Маленькая мопсишка опустила голову:
– Здесь.
– О-о-о, – протянула Катя, – не узнала тебя. Хотите чаю?
– С вашим тортом? – живо осведомилась Зефирка. – Ой, Мафи, ты мне на лапку наступила.
– Бисквита нет, есть печенье, оно очень вкусное, – объяснила кошка. – Мафуня, я не тортопечица! Тот, кто делает торты, называется кондитер.
– Простите, перепутала, – быстро извинилась пагль. – Пожалуйста, не сердитесь на Жози. Она не хотела обидеть Соню.
– Жозенька ничего плохого мне не сделала, – удивилась дочь кондитера.
– Я спросила у твоей мамы, почему она тебе не позволяет носить модную одежду, – объяснила мопсишка. – Катя ничего не ответила, убежала, потому что кто-то пришел забрать торт. Но твоя мама почти сразу вернулась, спросила, на кого я хочу стать похожей, – зашептала Жози, – и вот результат.
– Мамуля отдала заказ и сразу начала заниматься новым тортом из сдобных булочек, – удивилась Соня.
– Никогда подобный не пробовала, – облизнулась Зефирка, – наверное, вкусный.
– Сонечка права, – подхватила кондитер, – мне предстояло испечь сто крохотных булочек, потом начинить их кремом, соединить в башенку, украсить. Я работала, старалась, торопилась. Плюшечкам еще минут сорок в духовке стоять, крем готов.
Соня опустила голову:
– Моя мамуля очень добрая, она не обижается, не сердится. И уж точно в урода никого не превратит.
– Кто тогда со мной говорил? – прищурилась Жози. – Эта кошка выглядела как Катя.
Кондитер сложила лапки на груди:
– Полагаю, тебя услышали мухи зависти.
– В Прекрасной Долине такие водятся? – удивилась Мафи. – Никогда их не встречала.
– Посмотри, какие у меня сережки, – попросила Катя.
– Очень красивые, – кивнула пагль.
– Хочешь такие? – вдруг предложила кондитер.
– Зачем они мне? – засмеялась Мафи. – Я их сразу потеряю. И если придет в голову носить украшение, попрошу Капитолину, она лучший ювелир, сделает для меня подвески.
– Жози, посмотри внимательно, над Мафи кто-то летает? – спросила Катя.
– Нет, – вскоре ответила мопсишка.
Катя вынула из ушей подвески и положила на стол.
– Мафи, Жози, Куки, Зефирушка, изучите ювелирные изделия. Вам такие хочется?
В кухне стало тихо, молчание прервал голос:
– Мне нужен торт. – И все увидели щенка лабрадора.
– Нинон, – заликовала Жози и, отмахиваясь от мух, бросилась к той, которую считала лучшей подругой.
– Эй, вы кто? – попятилась собачка.
– Смотри, лапки, как у шпица, уши – моя мечта, – принялась объяснять мопсишка, – а коготки! Все разноцветные. Я Жози. Взяла самое лучшее у всех, но получилось не очень красиво и ходить неудобно.
– Голос как у мопсихи, – согласилась Нинон, – тело одето в наряд Жозефины.
– Он прекрасен, – улыбнулась Жози. – Зефирка сшила его своими личными лапами.
– Да? – воскликнула Нинон. – Но раньше ты утверждала, что вещь сшита в Стране фей. Врала?
– Нет, – возразила мопсишка, – это не я говорила, а ты. Если честно, то я хочу стать такой, как раньше, но не знаю как.
Катя сделала глоток чая:
– Могу объяснить. Дорогая Нинон, присаживайся к столу, налью тебе чайку.
– Спасибо, у меня дома и сливочки не едятся, – с хорошо слышимым презрением ответила лабрадориха, – а у вас самая дешевая заварка, она пахнет сеном.
Катя подняла рукав платья. Стали видны массивные часы, которые имели необычную треугольную форму.
Нинон быстро подошла к хозяйке:
– Ух ты! У вас изделие кота Леона! Их осталось мало, сейчас они очень дорогие.
– Они не мои, – улыбнулась Катя, – кот Леон сделал их для Сонечки. Дочка их не носит, а я иногда надеваю часики.
Наследница богатой семьи
Нинон подбежала к кондитеру.
– Если Соне часы не нужны, продайте их мне! – потребовала лабрадориха.
– Прости, выполнить твое желание невозможно, – спокойно возразила кошка.
– Я хорошо заплачу, – не утихала Нинон.
– Ты не работаешь, ходишь в гимназию, – напомнила кондитер. – Откуда у ученицы деньги?
– Мама и папа дадут, – уверенно ответила богатая собачка, – у них больше денег, чем у всех здесь вместе взятых. Меня временно отправили к бабке, потому что родители очень заняты. Но они мне все покупают!
Чуткие уши Мафи уловили тихое жужжание. Пагль посмотрела на Нинон и увидела, что над ее головой летают жирные черные мухи.
– Часы не продаются, – повторила Катя.
– Сто золотых монеток, – объявила Нинон.
– Давай прекратим ненужный разговор, – попросила Катя. – Какой торт ты решила заказать? Для кого?
– Продайте часы, – топнула ногой Нинон, – немедленно!
Катя встала и отошла к окну.
– Уходи.
– Двести золотых монеток! – выкрикнула Нинон.
Соня подняла голову:
– Мама объяснила: она никогда, ни за какие деньги не отдаст треугольные часики.
– Ни за какие деньги, – расхохоталась юная лабрадориха.
