Мы свернули в коридор к классам, и на ее лице снова появилась эта вымученная улыбка.
– Хотелось бы, но меня никто никогда не спрашивал, чего я хочу, – тихо сказала она. В ее взгляде промелькнула какая-то тень.
– Сочувствую. – Я ободряюще коснулась ее руки, а она глянула на меня из-под густых ресниц.
– Все в порядке. Теперь ты, наконец, здесь. Это оживит лето. – Она усмехнулась, и когда мы вошли в класс, тень уже исчезла из ее глаз.
Удивленная, я огляделась, потому что в классе сидела только половина учеников, в том числе Грейв, который положил голову на руки и, казалось, дремал.
– Эй, просыпайся, храпун, – весело сказала Ларк, садясь рядом с ним.
– Проваливай, Ларк. У меня была ночная смена, и мне пришлось… – Он открыл глаза и вздрогнул, увидев меня. – Ой… привет, Элис.
– Привет, Грейв. Тебе пришлось что?
– Гм… чистить туалеты, – пробормотал он и медленно выпрямился. Его волосы беспорядочно встали дыбом.
– Серьезно? – Я прищурилась.
– И правда, валяние на полу с Никсоном можно, безусловно, назвать чисткой, – съязвила Ларк.
– Что? – Озадаченная, я переводила взгляд с одного на другого.
– Знаешь, Грейв – гей, и он безнадежно влюблен в нашего Никсона, – доверительно сообщила она мне громким шепотом.
– Заткнись, Ларк, – прорычал Грейв, бросая на нее сердитый взгляд.
– Доброе утро, козлы отпущения, – в тот же миг послышался голос Никсона, входящего в класс.
– Привет, большой злой волк, – отозвалась Ларк.
– Привет, – пробормотал Грейв, став огненно-красным.
О да, похоже, ему было и в самом деле не по себе.
Никсон опустил свои двести фунтов мышечной массы в ближайшее кресло и с усмешкой повернулся к нам.
– Ну что, Грейв, как твоя ночная смена? Ты и правда умеешь быстро бегать. Я только и видел, как твоя маленькая задница проносится мимо.
Грейв стал еще краснее и показал ему средний палец. Ларк потрепала его по руке, но при этом хихикнула.
– Похоже, я не понимаю, в чем дело, – сообщила я ей. – О какой ночной смене идет речь?
– Ну, мы… всего лишь иногда выбираемся наружу по ночам, – объяснил Грейв, беспокойно озираясь. – Пожалуйста, никому не рассказывай.
Я сделала вид, что запираю губы на замок и выбрасываю ключ. Все трое выглядели так, будто у них упала гора с плеч. Я снова окинула взглядом класс.
– А где, собственно, Винсент, Регина и близнецы?
Никсон хрюкнул и скрестил руки на широкой груди.
– Они заняты в студенческом совете. Регина болтает о чем-то на срочном собрании по поводу кризиса, – сказал он, и все закатили глаза.
– Здесь всегда какой-то кризис, – буркнул Грейв.
– Вот как.
Я пыталась выставить свое разочарование от отсутствия Винсента не таким заметным. В этот момент в класс вошел доктор де ла Руа и, откашлявшись, пожелал всем доброго утра. Студенты вяло ответили на приветствие, и тут вдруг мои виски снова пронзила острая боль.
– Ах… – Я зажмурилась, и в голове внезапно раздался щелчок. Комната, казалось, опрокинулась, и я уцепилась за край стола.
– Элис? Все в порядке? – Озабоченное лицо Ларк оказалось у меня перед глазами, и я выдавила из себя улыбку.
– Да, я… да, – пролепетала я.
Было непохоже, что ее удалось убедить, но я отвела взгляд и уставилась на доктора де ла Руа, который как раз собирался раздать листы с заданиями. Я снова все вспомнила. Вчерашний день, тест и свои размышления о Честерфилде.
И с каждым возвращающимся воспоминанием возрастал мой ужас.
Как я могла забыть все это? Что, черт возьми, здесь не так?
Глава 9
Занятия пронеслись в мгновение ока, и к концу дня я знала, по крайней мере, две вещи: во-первых, что доктор де ла Руа – лучший учитель, который у меня когда-либо был, а во-вторых, что я, вероятно, недалека от потери рассудка.
Снова и снова я ловила себя на том, что разглядываю Ларк, Грейва и Никсона, в то время как смутное чувство, что здесь что-то чертовски не так, росло во мне, как мерзкий червь, проникающий в мозг и пожирающий его.
В Честерфилде жила какая-то гниль. Но я не могла сказать, что это.
Когда остальные говорили и смеялись, то выглядели совершенно нормальными. Однако время от времени, когда они чувствовали, что за ними никто не наблюдает, мне казалось, что я вижу нечто странное, вспыхивающее в их глазах. Что-то дикое, темное.
Вечером я пропустила ужин, вернулась в свою комнату и, совершенно измученная, рухнула на кровать, смяла подушку и упала в нее лицом. Если Честерфилд действительно был школой для сумасшедших, мне нужно было это знать. Я имела право узнать.
Я никому не рассказывала ни о пауках, ни о том, что могу разговаривать с котом. Никто здесь не знал, что случилось со мной полгода назад у ворот Сент-Беррингтона. Тогда почему я здесь очутилась?
– Ты устроила себе вечеринку жалости, человечек?
– Блин! – Испугавшись, я подняла голову, а затем разочарованно поморщилась. – Не мог бы ты мне поведать, что я должна сделать, чтобы ты перестал разговаривать?
Сидевший на подоконнике Карс элегантно прыгнул ко мне на кровать.
