1 глава
За месяц до игры.
Мне снится сон. Я лежу на холодном бетонном полу в слабо освещенной комнате. На мне мокрая одежда, прилипшая к телу, а влажные волосы, как сосульки, свисают на лицо.
Почти сразу в нос ударяет резкий металлический запах, исходящий от моих липких от крови рук. Я начинаю подниматься, но резко возникшая сильная боль в груди, заставляет согнуться пополам и издать страдальческий крик.
Тяжело дыша, я расстегиваю блузку и замечаю кровоподтеки на бледной коже. Дотрагиваюсь до них кончиками пальцев, и по всему телу разливается жгучая боль. В попытке принять сидячее положение, я начинаю кашлять пенистой кровью.
Мне удается отползти и сесть, вплотную прижавшись спиной к стене. Я начинаю прощупывать сломанное ребро, и костные отломки издают своеобразный хруст. Каждый вдох сопровождает пронизывающая боль.
Из швов в стенах и потолке начинает вытекать красная жижа. От нее исходит такой же тяжелый и липкий запах, как у крови.
Весь пол заливается этой густой массой. Она стекает по стене, ей пропитываются волосы и одежда. Каким-то образом она даже оказывается у меня во рту, и ее отвратительный вкус вызывает непроизвольный приступ тошноты.
Я извергаю из себя смесь крови и рвоты, а сразу после этого захожусь от нестерпимой боли в груди. Оказываюсь лежащей в мерзком, цепляющемся ко мне, словно клей, красном месиве. Корчась от боли, я не замечаю, как эта жижа начинает пузыриться, закипая прямо под телом.
Я медленно сгораю, свернувшись калачиком. Боль полыхает снаружи и изнутри, но в какой-то момент она прекращается, из-за наступившего шока. Тогда же я и замечаю черную карточку-приглашение на игру, лежащую на кипящей поверхности.
Просыпаюсь я с криком, едва ли дыша от страха. Сразу включаю лампу, стоящую на тумбе рядом с кроватью. В глаза бросается приглашение на игру «Сыграем в Мафию?», которое накануне я получила по почте.
Более жуткого и столь реалистичного сна я еще не видела.
Так, ладно, успокойся, повторяю я про себя целых двадцать минут, но сердце колотится, как ненормальное.
Дурацкие приглашения. Из-за них мое воображение сошло с ума, думаю я, разглядывая черные карточки и текст на них, стилизованный под кровавые надписи.
2 глава
За три недели до игры.
Я пулей вылетаю из дома, и только тогда вспоминаю, что забыла диплом. Отличное получится собеседование без документа об образовании. С трудом нащупав в рюкзаке ключи, я достаю их, потянув за брелок в виде мохнатой совы.
От волнения у меня начинает болеть горло, и я бросаюсь в аптечку за леденцами, как только захожу домой.
Диплом, оказавшись в моих руках, буквально выскальзывает из них, но я ловлю его в полете. Мне точно необходимо присесть и успокоиться.
Всего два дня назад случилось то, чего ждет каждый студент на протяжении долгих, кажущихся вечными, нескольких лет обучения.
Когда, такая ценная бумажка, как диплом, попала в мои руки, я растерялась, почувствовала, что еще совсем не готова. Оказавшись у микрофона во время прощальной речи, я застыла и посмотрела в глаза тех, кто был со мной на протяжении последних четырех лет. Взглянула на преподавателей и вспомнила все их добрые слова в мой адрес. Хоть я и не имею привычки пытаться расположить к себе людей, но я просто ненавижу их разочаровывать.
Раздается мобильный звонок, прерывающий мои размышления. Звонит женщина, назначившая мне собеседование.
- Да? – отвечаю я.
- Вы придете? Здесь уже собралось достаточно много претендентов на вакансию, – сообщает она мне высокомерным тоном.
Стала бы она мне звонить, если бы за дверью стояла толпа. Кого она пытается обмануть.
Я наматываю на палец прядь моих длинных вьющихся и выкрашенных в пепельный цвет волос. На коленях лежит диплом с отличием. Я провожу по его обложке пальцем и царапаю ее покрашенным красным лаком ногтем. В трубке слышится тяжелое и шумное дыхание, похожее на одышку. Должно быть, у нее сердечная недостаточность. Как же другие ненавидят, когда я ставлю им диагнозы. Но у меня никак не получается избавиться от этой привычки.
- Вы здесь?
- Да, простите, я отвлеклась.
- Мне ждать вас? – высокомерие в ее голосе сменилось учтивостью.
Я бросаю взгляд на зеркало, висящее напротив: темные круги под глазами, не проходящие уже несколько месяцев - следствие бессонных ночей; серый, почти земляной, цвет лица - результат недавнего обострения хронического бронхита; редкие волосы, часть которых выпала от нескончаемого потока переживаний и стресса; тремор рук, появившийся от постоянных чувств волнения и тревоги. Выгляжу я действительно уставшей, и хоть я не привыкла себя жалеть, мне и правда необходимо отдохнуть. Мне бы только выспаться и хоть один день ни о чем не думать.
- Простите... - начинаю я.
- Да, я слушаю.
- Я не приду. Извините, до свидания, – говорю я и сбрасываю вызов.
Снова бросаю взгляд на зеркало. Теперь я точно знаю, как выглядят студенты-медики к концу обучения. И зрелище это не из приятных.
