Итак, правила:
В игре тринадцать участников:
Граждане: самая мирная роль. Все, что им необходимо делать - сидеть в кабинке, дрожа от страха в ожидании скорой кончины. Граждане - главное пушечное мясо в этой игре. Они выиграют, если избавятся от мафиози и маньяка.
Мафиози: плохие ребята с пушками в руках, выбирающиеся из своих кабинок с наступлением игровой ночи. Их цель - убить всех остальных и не быть разоблаченными комиссаром. Каждый из четырех мафиози должен выпустить по одной пуле в тело выбранной жертвы.
Комиссар: кабинки оборудованы специальной панелью с экраном и кнопками, на которых выбиты ваши имена. Игровой ночью комиссару нужно лишь нажать на кнопочку, чтобы наутро все остальные увидели на экранах, за чью команду играет выбранный игрок.
Голосуют днем по тому же принципу нажатия на нужное имя. Как будет проходить казнь "плохиша" останется пока тайной.
Доктор: аналогично комиссару выбирает любого игрока, которому будет оказана помощь нашими специалистами. Разумеется, если она ему нужна, и он еще жив…
Любовница/любовник: выбирает с кем провести игровую ночь, тем самым лишая возможности игрока сделать ночной ход. Может ходить к одному и тому же игроку лишь две ночи подряд.
Маньяк: играет сам за себя. Ему не на кого рассчитывать, он выиграет лишь в случае смерти всех остальных участников. Его оружие - нож, которым ему предстоит расправляться со своими жертвами каждую игровую ночь.
Активные игроки ходят в следующей последовательности: любовница/любовник, комиссар, мафиози, маньяк, доктор.
Я едва успеваю дочитать правила, когда высокий парень в спортивном костюме встает с дивана.
- Я не стану в этом участвовать!
Все застывают в ожидании реакции раздраженно вздыхающей Софии. Я опускаю глаза вниз, потому что не хочу видеть, как она его застрелит. Но вместо этого женщина встает с кресла и начинает снова говорить.
- Если кому-то здесь не так важна его собственная жизнь, то я покажу вам кое-что еще. - София снова берет в руки пульт. - Прошу обратить внимание на экран.
Я поворачиваюсь и вижу то, что даже хуже выстрела в лоб. Изображение состоит из секторов - тринадцати трансляций с камер видеонаблюдения. Я сразу замечаю свой. Последний квадратик во втором ряду.
Я точно знаю, что сейчас сестра дома, с мамой. В это время она всегда спит, но уже через полчаса ее разбудят на прогулку. Картинка настолько четкая, будто я смотрю на спящую сестру через окно. У меня, словно начинаются галлюцинации: мне кажется, что я слышу ее сопение.
Я отрываю свой взгляд на секунду, чтобы взглянуть на остальные трансляции. Все эти люди занимаются своими повседневными делами, не подозревая, что за ними наблюдают. В голове крутится только один вопрос: как это возможно?
Все присутствующие сверлят экран глазами, у некоторых уже выступили слезы, кого-то потрясывает от страха, но находится женщина, которая заявляет Софии, что все это блеф.
- Близкий человек того, кто откажется играть, умрет прямо сейчас, у вас на глазах, - подытоживает София.
Та женщина начинает нервно смеяться. Задирает рукав своего бирюзового пиджака, принимаясь царапать и щипать смуглую кожу.
Она думает, что спит, догадываюсь я.
- Я не верю ничему из того, что здесь происходит, - она продолжает оставлять на коже все более глубокие кровоточащие царапины.
София подкатывает глаза, а затем просит у одного из охранников устройство, напоминающее рацию. Она подносит его ко рту и язвительным тоном начинает говорить, при этом наблюдая за нашей реакцией.
- Покажи им.
Изображение на девятом секторе неожиданно меняется. Видимо, на трансляцию с другой камеры: снаружи дома медленно проезжает темный автомобиль, он останавливается напротив красной машины, в руках водителя появляется черный предмет, похожий на пистолет. Через несколько секунд он делает выстрел в автомобильное стекло. И хоть мы находимся в абсолютной тишине, мне кажется, я слышу, как оно рассыпается вдребезги и хрустит под колесами уезжающего авто.
- В следующий раз вместо железки будет человек. Соглашайтесь играть, и никто не пострадает.
- Кроме нас, - с раздражением произносит Марк, а я сжимаю его руку так сильно, что он ее убирает.
Я не знаю, как еще призвать его не говорить с ней.
- Команда, которая одержит победу, отправится домой, к семье, - спокойно говорит София.
- Зачем тебе это? - не унимается парень.
- Что может быть интереснее игр на выживание?
- Тогда почему сама не играешь?
- Люблю наблюдать.
У Софии появляется оскал, от которого становится не по себе.
Марк собирается ей ответить, но она громко цокает и указывает на него жестом руки охраннику, стоящему позади нас. Тот приставляет дуло пистолета к затылку парня.
- Тебе стоит замолчать. Сможешь? - спрашивает у Марка София.
Охваченная испугом, я быстро киваю за него. Он умолкает, снова обхватывая мою холодную ладонь.
- Все согласны играть? - София обводит глазами комнату, останавливаясь на каждом присутствующем, трусливо кивающем, когда она доходит до него - Тогда начинаем.