Потом она вытащила из-за ворота платья цепочку, на которой висел очень красивый кулон: рубиновое сердце, обрамленное жемчужинами, показала украшение всем присутствующим и осведомилась:
– Знакомая штучка?
– Прямо копия семейной реликвии пуделихи Люки, – пробормотала Катя, – она ею очень дорожит. Во-первых, медальон стоит огромных денег. А во-вторых, ей его подарила прапрапрабабушка Фася, которая хранит не одну семью, а целую больницу. Поэтому никак домой не вернется, многим людям от присутствия Фаси легче делается.
– Нельзя бросить человеков, которым плохо, – отметила Мафи.
Нинон расхохоталась:
– Человеков! Мафи, ты по размеру здоровенная, а ума нет. Человеков! Научись говорить правильно. Людей! Люка сначала тоже гордую изображала: «Никогда не продам подарок Фаси». Аха-ха! За тысячу монеток кулон мне в зубах принесла, кланялась, благодарила, повторяла: «Спасибо, дорогая, за помощь!»
– Твои родители отдали за медальон прорву денег? – не поверила своим ушам Зефирка.
У Жози сами собой поднялись вверх усы. Тысяча золотых монеток? Даже представить подобную сумму невозможно.
Нинон вздернула голову:
– Да! Я единственная наследница одной из самых богатых семей Прекрасной Долины. У бабки временно живу.
– У Люки сгорел дом, – произнесла Куки, – ее щенятки обгорели. Мы хотели собрать денег, чтобы пуделиха могла вылечить детей, начать строительство коттеджа. Но она сказала Черчилю: «Спасибо вам до земли. У меня есть средства на все». Феня очень удивилась, а Люка и особняк возвела, и мебель купила, и щеняток здоровыми из клиники привезла. Так вот откуда у нее деньги! Она оказалась слишком гордой, чтобы принять нашу помощь. Продала семейную реликвию! Бедная Люка, представляю, как ей было тяжело расставаться с рубиновым сердцем.
– Пуделиха прямо обрыдалась у папы в кабинете, – захихикала Нинон, – умоляла дать кучу денег в долг. Но мой отец не глупый, он нищенке ответил: «Я банкир. Если нужен кредит, пишите заявление. Но ссуду вряд ли дадут, вы получаете невысокую зарплату. Продайте свой медальон и решите проблему».
Нинон засмеялась:
– Бархатная коробочка, в которой рубиновое сердце лежало, вся мокрая была. Люка ее в слезах утопила. И теперь кулон мой. И треугольные часика получу, Соне тоже может больница понадобиться. Наступит на подол своего уродского платья, упадет, лапы, нос сломает.
– Семейная память не продается, – отрезала Катя, – уходи, Нинон.
– Нет, – уперлась лабрадориха, – хочу эти часы! Они должны оказаться на моей лапке. Чтобы все завидовали.
– Чему? – тихо спросила Соня.
– Моему богатству, платью, туфлям, медальону, деньгам родителей, – перечислила Нинон. – Пусть все от зависти облысеют!
– Тебя пожалеть надо, – тихо произнесла Соня.
– Это почему? – вмиг разозлилась Нинон.
– Те, у кого вместо сердца мешочек монет, всегда несчастливы, – объяснила кошечка, – им хочется стать богаче всех, но непременно найдется тот, кто еще богаче. У тебя кулон за тысячу золотых, а соседка носит браслет, за который еще больше отдала.
Хвастунья
– У моего папы миллионы золотых монет, – объяснила Нинон, – вы все тут нищие.
– Если говорить о деньгах, то мы не можем похвастаться миллионами накоплений, – тихо сказала Куки, – но у нас большая семья, мы любим друг друга.
– Я ем только в лучших ресторанах, – объявила Нинон.
– У нас готовит мама Муля, – продолжила Куки, – очень вкусно.
– Что вы с родителями по вечерам делаете? – неожиданно полюбопытствовала Мафи.
Нинон удивилась:
– Тебе зачем?
– Просто интересно, – призналась пагль, – не имею богатых друзей, любопытно, как они живут.
– Папа сутками на работе, мама ездит по разным деревням, покупает все самое лучшее, – ответила Нинон.
– А ты? Одна в пятиэтажном доме? – испугалась Соня. – Бедняжка!
– У меня домработницы, шофер, – фыркнула Нинон. – Подруги уже появились!
– В Мопсхаусе по вечерам играют в лото, – улыбнулась Мафи, – поют хором, читают вслух книги. Марсия редко куда-то уезжает. Феня занимается написанием книг и Летописи в своем кабинете, но туда всегда можно зайти. Знаешь, если предложишь мне десять тысяч монеток, никогда не поменяю наш коттедж на огромное здание и не стану с тобой дружить.
– Да? – заморгала Нинон. – А за двадцать-тридцать-сорок тысяч? Неужели не бросишь свой убогий домик?
– Нет, – отрезала Мафи, – даже за все деньги Прекрасной Долины и мира людей не уйду от своей семьи. Любовь нельзя купить, любовь нельзя продать. И не в деньгах счастье.
– Жозефина, – вкрадчиво произнесла Нинон, – мой папа даст тебе сто тысяч монеток. Жози, переезжай к нам жить! Откажись от всех нищебродов, с которыми сейчас дело имеешь.
У Жози на секунду перехватило дыхание. Сто тысяч? Сколько всего можно купить! Сколько мороженого съесть!
– Ага! – радостно завопила Нинон. – Смотрите, она сомневается.
– О нет! – воскликнула Катя. – Только не это!
Потом кошка бросилась к буфету, открыла дверь и скомандовала: