– Даю слово, как только окажемся на стабе, я тебе обеспечу хорошую порку ремнём, – пообещал я ей.
Я рассчитывал, что в бункере мутанты ослабнут без пищи, ведь много иммунных среди них быть не могло, учитывая, что двоих увёл я. Но что-то пошло не так. Возможно, они потихоньку подъедают самых слабых из своих собратьев. Такого я не видел ни разу за свою короткую жизнь в Улье, но скидывать со счетов не стоило. В основном, мутанты ходят кучками по интересам, то есть, степени развития, и только у элиты имеется своя свита из более низших тварей. При этом, пустыши не жрут пустышей, это прерогатива, к примеру, лотерейщика или топтуна. А в итоге, в бункере вон как вышло, м-да. Оставь тут месяца на три всю эту кодлу, то вырастет здесь, в итоге, страшный элитник и сомневаюсь, что это будет аналог крысиного волка.
Что ж, план А рухнул, нужен план Б.
Перед новой атакой, я вытащил кровати из двух кубриков и соорудил из них завал перед дверью, оставив узкую щель между баррикадой и стеной, чтобы суметь вернуться к Кошке после того, как открою дверь.
– Меня не подстрели, хорошо? – сказал я девушке перед тем, как дёрнуть рычаг стопора на двери. Та нервно кивнула и облизнула губы.
Дверью, как только я открыл замок, меня чуть не прихлопнуло к стене. Оказывается, придя в себя после выстрелов, мутанты всё время давили на неё. Помнили, суки, что за преградой скрылась вкусная добыча.
Ага, вкусная, но такая колючая! Да и не мы тут добыча.
Длинная очередь ударила в стену тел, дав мне время, чтобы протиснуться между стеной и баррикадой, и потом, в эту щель, вставить заранее приготовленную кровать.
– Перезаряжайся и смотри за спиной! – как можно громче прокричал я, обращаясь к девушке. – Дальше я сам!
Оружие уже было приготовлено: РПК на сошках на тумбочке. Мне нужно было только прижать приклад к плечу и ударить длинной очередью в поток тел мутантов, которые в считанные секунды заняли всё пространство между дверью и баррикадой. Сетчатые кровати свободно пропускали пули и не давали заражённым добраться до меня.
От грохота выстрелов и пороховой гари у меня стала кружиться голова и затошнило.
Иногда пуля попадала в железный уголок и тогда либо случался простой невидимый и неслышимый рикошет, либо мелькали красные искры.
Всё было бы замечательно, не носи мутанты бронежилеты и каски. Наверное, каждый второй имел прикрытое слоем титановых пластин и армтканью тело, каждый третий – каску на голове.
Очень быстро магазин в пулемёте опустел, и я сменил его на новый. После второго магазина, я оставил оружие на месте, подхватил «девятый» и стал пятиться назад, к лестнице.
Впереди хрипела, булькала, урчала и шевелилась окровавленная масса живых, мёртвых и умирающих мутантов. Пулемётные очереди, кого убили на месте, кого тяжело ранили, но все, кто выжил, были поголовно контужены и едва понимали, что им нужно делать. Три или четыре твари на покачивающихся ногах ушли назад и, я надеюсь, что это не проблеск разума и тактическое отступление, а животный инстинкт, требующий забиться в щель и там сдохнуть от тяжёлой раны.
Пока уходил, то успел выстрелить пять раз, целясь в головы тем мутантам, которые казались самыми бодрыми и лезли сквозь покосившуюся баррикаду, облепленную живыми и мёртвыми телами.
На улицу я выбрался следом за Кошкой и тут же прикрыл за собой крышку люка.
– Уф, как хорошо! – выдохнула девушка и, зажмурившись, подставила солнцу лицо. – Я этим воздухом готова дышать вечно.
– Не расслабляйся, мало ли какую тварь мы не заметили и она сейчас к нам подкрадывается? А ещё здесь есть кластер с электроподстанцией, и если там прошла перезагрузка в наше отсутствие, то на выстрелы сюда примчатся твари оттуда.
Пара глотков живчика и полчаса отдыха привели нас с Кошкой в норму. В ушах, разве что, ватные пробки стояли, отчего мы разговаривали на повышенных тонах.
– Полезли. Кто рядом есть?
Девушка кивнула и подняла правую ладонь с отжатыми тремя пальцами – большим, указательным и средним.
– Ты открываешь – я стреляю, – сказал я и направил автомат на люк. – Раз, два, три!
На счёт «три» девушка с натугой потянула на себя проволочную ручку на люке, в образовавшуюся щель немедленно пролезли грязные пальцы с нестрижеными ногтями, под которыми чётко выделялась жирная траурная кайма.
Выстрел! Выстрел!
Двое противников замертво легли прямо у порога, один, так даже после смерти положил голову на железный уголок, который выполнял роль косяка в проходе.
Выстрел!
Третий мутант стол в двух метрах от выхода, облокотившись на стенку коридора, пачкая ту своей кровью, которая текла из простреленной шеи, и там же и упал, словив от меня пулю точно в лоб.
– Опять туда лезть? – жалобно произнесла девушка. – Может, выманить их как-нибудь сюда?
– Не опять, а снова! Кого выманим, а кого в бункере придётся зачищать. Готова? Пошли.
В целом, помощь девушки в бункере имела как плюсы, так и минусы. Без неё, я бы под прикрытием своего дара, без поднятия шума, зачистил бы все подземные помещения. Но без её способности сенса, я бы провозился дольше и без гарантии, что не вляпался бы, наткнувшись в темноте на, какого-нибудь, притаившегося заражённого.
