Если я позволю Регине запугать меня, я пропала. Мне нужно научиться жить с тем, что она меня не любит.
– Ты здесь лишняя, Элис, – сказала Регина, подходя ближе. Настолько ближе, что я уловила ее запах. Сладкий и одновременно немного горький, будто забродившие фрукты или увядающие цветы.
– Я и не утверждала, что не лишняя. Просто сказала, что живу здесь. И все-таки мы обе решаем одну и ту же проблему. Так что нам не стоит усложнять себе жизнь больше, чем она уже усложнена, – ответила я.
Взгляд Пейсли нервно перескакивал с меня на Регину и обратно.
Регина приподняла светлые брови, и я увидела тонкий шрам на ее нижней губе. Подумав о ядовитых зубах, я содрогнулась. Регина улыбнулась, и в ее глазах что-то изменилось. Сдвинулось. Это были зрачки, которые сжались в щелочки.
– Ты ведь любишь облегчать себе жизнь, Элис Солт? – спросила она меня.
Я раздраженно нахмурилась.
– Что?
– Я сказала, что ты любишь облегчать себе жизнь. Я знаю, что ты держишь меня за подлую стервозную сучку, для которой нет ничего лучше, чем тиранить бедную маленькую новенькую. Но уясни кое-что… – Она наклонилась вперед так близко, что я могла видеть золотые крапинки в ее льдисто-голубых глазах, и ее холодное дыхание коснулось мочки моего уха. – … Я Королева Честерфилда. Моя работа – защищать своих игроков, и ради этого я уничтожаю любые неприятности, которые встают на моем пути. А от тебя, Элис Солт, исходит стойкий дух неприятностей. Не имею ни малейшего понятия, действительно ли ты Раб, и мне на это, собственно, наплевать. Просто держись от нас подальше.
Она отвернулась и бросила на меня взгляд, ввергший меня в оцепенение, которое все еще продолжалось, когда она повернулась и исчезла из общей комнаты. Пейсли виновато пролепетала:
– Регина на самом деле так не думает. Она просто волнуется.
Мне пришлось сглотнуть комок в горле.
– Я ничего этого не хотела и понятия не имею, что должна обо всем этом думать, – ответила я.
Пейсли улыбнулась и заправила за ухо рыжую прядь волос.
– Лучше всего тебе ни о чем не мечтать, тогда в конце не постигнет разочарование.
С этими словами она повернулась и исчезла из помещения. Я оставалась одна, пока не набралась смелости последовать за ними. Вздохнув, я толкнула ручку двери, ведущей в класс. Как и накануне, все присутствующие уставились на меня, словно у меня было две головы.
– Элис. Ты проспала? – Доктор де ла Руа стоял посреди комнаты и улыбался.
– Я… простите. – Смущенно кашлянув, я закрыла за собой дверь и двинулась по комнате. Свободным оставалось только одно место, впереди, рядом с Винсентом. Я опустила голову, осознавая, что ко мне по-прежнему прикованы все взгляды.
– Доброе утро еще раз, – шепнул мне Винсент.
Я ответила на его улыбку, прежде чем снова повернуться к доктору де ла Руа, который в тот момент стоял у доски и что-то записывал.
– Вы все знаете, что произошло вчера, – сказал он, оборачиваясь. – Если в двух словах, Ларк стала первой жертвой. Теперь игра началась официально, поэтому я думаю, что наши регулярные уроки мы будем адаптировать к этим новым условиям. Отныне в приоритете другие вещи. В том числе сохранить вас живыми как можно дольше. – Он посмотрел на всех, но затем его взгляд остановился на мне. В его глазах появилось мягкое выражение.
– Кроме того, у нас появился новый персонаж игры. Я знаю, это очень непростая ситуация. Для каждого. Но я твердо верю в вас и ваши способности. И что вы поможете друг другу пережить это проклятие.
В классе стояла тишина. Краем глаза я видела, как Винсент напряг плечи и слегка приподнял подбородок. На мгновение ученик Честерфилда в нем исчез, и появился Король. В животе у меня покалывало и, словно почувствовав мой взгляд, он наклонил голову и улыбнулся.
– Элис?
Я отвела взгляд и удивленно посмотрела на книжечку, которую доктор де ла Руа положил мне на стол. Она была толщиной примерно с большой палец, а на конверте красовались два герба: ворон, сидящий на короне, и окровавленная рука, держащая розу.
– Благодарю. Гм… что это?
– Это руководство игрока, – разъяснил мне доктор де ла Руа. – Здесь вкратце описаны правила игры. Я рекомендую тебе выучить их все как можно лучше. Если ты чего-то не понимаешь, спроси у кого-нибудь из учеников или у меня. Мы поможем тебе. Ты не одинока.
– Я… спасибо, – выдавила я, чувствуя комок в горле, который с трудом проглотила; доктор де ла Руа резко отвернулся и взял в руки мел.
– По этой причине я считаю целесообразным немного освежить в вашей памяти знания о самых уязвимых участках тела человека.
Класс застонал, когда доктор де ла Руа согнулся и положил на кафедру биологический манекен, одну из тех штуковин, из которых извлекались все органы, как в отвратительном пазле.
– Да, я знаю, вы помните это наизусть, но в панике люди забывают даже, как дышать. Итак, ваша цель – заставить противника истечь кровью, а не убить его.
Он бросил строгий взгляд на изящную Пейсли. Она откинулась назад и стала жевать жвачку.
