарежешь
140 Нимфам овечку, пришли-ка Морсону кусочек получше.
Паном клянуся, пришлю. Ликуй, мое стадо козляток!
Скоро увидите все вы, как буду теперь над Лаконом
Каждый я раз издеваться при встрече, за то, что сегодня
Мне перепала овечка. Готов я до неба подпрыгнуть!
Козы мои, веселее, рогатые! Завтра зарею
Вас в Сибаритский залив погоню я и всех искупаю.
Ты же, бодливый Левкипп, попытайся лишь козочку тронуть.
Мне хоть одну ты, пока не зарезал я Нимфам овечку, —
Вмиг отлуплю! Как, ты снова? Ну, коли тебя не прикончу,
150 Пусть называюсь отныне Мелантием вместо Комата![98]
Идиллия VI ПАСТУХИ-ПЕВЦЫ ДАФНИС И ДАМОЙТ[99]
Раз так случилось, Арат, что стада свои Дафнис с Дамойтом
Вместе пустили пастись. Был один из них мужем цветущим.
Юным подростком другой. У ручья они, вместе усевшись,
Песни пропели такие в полдневную летнюю пору.
Дафнису — первый черед: состязаться он первый затеял.
«Глянь, Полифем! Галатея кидает ведь яблоки в стадо.
Ты — неудачник в любви, неловкий, как козий подпасок!
Что ж ты, бедняга, не видишь? Уселся и, знай, на свирели
Сладко свистишь. Посмотри, вон опять она в пса запустила!
10 Пес же, овец сторожа, отвечает ей лаем сердитым;
В море глядит он, но там, где тихие плещутся волны,
Бегая вдоль по откосу, свое отраженье лишь видит.