ил его в ножны. И стал отстегивать ремень шлема. Сквозь мятую решетку смотровой щели было плохо видно. Вокруг вспыхивали яркие огни фотокамер. От собравшихся сыпались десятки поздравлений и похвал. Кто-то дружески хлопал меня по плечу, а я никак не мог найти в толпе Иру. Может быть, она не может протиснуться сквозь это плотное кольцо? Растолкав людей, я подошел к Кариму:
— Где Ира?
Герольдмейстер удивленно осмотрелся вокруг и только пожал плечами:
— Я не знаю, как-то не обратил внимания. Меня больше интересовал ваш поединок.
Куда же она могла деться? Что-то случилось, я словно печенкой чувствовал какой-то подвох. Но если она от меня просто сбежала, никогда в жизни ей этого не прощу. Хотя с чего бы это вдруг? Я волновался. Оглядывая толпу, я заметил ту высокую блондинку, которая очень энергично махала мне рукой, не имея возможности подобраться ближе.
— Это было ужасно! Я думал, что не выдержу этого зрелища! — услышал я за спиной голос Вольдемара.
Быстро развернувшись, я схватил его за плечо и сильно тряхнул, чувствуя боль в ушибленной ключице.
— Где Ира?!
— Она почти сразу ушла, как только вы начали драться.
— Этого не может быть!
— Я видел это собственными глазами. Она быстро развернулась и вышла из плотной толпы людей куда-то в глубь парка.
— Зараза!
— Скажи, Лешенька, вы с ней поссорились?
Вопросительный взгляд и некоторое удивление застыли на лице парикмахера. Я чувствовал подвох, предательство и измену.
— Поссорились? Да мы, можно сказать, и не мирились еще.
— Ну а чего тогда ты от нее хотел; разумеется, она сбежала, не дожидаясь момента, когда тебя убьют. Знаешь, в этом бою я бы тоже не поставил на тебя.
Немного утихшая, но все еще возбужденная толпа постепенно расходилась. Ко мне подходили какие-то люди, восторженно делились впечатлениями от увиденного поединка, но мне все это было безразлично. Я даже не слышал слов. Чисто механически пожимал руки, непрерывно оглядываясь по сторонам.
Вбегая вверх по лестнице в наш номер, я надеялся увидеть ее там, услышать объяснения. Но в помпезной комнате была только горничная, которая размеренно чистила пылесосом пестрый ковер.
Вещей Иры не было на месте. Как за такое короткое время она успела их собрать и скрыться, я не мог себе представить. Хотя с уверенностью сказать, сколько длился наш с принцем поединок, я не мог. Быть может, минут пятнадцать, не больше. Потом минут пять нелепых поздравлений, итого двадцать. Не могла она уйти так быстро без объяснения причин. Я развернулся, чтобы отправиться на поиски, попробовать догнать ее у ворот, но тут увидел на столе записку, написанную быстрым почерком.
«Извини, но мы больше не можем быть вместе, оставайся со своей принцессой».
Более дурацкого текста я в жизни еще не читал. Ни подписи, ни намека на причину обиды. Я ведь даже не знал, ее ли это почерк.
Ошеломленный всем произошедшим, я сел на кровать, расстегивая тугие ремни стальных щитков.
Какую принцессу она имела в виду? Ту блондинку, которая махала мне рукой. С чего бы это вдруг такой приступ ревности? Следуя подобной логике, я бы тоже смог возмутиться преподнесенными ей букетом роз от неизвестного воздыхателя. Впрочем, я знаю, что он четвертый принц, и это немного меняет дело. Быть может, стоит спросить у него? Нелепо. Меня поднимут на смех и будут презрительно провожать взглядом, тихо перешептываясь между собой, посмеиваясь в кулак. Что за нелепая ситуация! Надо уходить отсюда, возвращаться обратно на нормальные уровни, где все ясно и просто, иначе я свихнусь.
Усталость подкрадывалась тихо, но я не позволял ей овладеть мной. Дуэль вымотала. Ушибленное плечо болело, пульсировало, чувствовалась ломота и тяжесть, наверняка будет огромный синяк. Я был в полном недоумении. А самое обидное, я не знал, что делать дальше.