– Понятия не имею. Украсть для меня банку тунца из кухни?
– Честно? – глянула я на него с надеждой.
Карс, по-королевски сидевший передо мной, словно меховой шар, бросил на меня пренебрежительный взгляд.
– Нет, но тогда я, по крайней мере, был бы сыт.
– Ты… – Я подняла палец и помахала им. – Знаешь, кто ты? Ты…
– Благородный? Всезнающий? Трехсотлетний и способный избавить тебя от всех твоих проблем? Герой твоих эротических фантазий?
– Что? Нет! – Я в ужасе уставилась на Карса, в то время как он самодовольно подергивал ушами.
– Вначале они всегда отрицают это, – промурлыкал он.
Я не могла не закатить глаза.
– Тебе триста лет? Ты что, издеваешься надо мной?
Карс пошевелил хвостом.
– Поскольку за триста лет ты первая, кого я теоретически мог бы обмануть, я исключительно честен. – В его голосе звучала гордость.
Я прикрыла глаза. Итак, все, я сдаюсь. Я обхватила руками подушку, в попытке хоть как-то удержаться во всем этом хаосе.
– У тебя что, нервный срыв? – спросил Карс скорее заинтересованно, чем обеспокоенно.
– Если только небольшой. – Я устало положила подбородок на колени. Даже голова казалась тяжелой. Слишком тяжелой от всех мыслей, и чувств, и от всего остального.
– Ты быстро и часто дышишь. Хочешь, я найду тебе бумажный пакет? На всякий случай. Может быть, мне удастся его быстро догнать или подползти к нему… это у меня инстинкт.
– О, заткнись, Карс, – Я дотронулась до него. – Мне не нужен пакет! Мне нужны… Ответы! Я хочу знать, что здесь происходит. Почему вы задаете мне вопросы о диссоциативном поведенческом расстройстве? Меня считают сумасшедшей? Все студенты здесь сумасшедшие? Похоже, почти так оно и есть.
Карс весело посмотрел на меня.
– О чем ты думаешь, человечек?
Я фыркнула.
– Я думаю, что мир сошел с ума, и я единственная нормальная!
Карс уставился на меня, и мне показалось, что его глаза горят в свете наступающих сумерек как жидкое золото. А шерсть сияла, будто только что выпавший снег.
– Ты уверена, что хочешь узнать ответы на свои вопросы, Элис Солт? – спросил он, хищно урча. Как кошка, играющая со слишком большой мышью. – Все имеет свою цену. А цена знания – неведение.
– Что ты имеешь в виду? – Я была близка к тому, чтобы от чувства бессилия укусить подушку.
– Ну вот, – промурлыкал Карс. – Возможно, со страхом оказаться безумным живется лучше, чем со знанием того, что ты не безумен. Так что подумай хорошо, достаточно ли ты сильна для правды. Я, со своей стороны, нахожу, что твоя невежественная наивность освежает. Вносит в эту историю новые эмоции.
Кончик его хвоста возбужденно дергался. Он хотел, чтобы я спросила его. Он был здесь, чтобы я спросила его.
Я села.
– Расскажи мне, – решительно потребовала я. – Все.
Глава 10
– Тогда следуй за мной. – С блестящими глазами Карс поднял хвост и протиснулся мимо меня к двери. – Открой, – потребовал он.
– Куда мы идем? – спросила я, открывая.
– Сначала мы отправимся в кухню, нам нужен тунец. После этого найдем сумасшедшие ответы на твои запутанные вопросы.
Я последовала за Карсом по безлюдным коридорам. Никто не попался нам навстречу, даже общий зал оказался жутковато пустым. У меня по коже побежали мурашки. В обычной средней школе никогда не было бы так тихо, как здесь. Честерфилд действительно был странным.
С замиранием сердца я поспешила следом за Карсом, спускавшимся по лестнице с высоко поднятым хвостом. Внизу он внезапно остановился. Его уши задергались.
– Что… что случилось?
– Спрячься! Регине лучше тебя не видеть, – прошипел Карс и влетел в ближайший открытый класс.
– Что? Почему? – начала я, но тоже услышала приближающиеся голоса. Испугавшись, я последовала за ним и задвинула дверь так, чтобы открытой оставалась лишь одна щель, через которую я могла видеть длинные белокурые волосы Регины и курчавую голову Ларк.
– Винсент знает об этом? – спросила Ларк, и голос ее звучал далеко не восторженно.
Регина фыркнула и резко встала. Со своего места я могла видеть только ее руки, державшие стеклянную пробирку с прозрачной жидкостью.
– У Винсента достаточно дел. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным защищать нормальную.
– Да, но если она нормальная, то почему я должна ее устранить? – прошептала Ларк. – Она же не часть игры, не так ли? Давай просто оставим ее в покое.
– Я не хочу, чтобы она была здесь, – резко прервала ее Регина, и я почувствовала, как мой пульс участился. Вопрос, кто имелся в виду под ней, похоже, отпадал.
Я опустила взгляд рядом с собой и увидела, что Карс тоже слушает разговор с заинтересованным видом.
– Ты же не должна ее убивать. Если понадобится, запугай ее. В конце концов, мы сделаем ей одолжение, если уберем ее отсюда. Игра началась на прошлой неделе. Все только и ждут, что Сент-Беррингтон сделает первый ход, и тут вдруг появляется она. Я не позволю какой-то белобрысой чирлидерше из Фокскрофта испортить нам игру. Ты позаботишься о том, чтобы она исчезла отсюда до следующей недели, Ларк. После этого я подумаю над твоим выходом из активной игры.