Может, тут обычно пара рот обитает или в данной воинской части только-только порезали штаты, но убрать лишнее оружие не успели. Или есть третий вариант, который никогда и в голову ко мне не придёт.
Все трофеи так и оставил лежать на улице, только накрыл брезентом, который нашёл в боксах с техникой, на случай непогоды.
Ночь провёл в двухэтажном здании на территории радара, в комнате без окон и с железной дверью. Внутри стояли несколько стеллажей из тонкого оцинкованного профиля, заставленных папками и стопками бумаг, перетянутых шпагатом. Лишнее пришлось выбросить в коридор, чтобы можно было с комфортом разместиться. Выбросил, к слову, только три стеллажа, а все бумаги свалил на пол, которые потом накрыл плащ-палатками.
– Мадам, я накрыл вам кровать! – изобразил я поклон в сторону Кошки. – Можете почивать изволить.
– Я мадмуазель, сударь! – вздёрнула носик к потолку девушка, потом не выдержала серьезного тона и рассмеялась.
Смех, словно, скинул груз с наших плеч, который давил весь день. Неприятная работа, которую нам пришлось делать, стал в один миг чем-то далёким, полузабытым. Возможно, эмоции вернутся завтра, когда придётся очищать оружие от грязи и крови, но то, будет завтра.
Заснули, прижавшись друг к другу.
Проснулся и, не нащупав девушку рядом с собой, я резко сел, часто-часто моргая, чтобы поскорее прогнать сонную поволоку.
Кошку увидел в метре от себя, сидевшую спиной ко мне на стопке с бумагами и рассматривающую себя в карманное зеркальце. На шум, который я поднял своим подъёмом, она не повела и ухом.
– С добрым утром, – сказал я первое, что пришло в голову. – Как спалось?
– Как обычно, – ровно ответила она и потом вздохнула. – Я такая старая стала…
Я сел рядом с ней, потом подхватил на руки и посадил к себе на колени, после чего левой рукой обхватил за талию.
– Какая же ты старая, Кошка, – улыбнулся ей. – Классная красавица, созревший персик, на который на Земле облизывался каждый второй мужчина.
– Персик… курага, скорее всего. Мне же лет шестьдесят сейчас.
– Ну, ты на себя не наговаривай! Какие шестьдесят? Сорок – не больше. Немножко морщинок прибавилось и всё. Ради них переживать? Зато у тебя твоя фигурка осталась… даже ещё лучше стала! Сзади, так совсем молоденькая девчонка.
Девушка посмотрела на меня снизу вверх, и покачала головой.
– Если бы был конкурс на самые неприятные комплименты, то ты, явно там лидировал бы, – грустно сказала она и прижалась щекой к моей груди. – Сзади пионерка – спереди пенсионерка, ведь ты это хотел сказать?
– Я… э-э…
– «Э-Э», – передразнила она меня. – Молчи уж, успокоитель.
– Молчу.
Через пару минут она спросила:
– Сервий?
– Да?
– А я такой и останусь? Лысой и страшной старухой?
– Ты не старуха!..
– На вопрос ответь, пожалуйста. Только честно, – перебила она меня.
– Честно? – криво усмехнулся я. – Если честно, то тебе чуть больше трёх недель так ходить, а потом действие сыворотки прекратится.
– Я опять стану квазом? – совсем тихо спросила она.
Я промолчал.
– Надо же, – всхлипнула она, – даже старухой и то быть недолго, а потом вновь монстром стану. Зашибись мне судьба выпала. Обалденная! Как этот мир называют имунные – локация для везунчиков? Охренеть, какая я везучая!
– Кошка…
– Что Кошка? Что Кошка? – в голосе, сквозь слёзы, у девушки загремели первые признаки мощной истерики. – Ещё и кличка какая-то дурацкая! Почему не мог придумать другую? Или моё имя оставить? Я читала в сети, что женщинам не обязательно получать погоняла эти зоновские!
– Кошка!
– Да чего тебе?!
– Цыц, хватит кричать! Ты про белую жемчужину читала в этой сети? То, что она лечит от обращения в кваза?
– Читала, – прошептала она. – А что?
– Я тебе её добуду. Ради неё, мы здесь собираем оружие и патроны.
– Я ещё читала, что добыть жемчужину очень-очень сложно и стоит она столько, что всех автоматов, которые мы вчера набрали, не хватит. И вообще, может она и не помогает? Всё это утка?
– Не психуй, – я наклонился и поцеловал девушку в губу, когда оторвался, чётко произнёс. – Мне она помогла.
– Ч-что? Кто помогла? От чего? – растерялась Кошка.
– Белая жемчужина. Никому не стоит говорить, что я её принял, это должна знать только ты.
– Ты был квазом? – недоверчиво произнесла она. – Не верю. Ты специально мне такое говоришь, чтобы успокоить.
– Хуже, моя милая зайка, намного хуже. О судьбе кваза, я тогда мог лишь мечтать.
– Но если хуже кваза, то… не может быть! – ахнула она.
– Может…
Я рассказал девушке всё, что со мной произошло с момента переноса в Улей и до принятия белой жемчужины.
– Извини, – прошептала она, когда я закончил своё повествование.
– За что? Ты же ни в чём не виновата.