– В конце концов, он все равно окаменеет, не важно, есть у него голова или нет, – сказала она.
По коже у меня побежали мурашки, и я нерешительно подняла руку. Снова все посмотрели на меня, но я просто обязана была об этом спросить.
– Да, Элис?
– Игроки остаются окаменевшими? Или они когда-нибудь снова проснутся? – в волнении спросила я.
– До сих пор никто из окаменевших игроков не вернулся к жизни. Мы предполагаем, что они мертвы. Поэтому стараемся, чтобы жертв было как можно меньше.
– О… – сказала я, уставившись на манекен.
– Важно, чтобы вы как можно быстрее и эффективнее заставили своего противника истечь кровью, – продолжал доктор де ла Руа. – Если вы просто сломаете ему ногу без кровотечения, он всего лишь начнет кататься по земле от боли. Но порез в бедренной артерии, – он нажал на соответствующее место на манекене, – заставит его окаменеть еще до того, как он вообще почувствует боль. Итак, кто может назвать мне все важные места, которые при повреждении начинают быстро и сильно кровоточить? Пейсли?
Она встала и скучающе пробормотала:
– Лучше всего ударить по одной из главных артерий. Сонная артерия – Arteria carotis на шее, Arteria axillaris – подмышечная артерия, аорта в груди или животе, бедренная артерия или…
– …или я ударю его в нос, и дело с концом, – прервал ее Никсон.
Все рассмеялись. Пейсли сузила глаза до щелочек.
– Да неужели? Ты? Ты, самое большее, заберешься на его ногу и попытаешься с ней спариться.
Теперь все засмеялись еще громче. Даже Винсент усмехнулся. Только я не поняла шутки.
– Ребята, давайте вернемся к теме… – начал доктор де ла Руа, но Никсон уже вскочил и навис над миниатюрной Пейсли.
– У тебя проблемы, Пеппи Длинный чулок?
– Да, уродливая твоя морда. Каждый день на тренировке позади себя слышу твое собачье дыхание. Может, мне в следующий раз бросить палку?
Атмосфера в комнате стала напряженной. Волосы на моей шее встали дыбом. Я услышала, как Регина вздохнула.
– Только не снова. Мы должны что-то сделать, Винсент?
Тот сидел, расслабившись и наклонив голову.
– Оставь. Конфликт все равно давно назревал.
– Что случилось? – растерянно спросила я, когда Никсон оскалил зубы и начал рычать. Его глаза загорелись золотистым светом. Инстинкт советовал мне бежать, но никто в классе не шевельнулся. Остальные выглядели так, будто собирались… поразвлечься.
Винсент вздохнул и посмотрел на меня.
– Они расстались перед летними каникулами. И с тех пор ругаются друг с другом, как кошка с собакой…
Ох. Мой взгляд упал на Грейва, который выглядел несчастным, уставившись на Никсона. Бедняга. Должно быть, ужасно влюбиться в подобной ситуации.
– Еще одно слово, и ты станешь следующим манекеном для краш-тестов, – продолжала Пейсли, обращаясь к своему бывшему.
– Никсон, Пейсли, разберитесь с этим после уроков, – подошедший доктор де ла Руа резко встал между ними.
– К черту уроки, – перебила его Пейсли. – Мы ведь все это знаем наизусть. Мы просто сидим здесь и ничего не делаем, потому что Винс никак не осмелится, наконец, напасть.
Мышца на подбородке Винсента дернулась. Он не поднялся, но взгляд его стал угрожающим.
– Перестань, Пейсли. Ничто не мешает нам все время морочить головы Сент-Беррингтону. Мы должны действовать стратегически.
– К черту стратегию, – проворчала Пейсли. Ее симпатичная прическа распалась, и выглядела она как-то иначе. Дико, непредсказуемо. Знак на моем запястье начал сначала покалывать, потом зудеть.
– Пейсли, – предостерегающе произнесла теперь уже Регина, медленно вставая.
– Приди в себя, – Никсон схватил руку Пейсли.
Это была ошибка, как выяснилось. Большая ошибка.
Потому что Пейсли только выглядела хрупкой. Она нагнулась, схватила Никсона за запястье и бросила его через плечо, несмотря на то, что в нем было не менее ста двадцати килограммов живого веса. Винсент и Регина вскочили, и я успела найти укрытие как раз перед тем, как тяжелое тело Никсона рухнуло на школьные скамейки. Дерево хрустнуло, щепки полетели во все стороны, и тут же Пейсли схватила Никсона за шею и подняла вверх. Он висел в ее руке, как марионетка, которой перерезали нити.
– Если ты еще раз прикоснешься ко мне, полетишь через стену, – прошипела Пейсли. Ее рыжие волосы окончательно распустились и развевались вокруг лица, словно у них была собственная жизнь.
Никсон хрюкнул. Его сонная артерия дико пульсировала, а лицо сделалось ярко-красным.
– Черт! Где Коул? – спросил Винсент, вытряхивая из волос несколько деревянных осколков.
– Снаружи, в лесу. Он в дозоре, – сказала Регина.
Коул? Кто такой Коул?
– Черт, – выдохнул Винсент, и в следующее мгновение я услышала странный звук.
Треск. Влажный и какой-то неправильный… будто ломались кости.
На моих глазах схваченный Пейсли Никсон менял свой облик. Лицо удлинилось, кожа начала трескаться, и светлая