Глава 3
До самого вечера мы с Кошкой зачищали тварей в военном бункере. Повезло, что он не был особо большим и не имел разветвлённой сети ярусов и отсеков. Покончив с первой, самой большой, группой заражённых, мы лишь один раз встретили, в дальнейшем, похожую толпу мутантов. К счастью, в этом случае, все они сидели в столовой, которую военные превратили в лазарет. В этом помещении, десять на пятнадцать метров, находилось больше четырёх десятков мутантов и почти все они были одеты в простую хэбэшку, которую пули из «калашникова» не замечали. Всех тварей перестреляли через небольшое окно в поварской подаче, в которую вела дверь из коридора. Выбраться из столовой врагам мешала запертая дверь и железобетон со всех сторон.
Эта группа была самая последняя, до этого, пришлось зачистить коридоры, штабную комнату, радиоузел и операторскую с пультом, где двое мутантов сидели в креслах перед мониторами и там же приняли смерть, не сумев от слабости подняться на ноги.
Большую часть трофеев пришлось собирать на полу и с трупов, причём, собирать мне, так как девушка наотрез отказалась возиться в крови.
Всё оружие, боеприпасы, амуницию и прочее полезное имущество, я выносил на улицу, где раскладывал на плащ-палатках на земле. Особенно много было вещмешков, которые составили настоящую гору выше моего роста.
Меньше всего было боеприпасов. Но опять же, всё относительно. Для каждого автомата, пулемёта или винтовки, прилагалось по три БК – это мизер. Но лично для нашей команды, мне и Кошке, этого хватало выше головы.
В трофеях имелась крупнокалиберная винтовка «Корд» и две сотни патронов различной номенклатуры к ней. Пулемёт «барсук» с двумя типами стволов – простым и с насадкой для беспламенной малошумной стрельбы. Последнюю, полноценным глушителем назвать было нельзя, так как проверочная стрельба показала, что звук, хоть и гасится сильно и не так глушит стрелка, как в сравнении с ПКМом, но ни о какой маскировке не идёт и речи. Две укороченных винтовки СВД в конструкции булл-паб и с несъёмным глушителем. Как и с пулемётом – полностью звук выстрела не гасился, но очень качественно отводился в стороны, что не позволяло определить точное место снайпера.
Один «винторез», но зато с целым ящиком целевых и початым цинком бронебойных патронов. Пять пистолетов-пулемётов «бизон-2», один из которых был с несъёмным глушителем-насадкой и магазином под пээмовские патроны, остальные четыре, снаряжались отечественным вариантом 9*19. Патроны к «бизонам» были двух типов: бронебойные и полуоболочечные. Причём «девятнадцатые», были именно бронебойные, судя по острому иглообразному носику, а «макаровские», всего лишь повышенного пробивающего действия и они же, полуоболочечные одновременно, второй тип «макаровских», был – ПС. Все пистолеты-пулемёты имели по два шнековых магазина.
Пять простых СВД. Пять РПГ-7 с десятью ящиками гранат всех типов, даже тандемные имелись в одном ящике.
Десять РПО «шмель» и двадцать четыре РПГ-26.
Четыре ПЗРК «Стрела-2», с которыми я даже не знал, как обращаться и которые должны цениться рейдерами вроде Янычара. Ведь они постоянно схватываются с внешниками, у коих, порой, встречается не только слабосильная авиация вроде БПЛА, но и боевые вертолёты.
Два автоматических гранатомёта «пламя» с семью ящиками гранат. Два 82-милиметровых миномёта с сотней мин для каждого.
Десять АН-94, которые я забрал у бывших бойцов из взвода спецназа, про которых мне рассказали Джон и Нельсон. Это оружие было очень точное, но капризное и сложное в плане чистки, точнее, особенно, в плане чистки.
Десять АКМС, из них пять, имели комплект ПБС, с запасом резиновых обтюраторов и шесть цинков специальных, дозвуковых патронов, с тяжёлой пулей и уменьшенной навеской пороха.
Пятнадцать пистолетов – две «гюрзы» и тринадцать ПЯ. Первые, по удобству, мне понравились больше вторых, да и патрон у «гюрзы» мощнее.
Пять ящиков гранат РГН и два с РГО.
Ящик сигнальных, двадцатимиллиметровых ракет, два ящика (один начатый) с сорокамиллиметровыми. Один ящик картонных цилиндров, с сигнальным дымом оранжевого цвета.
Двенадцать подствольных гранатомётов с большим запасом ВОГов.
И семьдесят восемь автоматов АК-74М.
Не упомянул прицелы, бинокли, дальномер к «корду» и всяческую прочую мелочёвку. Слишком уж долгое это дело, а ведь ещё имеется море медицинских вещей, тех же оранжевых аптечек, сухпайки, противогазы и ОЗК.
Вообще, оружия набралось гораздо больше, чем на точке находилось людей и всё оно, хранилось в бункере в двух оружейках. Одна, та, что у штабного помещения, была почти пустая, скорее всего, там хранились автоматы с пистолетами и эсвэдэшки. Во второй оружейке, расположенной в стороне от жилых помещений, лазарета и столовой, имевшей перед дверью «стакан» для постового, закрытого сантиметровым листом стали и толстой решёткой с замком, лежало всё тяжёлое оружие с боеприпасами.