– Я думал, ты его ненавидишь.
– Это тоже верно.
Большая рука схватила меня за плечо и повернула.
– Что здесь происходит, Элис? – Пальцы Джексона ухватили меня за плечо. – Откуда ты знаешь об этом туннеле? И почему ты разговариваешь сама с собой, как сумасшедшая?
– Я не разговариваю сама с собой. Я говорю с Карсом, – сказала я, убирая его руку.
Он быстро сжал ее в кулак, и я отпрянула. Карс встал рядом со мной в боевую позу и зашипел на Джексона, чей взгляд остановился на белом коте.
– Ты разговариваешь с Карсом, – повторил он. – С котом.
– Совершенно верно.
– И с каких же пор?
– С тех пор, как я оказалась в Честерфилде. Собственно, еще с той вечеринки, когда началось все это безумие.
На подбородке Джексона дернулся мускул.
– Ты с ним разговариваешь или он с тобой?
– И то и другое. Теперь ты считаешь меня сумасшедшей?
– Черт, да. – Он провел рукой по волосам и огляделся.
– Я только что спас ваши задницы. Он должен поблагодарить меня, а не наводить панику, – буркнул Карс.
Я издала подтверждающий звук. Джексон уставился на нас.
– Он опять разговаривает?
– Да.
– И что он сказал?
– Что ты идиот.
Карс захихикал.
– Не издевайся надо мной, – проворчал Джексон, и я заметила, что его щеки немного покраснели.
Карс вздохнул и свернул в узкий проход.
– Все это становится для меня слишком скучным. Там сзади – оборонительный бункер. Вы можете оставаться здесь и продолжать валять дурака. Я пока вздремну в прекрасном теплом бункере.
– Мы не валяем дурака! – крикнула я вслед и двинулась за ним.
– Что? – спросил Джексон наполовину испуганно, наполовину рассерженно.
– Ничего. А теперь пойдем! – Я устало потащила его за собой.
– Куда мы идем? – глухо спросил он. Его голос эхом отдавался в узком, низком коридоре.
– Карс утверждает, что здесь есть бункер.
Джексон ворчал, но упорно следовал за мной. Я ободряюще сжала его руку, которую все еще не отпускала. Он ответил. Жест был таким нежным, и я с ужасом поняла, что, собственно, делаю, и убрала руку. Оставшийся путь мы проделали молча.
Через некоторое время коридор, наконец, сделался шире. Мы оказались перед круглой дверцей, немного напоминавшей отверстие сейфа. В центре было установлено большое вращающееся колесо. Карс сидел перед ним, как его высокомерное величество.
– Для этой двери мне бы пригодилась пара рук. Мои, к сожалению, не подходят.
Я закатила глаза.
– Что он говорит? – спросил Джексон, и это прозвучало почти так, будто он наконец поверил мне.
– Мы должны открыть дверь.
Джексон кивнул, встал к колесу и начал его вращать. Весь туннель задрожал. Когда дверь со скрипом отворилась, сверху посыпались куски штукатурки и бетона. Нас обдало струей спертого воздуха.
Джексон вошел в бункер, Карс проскользнул мимо него. Я поспешила следом, и когда переступила порог, дверь снова захлопнулась за нами с тем же громким стоном.
– Это действительно бункер, – изумленно сказал Джексон.
– А что он ожидал увидеть? – проскрипел Карс. – Корзинку для кошек?
– Посмотрим, найду ли я выключатель, – пробормотал Джексон, шаря по стене рядом с нами. В следующее мгновение комнату залил яркий свет, и я зажмурилась. Старые неоновые лампы включились и замерцали. Мой нос защекотало от запаха пыли, что заставило меня чихнуть, как и Джексона. Я бросила на него раздраженный взгляд.
– Что такое? Я не могу чихнуть? – обиженно спросил он.
– Нет. И вообще прекрати дышать, прямо сейчас, – пробормотала я.
Он закатил глаза и углубился в комнату, а я скорчила гримасу и последовала за ним.
Бункер выглядел так, как я его себе и представляла: на стенах висели ужасные противогазы, вдоль стены стояли полки, заполненные консервными банками и водой. В центре большой комнаты располагался потертый коричневый кожаный диван.
– Мы должны здесь остаться? – спросила я.
Джексон вздохнул и помассировал напряженные мышцы шеи.
– Наверное, так будет лучше. Честерфилд наверняка в поисках нас прочесывает весь лес. Мы останемся здесь, пока путь не станет свободным.
– И как мы узнаем, что они ушли?
– Никак, – признался он после недолгого колебания. – Лучше всего будет подождать до следующей смены хода.
Смена хода. Это означало, что мне придется примерно двадцать четыре часа быть запертой в этом бункере рядом с Джексоном Сент-Беррингтоном.
– Итак, – прервал он мои мысли и искоса посмотрел на меня. – Что все это означает? Расскажи мне все. Сначала. – Он скрестил руки на груди.
Мы с Карсом обменялись взглядами.
– Ну, это так… – начала я, когда произошло что-то странное: Джексон зашатался. Я испуганно вздрогнула, потому что краска отхлынула от его лица, и со сдавленным стоном он рухнул на диван.
– Джексон!