– Я себя повела как последняя эгоистка, не подумала, что тысячи людей испытывают, когда понимают, что их ждёт превращение в безумного монстра. Тут, в самом деле, судьба кваза покажется доброй сказкой, – грустно сказала девушка и ещё теснее прижалась ко мне. – Я самая настоящая эгоистичная дура, Сервий. Прости меня, пожалуйста.
– Да не за…
– Прости, тебе сложно, что ли?
– Прощаю, только пообещай, что больше никогда не подведёшь меня и не совершишь глупости, вроде самострела.
Кончики ушей Кошки, не прикрытых кепкой, стремительно заалели, сообщая мне о сильном смущении.
– Я такая дура тогда была, считала, что весь мир рухнул. Подумала, что так тебе будет лучше, если рядом не будет такого страшилища.
– Значит, обещаешь?
– Обещаю, – кивнула она. – Честно-честно, Сервий. Я больше такой идиоткой никогда не буду. А ты обещай, что не оставишь меня, даже если я опять стану квазом. Лучше убей.
– Да что у тебя все мысли об «умру» да «убей»? – Рассердился я. – Я тебе сразу сказал, что не оставлю. Я же всегда держу своё слово. И не станешь ты квазом.
– Извини, – девушка потянулась на моих коленях вверх и потёрлась носом мне о шею, – извини. Я просто, в последнее время, к тебе другому привыкла, – потом быстро поменяла тему. – Чем сегодня займёмся?
– Чисткой оружия, переносом всех наших трофеев в клинику и, если время останется, то твоей тренировкой.
– Это обязательно?
– Обязательно, – подтвердил я. – Ты будешь меня прикрывать. Вдруг ранят, и вся моя надежда только на тебя останется? А ты даже добить раненого мной мутанта не сможешь, или меня прикрыть.
– Ну, если только так, – не очень уверенно произнесла она.
– А после тренировки, я сделаю с тобой то, что обещал.
– Ого! – девушка посмотрела на меня с озорными искорками в глазах. – И что же такой грозный мальчик сделает со своей старушкой?
– Ремнём всю дурость через задние ворота выбью, – спокойно ответил я.
Девушка соскочила с меня, как подброшенная пружиной.
– Ты!.. Да знаешь что?.. Только попробуй! – вспылила она и, повернувшись ко мне спиной, стала разбирать завал, которым я вчера закрыл дверь. – Помог бы лучше.
После завтрака, употребления живчика и раствора гороха, я занялся погрузкой трофеев в одну из машин, а Кошка, в это время, сидела рядом на кабине, посматривая по сторонам и показывая всем своим видом, как она сердита на меня.
Вечером я вручил ей «бизон», который снаряжался «макаровскими» патронами.
– Ух ты, какой тяжёлый! А легче нет? – охнула она, принимая пистолет-пулемёт с полным шнековым магазином. – А куда тут патроны вставлять? А это глушитель?
– Остальные, не сильно легче. Зато тут шестьдесят с лишним патронов. И да – это глушитель. Магазин уже вставлен, вот он, – я отщёлкнул подствольный массивный тубус и дал тот подержать Кошке.
Та взвесила его на ладони, покачала головой и вернула обратно.
Для простоты обучения я установил на боковую планку коллиматор с одного из спецназовских «абаканов», после чего пристрелял на холодную, с помощью фонарика, с направленным лучом. Тяжёлая «кобра» добавила к немалому весу оружия свои граммы, но и сильно упростила стрельбу из ПП.
Для тренировки я использовал простые пули, решив приберечь с калёными сердечниками, для возможной стычки с мутантами.
Кошка послушно стреляла в дверь, которую я снял в одной из комнат, радуясь, как ребенок, когда укладывала одну отметину, к другой не разбрасывая.
– Видал? – она показала мне язык, когда с тридцати метров, одиночными выстрелами вынесла кусок мишени размером со свою ладонь. – Завидуешь?
– Завидую, – улыбнулся я ей. – Но пора закругляться, поздно уже.
– Ещё не поздно, только сумерки упали, – запротестовала она. – Да и с фонариком можно пострелять.
– Тебе ещё чистить автомат и тренироваться в набивке патронами магазинов.
– Что ж ты вредный такой! – в сердцах девушка притопнула ножкой.
Пять дней я и Кошка провели в оазисе посреди черноты. Тренировки, купания в озере, воспоминания из наших жизней, и вновь тренировки. Если бы не постоянное ношение оружия и приём раствора споранов и горошин, то можно было бы легко принять наше времяпрепровождение за активный отдых на природе в родном мире.
На шестой день, рано утром, мы выехали с территории клиники на бронеавтомобиле, загруженном оружием и патронами. Всё прочее добро, было сложено в подвале.
– Опять я умирать буду, – с тоской произнесла Кошка, когда я остановил «выстрел» на границе живой и мёртвой территорий.
– Сегодня всё проще должно получиться, Кошка, – успокоил я её. – В первый раз и я умирал, а потом всё лучше и лучше переносил переход по тропе.
Глава 4
В прошлый раз этот стаб я проехал в темноте и видел лишь КПП на проезжей части да пару охранников-контролёров, один из которых отправил меня к Магдалене. Сегодня, небольшой посёлок, обнесённый колючей проволокой со всех сторон и защищаемый вышками с пулемётами и бетонными КПП, предстал перед глазами во всей своей красе.
– Это и есть Засечный? – спросила Кошка, с интересом смотрящая на окружающую местность сквозь маленькое бронированное окошко.