Нас по очереди отводят в подвал. Мы спускаемся в сопровождении охранников, держащих нас на прицеле, хотя никто не сопротивляется и даже не думает бежать. Я видела подобные фильмы и никогда не понимала, почему люди не кидаются в драку, как они могут безропотно подчиняться и совершенно не бороться за себя и свою жизнь. Но теперь я веду себя даже хуже. Сцепила руки перед собой и шаркаю в подвал, словно отправляюсь на бойню.
Из-за слабости в дрожащих ногах я поскальзываюсь на середине лестницы и лечу вниз, сбивая в кровь колени о края порожков. Мне становится стыдно за собственную неуклюжесть, меня страшит, что за это поплатится сестра.
Охранник стоит там же, откуда я споткнулась, и наблюдает за мной сверху. Из-за этого я ощущаю его превосходство и власть надо мной, валяющейся в его ногах, как ничтожество.
Пока он спускается, я быстро вскакиваю на ноги, несмотря на боль в коленях. Мы проходим несколько шагов прежде, чем передо мной появляется то, что София назвала совершенством, доведенным до идеала.
В бетонные стены подвала встроены кабинки, напоминающие по своим размерам лифт: шесть кабинок на одной стороне и семь - напротив. Рядом с двойными автоматическими дверьми есть панель с кнопкой для их открытия. Над каждой кабинкой висит электронное табло с именем игрока. Мой взгляд впивается в эту красную светодиодную надпись "Аделина". Я смотрю на нее так долго, что пелена выступивших слез начинает застилать глаза. Сильно зажмурившись, я вижу оранжевые блики.
- Заходи, - тихо говорит охранник.
Но я не шевелюсь, потому что смотрю на кресло с высокой спинкой в центре комнаты, оно оборудовано ремнями, шлемом и зажимами для ног. К местам крепления лодыжек и к шлему подведены электрические контакты, начало которых идет от трансформатора.
У меня открывается рот, и я слышу, как стучат мои зубы.
- Заходи, - уже громче повторяет охранник.
Не отрывая глаз от электрического стула, я вхожу в кабинку. На ее левой стенке большая кнопочная панель с именами всех игроков, а в ее верхней части - небольшой экран.
Как только я подхожу к панели, двери кабины почти бесшумно захлопываются, но я все равно вздрагиваю от неожиданности. Раздается громкий, противный, режущий уши, писк, исходящий от панели. Я смотрю на экранный текст. Смотрю с тупостью в глазах и думаю, как здорово было бы не уметь читать. Тогда бы я не узнала, какая у меня роль.
8 глава
Спустя год после игры.
Я смотрю на передвижной календарь. Бегунок с окошком выделяет сегодняшнюю дату - двадцать четвертое июля. Две недели я ждала этого дня, боясь позабыть, словно это вообще возможно. Удается ли хоть кому-то спокойно прожить день, в который они кого-то потеряли. Что чувствуют люди через пять или десять лет после чьей-то смерти. Забывают ли они хоть когда-то. Хотя бы случайно или потому, что слишком заняты. А если забывают, как сильно они после этого себя ненавидят?
Я звоню то в одну службу такси, то в другую, но везде получаю отказ. Никто не хочет брать заказ в другой город, а мне не хватило мозгов, чтобы купить билет на автобус или электричку. После последнего отказа я начинаю психовать и кидаю телефон на противоположный край кровать. Отскакивая, он падает на пол. Вслед за ним отправляется подушка и с остервенением скинутое с ног одеяло. Будь я ребенком, то непременно бы начала громко топать ногами и рыдать, но сейчас все обходится плотно сжатыми кулаками и тяжелым дыханием.
- Все в порядке? - из приоткрытой дверной щели появляется лицо Макса.
Я ничего не отвечаю и он, почему-то приняв это за хороший знак, широко открывает дверь и входит в комнату. Парень сразу замечает устроенный мной бардак на полу. Переводит взгляд на меня, затем снова на вещи.
- Могу я поднять их? - с робостью в голосе интересуется он.
- Мне все равно, - с наигранным безразличием отвечаю я.
Как только Макс поднимает вещи, я сразу хватаю мобильник, проверяя не разбился ли он. Парень с интересом смотрит на меня.
- Без смартфона сейчас никуда, не так ли? - снова наигранно с улыбкой на лице спрашиваю я.
На деле же, я просто не переживу еще одного звонка родителям, в котором буду выпрашивать деньги. Они будут помогать мне, пока дышат, но вряд ли я смогу жить, постоянно обирая собственную семью.
Макс похлопывает по сложенному одеялу.
- Кому ты пыталась дозвониться?
- Подслушиваешь за мной?
Парень ухмыляется, и на левой его щеке выступает ямочка. У него такие уставшие глаза, но все равно полные жизни, а у меня наоборот.
- Я не виноват. Твои последние попытки дозвониться были слишком громкими.
- Будем считать, что я сама виновата.
- Бель сегодня не будет ночевать дома. Поужинаешь со мной?
Макс и Изабель, которую обычно мы называем просто Бель - люди, с которыми я делю квартиру. Пожалуй, они хорошие соседи, если не считать того взгляда, который они то и дело бросают в мою сторону. Но это нормальная реакция. Теперь все на меня так смотрят.