Не раздумывая, я подсела к нему и положила руку ему на плечо.
– Остальные, – пробормотал он дрожащим голосом. – Я чувствую черных игроков. Мы… мы только что потеряли пешку.
– Хочешь вернуться наверх? – спросила я, ласково поглаживая его длинные темные волосы и напряженную шею.
Джексон вздохнул и едва заметно прижался к моей руке.
– Нет. Они знают, что без меня в роли командира им придется немедленно вернуться домой. Мы останемся здесь. Я не могу рисковать – Винсент сразу найдет нас. Сейчас это недопустимо, пока он еще так сильно на тебя влияет.
Его взгляд остановился на моем знаке проклятия.
– Я думал, что этим проклятием нарушил его власть над тобой. Но, очевидно, я недооценил его.
Во рту у меня сделалось сухо, как в пустыне.
– Ты хочешь сказать, что этим проклятием ты хотел защитить меня от Винсента? Почему ты не сказал мне об этом сразу?
Уголок рта Джексона печально приподнялся.
– Мы все тебя предупреждали. Но ты настаивала на том, что тебе не нужно защищаться от Винсента.
– Я… я все еще не совсем понимаю. Что случилось с Винсентом? Он был совсем другим.
– Сейчас он был самим собой, – сказал Джек, чем заставил меня замолчать. Я понятия не имела, что должна думать или чувствовать в этот момент.
– Скажи, ты меня сейчас гладишь? – наконец нарушил молчание Джексон. Как будто он не наслаждался моими прикосновениями!
– Ты, наверное, хотел бы этого. – Я разжала пальцы и погладила его по щеке.
Карс засвистел себе под нос, делая вид, что не видит нас.
– Не мог бы ты прекратить это? – спросила я его.
– Что он делает? – проворчал Джексон.
– Очень надоедливо свистит.
– Кот свистит? И часто он это делает?
– Он умеет делать самые разные вещи. Неужели никогда не было ни одного игрового персонажа, который мог бы разговаривать с животными?
– Насколько я знаю, нет.
Мы уставились друг на друга, и Карс начал распевать «My Heart Will Go On». Громко и фальшиво. Я невольно прыснула.
– Что такое? Я слышу только искаженное мяуканье.
– Он поет «My Heart Will Go On».
Джексон посмотрел на меня, огонь в его глазах уступил место искоркам, а затем он разразился громким смехом.
Возможно, это было связано с избытком адреналина в моей крови, истощением или даже просто ощущением, что я больше не могу носить на себе защитную оболочку – как бы то ни было, я начала смеяться вместе с ним. Мы смотрели друг на друга и смеялись так, что у нас на глаза навернулись слезы. Мы продолжали смеяться, когда слезы иссякли, и я все еще смеялась, когда Джексон протянул руку и заправил мне за ухо прядь волос. Я подняла глаза и задержала дыхание.
– Спасибо, что спасла меня сегодня, – пробормотал он.
– Может быть, лучше было мне этого не делать. Возможно, тогда игра была бы окончена. Я действительно ненавижу тебя, Джексон, – тихо прошептала я.
– Я знаю. И мне жаль, что я не могу быть другим человеком.
Знак проклятия горел. Мое сердцебиение немного успокоилось, и я услышала, как сердце Джексона бьется в унисон с моим.
Бум. Бум.
Бум. Бум.
Бум. Бум.
В глубине души я знала, что ненавижу не Джексона, а себя саму. Он просто дал мне идеальную возможность выплеснуть эту ненависть наружу. Посмотреть на себя и признаться, что я была, по меньшей мере, такой же наглой, несчастливой, сердитой и злобной, как и все в этой игре.
Находиться здесь казалось одновременно правильным и неправильным. Сидеть рядом с Джексоном, прикасаясь к нему, или целоваться с Винсентом – правильно и неправильно.
Внутренне я была так же разделена на две части, как и само игровое поле.
Не осознавая этого, Джексон медленно побрел прочь. Я наблюдала за ним. Рассматривала его черные ресницы, глаза. Высокие скулы, упрямый подбородок.
Карс забрался ко мне на колени и мурлыкал, а я поглаживала его подбородок, прислушиваясь к дыханию Джексона.
– Что мне делать, Карс? – прошептала я.
– Пожалуй, неплохой идеей будет поспать, – ответил он.
Я кивнула, и в какой-то момент заснула рядом с Джексоном Беррингтоном.
Третье:
Игровая фигура может быть выведена из игры, если она получает травму от фигуры противника, и при этом ее кровь попадает на игровое поле. Раненый таким образом игрок превращается в камень.
Жестких рамок продолжительности игры не существует. Если же короли намеренно делают в игре паузу или отказываются играть, проклятие гарантирует, что игра будет продолжаться.
Возможные последствия для королей при отказе включают в себя нарушения сна, боль, безумие, галлюцинации, вспышки гнева, различные болезни и т. д.
Только Король может жертвовать игроком из своих рядов.
Глава 28
Я проснулась от странного звука. Это был шелест бумаги, сопровождаемый ритмичным поскрипыванием пера. Медленно приподняв веки, которые казались тяжелыми и припухшими, я увидела Джексона, сидящего на полу передо мной, со скрещенными ногами. Я же лежала на диване.