В этот раз несколько человек спасти не успели, и самое неприятное – погиб командир территориального отряда «Заслон», поднявшийся до третьего уровня, что для подразделения являлось весьма чувствительной потерей, и в человеческом и в боевом отношении. Но тут Никита ничем помочь не мог, лишь поклонившись человеку, выполнившему свой долг до конца.
И вновь, надувая щёки набежало местное руководство, но система распределения единиц, работала так, что требовалось лично принять участие в отражении атаки, и все плюшки уже смели, люди Никиты, заслоновцы, и пробуждённые из привлечённых армейских подразделений.
Он постоянно менял состав тревожной группы, чтобы люди росли более-менее равномерно, исключая из процесса ротации только медиков. Они присутствовали в каждой вылазке, поднявшись уже очень существенно, открывая всякие боковые ветви целительства, и уже справлялись почти без помощи Никиты, поднимая людей с оторванными конечностями, и повреждённым позвоночником.
Его врачей активно переманивали во все клиники, даже в Кремлёвскую, но медики уже поняли откуда сыплются единицы прогресса, и не соглашались ни в какую. Единицы — это не только продвижение в выбранной специальности, но и совершенство физического тела, и много других крайне полезных вещей.
Капитан медслужбы Николай Круглов, вообще предпочитавший не лезть ни в какие скандалы, утомившись от живших в его дворе люмпенов, как-то вечером вышел, и не напрягаясь выписал всем десятерым гопникам таких могучих звиздюлей, после чего, вокруг дома воцарились тишь и покой. Да и девушкам - медикам перепадало от этой благодати. Вера Самойлова даже внешне подтянулась, стала выше, за счёт идеальной осанки, кожа очистилась от малейших дефектов, а волосы стали гуще и длиннее.
Все пробуждённые так или иначе вкладывали единицы в телосложение, а значит и в физическое тело, улучшая общий вид и показатели.
И в такой обстановке, в очереди за получением импланта стояли все актрисы, кое-кто из актёров, дикторы телевидения, эстрадные артисты и прочие деятели культуры. Неясно, чего это стоило руководителям страны, но нейроассистенты получали только те, кто участвовал в отражении атак через порталы, занимался изучением их, или служил в боевых подразделениях, и мог оказаться на передовой, например, медики, связисты и водители.
Все остальные могли получить имплант только случайно, а став носителем, становились обязанными участвовать в работе добровольных боевых дружин, учиться владеть оружием и оказывать первую помощь.
И очень быстро это стало нормой, для любого владеющего. Директоры промышленных предприятий и торгов, актёры, инженеры и учителя, видные учёные и студенты, оказывались в одном подразделении, и могли в одночасье встать плечом к плечу между инопланетными тварями и простыми людьми. Владение незарегистрированным ассистентом стало уголовным преступлением, и наказывалось очень строго, для начала лишением импланта, а после тюремным сроком, хотя существовала, и альтернатива для не желавших расстаться с нейроассистентом – высшая мера наказания – расстрел, после которого инопланетный прибор всё равно покидал тело.
Некоторые пробуждённые ухитрялись покинуть страну, но лишь для того, чтобы попасть в жернова другой правовой системы. Нигде в мире не желали мириться с неподконтрольными сверхчеловеками, и давили несогласных всей мощью репрессивного аппарата. Да, порой заваливая сверха телами граждан, но страна даже маленькая вполне могла пойти на такой размен, потому как становился важен сам принцип – независимых суперов не будет.
Всего в СССР числилось около шести миллионов пробуждённых, что где-то в разы, а где-то на порядки превышало число владеющих в других странах, но простая математика тут не работала. Если человек получил ассистента живя на уединённом острове, то он даже не оставался на начальных уровнях, а через какое-то время терял ассистент. И только участвуя в жизни общества, а лучше в активной исследовательской или боевой работе, пробуждённый получал возможность продвижения. И больше всего давали за войну с агрессором на своей территории, а инопланетное вторжение проходило по высшей ставке.
Люди Никиты уже получили в сумме по несколько тысяч единиц прогресса, что делало их сильнейшими бойцами на Земле, и они подтверждали высокую репутацию, закрывая порталы до четвёрки включительно или оставляя присоединённое пространство для исследований.
После передачи кристалла – ключа наземной службе, дежурный взвод вернулся на аэродром авиационного завода, где стоял их Ту-144 и через полчаса они снова были в Москве.
Несмотря на то, что операция получилось короткой, Никита всё-таки сильно потратился, и наскоро проверив как идёт служба, заглянул в центр связи, и сев за руль своей машины, не торопясь, поехал к себе в Переделкино, мечтая залезть в горячую ванну, и после медленно пить горячий чай, глядя на ночной лес.
Охрану с него давно сняли, так что с одной стороны стало спокойнее, а с другой, парни порой сильно поднимали настроение своим обществом, и без них в огромном доме стало пустовато. Хотя, как например сейчас, когда не хотелось никого видеть, это оказалось весьма кстати.