3 глава
За две недели до игры.
Впервые я увидела Марка, когда мне было семь.
Опустив испуганные полные слез глаза, я плелась за родителями в больничную палату. Когда они остановились у нужной двери, я продолжила брести дальше.
- Ада! – окликнула меня мама.
Я застыла на месте, не желая двигаться. Как же мне тогда было страшно. Казалось, что если подниму глаза, то увижу нечто ужасное. Отец взял меня за руку и повел в палату.
- Ты не можешь стоять одна в коридоре. Если тебе страшно, можешь не смотреть. Но тебе придется поднять глаза, если ты хочешь попрощаться.
Попрощаться я должна была со своей прабабушкой. И хоть ей было за девяносто, мне от этого легче не становилось. Это был тот самый раз, когда я впервые столкнулась со смертью. Я познакомилась с ней, едва подняв глаза. Она тенью скользила по серому лицу бабули. Когда умирающая протянула ко мне руку, подзывая к себе, я вскрикнула и попятилась назад.
- Не бойся, подойди, – успокаивающе сказала тогда мама.
Но я ее не слушала. Лишь продолжала пятиться назад, пока не оказалась в коридоре, где на обернутых клеенкой больничных креслах сидел Марк.
- Ты чего? – спросил он у меня.
Я обернулась и увидела темноволосого мальчика примерно моего возраста. В отличие от меня, напуганной до чертиков, он казался совершенно спокойным.
- Тебя кто-то обидел? – задал он уже второй вопрос.
Я молчала.
- Тебе страшно? Это ничего. Мне тоже иногда бывает страшно. Например, вчера, когда меня вызвали к доске на математике. Я ничего не понимаю в математике. А ты?
- Я люблю математику, – заявила я.
- Везет тебе! – воскликнул Марк.
Я пожала плечами.
- Тогда чего ты испугалась в той комнате?
Мне казалось, что, если расскажу, он засмеется. Отчего то, думалось, что мальчик, боящийся математики, не сможет понять моего страха.
Когда я начала говорить, то не заметила, как заплакала.
- Бабуля хотела попрощаться, а я испугалась, – рассказывала я, шмыгая носом.
- Ты испугалась своей бабушки?
- Прабабушки, – поправила его я.
- Ты испугалась своей прабабушки?
Обычно, всех раздражает, когда их поправляют. Но не Марка. Он один из немногих, кто умеет признавать собственные ошибки.
- Она тянула ко мне руки. Будто хотела забрать с собой! – воскликнула я сквозь слезы.
- Прабабушка? – спросил он.
- Нет. Не она, – я отрицательно замотала головой.
- А кто? – его интерес усилился. Он подался вперед в ожидании ответа.
- Смерть. Кто же еще! – выпалила я.
Марк заметно расслабился.
- Так ты всего лишь смерти испугалась. А я-то думал… - казалось, от накатившей скуки он вот-вот зевнет.
- А разве это не страшно, когда смерть тянет к тебе руки? – негодующе спросила его я.
- Тебя никто не заберет. Можешь вернуться в палату.
- Откуда тебе знать?
- Потому что я уже так делал.
- Когда?
- Когда-то. И это было совсем не страшно.
- Ты врешь! – заявила я.
- Не хочешь – не верь. Но я никогда не обманываю!
И он не обманул. Я вернулась в палату и, набравшись смелости, подошла к бабуле. Несмотря на пелену слез, я видела, как она улыбается. Взяв мою руку, она положила ее себе на живот.
- Постой со мной минутку, солнышко.
Я снова опустила глаза, из которых неспешной струйкой стекали слезы. Через пять минут мама вывела меня в коридор. Вытирая мокрые щеки рукавом шерстяного свитера, я подошла к Марку.
- Ты был прав. Это совсем не страшно.
Он грустно улыбнулся мне.
- Математика куда страшнее.
В следующий раз мы встретились в школе. Кто бы мог подумать, что мы с Марком пересекались на учебе. Наверное, если бы не случай в больнице, мы бы так и не заметили друг друга.
Сейчас, спустя тринадцать лет, мы лежим на кровати в его комнате. Я могла бы пролежать у него под боком вечность. Иногда мне кажется, что нет ничего важнее, чем смотреть в его миндалевые глаза, запускать пальцы в жесткие волосы и крепко-крепко обнимать. Каждый раз, когда мы вот так лежим, он с интересом изучает мое лицо, будто видит его впервые: проводит кончиком пальца по губам и бровям, обратной стороной ладони по щеке.
Солнце начинает светить в глаза, и я прячусь от ярких лучей за его шеей. От нее исходит лимонно-мятный аромат. Я так хорошо знаю его запах, что уже давно научилась безошибочно определять присутствие Марка в помещении.
- Расскажи, о чем думаешь, - его монотонный и бархатный голос щекочет мой слух.
- О всяких глупостях.
- Не поверю, что ты думаешь о чем-то глупом.
Может быть, поэтому я его и люблю: он никогда не позволяет мне в себе сомневаться.
- Я думала о реакции родителей на наш переезд.
- Они будут в не себя от злости. Особенно на меня.
- Ты им нравишься.
- Но только не тогда, когда забираю их дочь из отчего дома.
- Будем обороняться вместе.