Белый Альбатрос – с оскаленной кошкой на капоте, знала почти вся Москва, а кто не знал, тому быстро рассказывали, что это едет полковник Калашников, который вовсе не родственник генералу Калашникову, придумавшему знаменитый автомат, хотя кто его знает…
Кошка как символ его роты появилась достаточно случайно, когда у Никиты поинтересовались кодовым именем подразделения, и Никита, имевший собственный позывной Кот, придумал слово «Махайрод» - вид огромной саблезубой кошки, жившей на земле в доисторические времена, и достигавшей веса под полтонны. Но Махайрода не утвердили, выбрав менее сложное, но понятное уху, «Барс»
Так и случилось что через месяц, у всех офицеров и служащих роты, на плече появились шевроны с оскаленной кошачьей мордой, а чуть позже на флагштоке в части, рядом с государственным флагом подняли полотнище с той же кошачьей головой.
Кошку на огромном капоте ему нарисовали в специализированном кооперативе по его же эскизу. Чёрная, лаково блестящая чешуя, словно на драконьем теле, и повёрнутая к зрителю голова, с огромными оранжевыми глазами. Так как Никита запомнил своего мимолётного союзника в подземелье шагран. Почему-то тогда ему показалось это отличной мыслью, запечатлеть его вот так, с пронзительным взглядом, и чем-то вроде улыбки на лице.
Да, он стал привлекать больше внимания, но строго говоря, это никак не сказалось на быте. Люди в СССР относились к чужой жизни достаточно вежливо и деликатно, а он не эстрадный певец, и не актёр чтобы привлекать внимание экзальтированных дам. Хотя конечно эксцессы порой случались, как например на торжественном вечере посвящённом годовщине Ноябрьской Революции, некая дама кинулась ему на шею, обещая громким шёпотом прямо в ухо, неземные страсти. Даму конечно быстренько оторвали, и унесли куда-то в кулуары, но подобное периодически случалось, и ладно бы с девицами брачного возраста, но и с замужними дамами, и что, куда печальнее с совсем молодыми девчонками. Вот с ними Никита терялся, потому как напрочь был лишён педагогического дара, и разговаривать с подростками не умел категорически. Но к счастью, в Союзе хватало всяких организаций, и он обычно сдавал девчонок в ближайший комитет комсомола, после чего уже никогда не встречал посягательницу на его мужскую честь.
Но куда хуже обстояли дела со всякими общественными деятелями, жаждавшими его участия во всяких мероприятиях вроде открытия городского сквера, или юбилея районной библиотеки. Поэтому приходящие на его адрес письма Никита просто сжигал в специальной печи, для уничтожения документов, поставленную в углу участка. Печь, списанную из райкома партии ему подогнали парни из местного Заслона, они же отремонтировали её и установили, так что Никита больше не беспокоил весь посёлок вспышками узора «Огненного шара», уничтожая мешки из местного отделения связи.
Он подъехал к воротам, вышел из машины, раздвинул створки чтобы проехать в гараж, и уже через полчаса, грелся в маленькой бане, чтобы ещё через час, сидеть завернувшись в плед, и смотреть на лес в сумерках, и без единой мысли пить чай из большой глиняной кружки.
Звонок телефона прозвучал требовательно и резко, и вздохнув Никита отставил кружку, и поднял трубку радиотелефона.
- Внимательно.
- С вами говорит адъютант товарища Устинова, капитан Губенко. С кем я разговариваю?
- Полковник Калашников. – Представился Никита.
- Добрый вечер товарищ полковник. – Вас просят присутствовать на внеочередном заседании Совета Обороны. Вертолёт за вами выслан, будет в течение десяти минут.
- Принял. – Никита воткнул трубку в зажим и встал. – Да ёп твою с присвистом, да проворотом!
Никита недоумевал. В Совет входили крупнейшие руководители страны, и что ему там делать? Ответить на пару вопросов, а после посидеть в приёмной? По телефону не могли поинтересоваться?
Но приглашения такого рода не игнорируются, и Никите пришлось влезать в парадно-выходной китель, лететь в Москву, где вертолёт сел прямо в Кремле, рядом с несколькими такими же машинами и подниматься в зал заседаний.
Председатель Совета, вошёл в зал последним, когда все уже сидели.
- Товарищи. – Косыгин положил перед собой папку с документами, и строго оглядел присутствующих. – Космическая разведка, обнаружила на территории Западной Сибири, местность с тремя открытыми порталами. И дело тут не только и не сколько в ксенобиологическом заражении местности, но куда более, в образовании устойчивой экосистемы. Ну а самое главное, что на той стороне одного из порталов разведгруппа принесла образцы руд и растений, изучаемых сейчас в наших институтах, и вот промежуточный результат. – Председатель Верховного Совета положил на стол пластинку из серебристого металла с фиолетовым отливом. – Металл имеет плотность как у титана, но несравненно более высокую прочность. Примерно в пять – десять раз прочнее титана. И самое главное он придаёт свойства повышенной прочности в сплав