Сложив записку, я затолкал ее в нагрудный карман и застегнул молнию. При встрече обязательно подарю ей этот шедевр эпистолярного жанра и спрошу о причине такого быстрого ухода по-английски, непредсказуемого и резкого. Может, она просто избавила себя от ненужных разговоров и оправданий, просто я ей надоел, но она никак не решалась сказать об этом.
В дверь постучали и, не дождавшись ответа, открыли. Пятеро слуг внесли в номер дюжину корзин с цветами. Следом вошел Вольдемар и Карим.
— Твою подругу охранники видели у лифта, — сказал Карим, присаживаясь на стул. — Она поспешно вышла из отеля и отправилась в сторону ворот.
— Я уже знаю.
— Не переживай. Просто трусливая девчонка, которая растерялась в обществе шикарных соперниц с внешностью фотомоделей. Все эти цветы, между прочим, от них. А твоя подруга поняла, что делать ей здесь больше нечего. В жесткой конкурентной борьбе ей не выиграть против здешних светских львиц.
— Да она и сама вроде тоже не уродина и многим здесь даст фору.
— Это ты так считаешь, а она испугалась. У женщин совсем другой взгляд на вещи.
Скинув с себя кольчугу, я достал мобильный телефон и набрал ее номер. Мне они могут говорить что угодно, но я сам себя идиотом считать отказывался. Тишина. Ее аппарат был выключен. Ну, точно решила по-быстрому отделаться от своего спутника, а ведь все было так хорошо!
— За один-единственный вечер ты стал настоящей звездой. Давно в нашем королевстве не было таких красивых дуэлей. Принц считался непревзойденным мастером, и никто не решался с ним спорить. Ты один из немногих, кто согласился на поединок с ним и победил. Прежде, такого не случалось.
— Плевать я хотел на вашу популярность и на принца со всей его свитой, меня сейчас больше интересует, что случилось с Ирой. Какая муха ее укусила?!
— Все утрясется. Куда она денется, пройдется по ночной дороге, даст бог, доберется до развилки, а оттуда перезвонит вся перепуганная. Всегда так бывает. Поссорились, помирились, это жизнь. Не забивай себе голову. Давай отметим твою великолепную победу. Она действительно достойная.
Карим и Вольдемар были любезными, обходительными, словно нарочно усыпляли мою бдительность. Для меня осталось загадкой, как в номере появилось столько шампанского, но после первых трех бокалов у меня в голове зашумело и стало все равно. Я чувствовал, что пьянею, и вышел на балкон. Свежий ветер немного взбодрил. Всматриваясь в светлую полоску горизонта, я думал о том, что сейчас делает Ира. Идет одна по пустынной дороге, быть может, прибилась к какой-то группе игроков. Или в одиночку отбивается от пары ночных монстров, разгуливающих по полям и перелескам. Какие странные порой бывают человеческие отношения. Сотканные из легкомысленных и поспешных решений. Это странное общество чествовало героя и совершенно забыло о том, что была еще и трагедия, что несчастный принц, «убитый» мной коварным ударом кинжала, сейчас проклинает всех чертей в аду, топчась на первом уровне. Надеюсь, у него хватит средств вернуться обратно. Но как он сделает это после такого серьезного поражения? Как будет уязвлена его гордыня и самолюбие. Вернется в свой роскошный дворец, как побитая собака, станет объектом для насмешек. Я не сожалею, он получил по заслугам, и ему было что терять, в отличие от меня. Но получилось так, что потерял именно я. Плевать на принца, к черту Иру с ее внезапной истерикой, я приехал сюда, чтобы играть, получать удовольствие от жизни, отдыхать и веселиться. Именно этим я сейчас и займусь. Войдя в свою комнату, где сидели мои новоиспеченные друзья и что-то шумно обсуждали, я остановился в задумчивости. Их лица были наполнены радостью и весельем, словно в их жизни вовсе не было проблем. Человек умеет отвлекаться от проблем, пусть даже делая вид, что его ничто не заботит, он может веселиться и быть беззаботным, пусть даже и с тяжелым сердцем.
— Здесь душно. Пойдемте в ресторан и закатим маленькую пирушку.
На моем лице замерла довольная улыбка, но в душе что-то заскрежетало. Мою идею с удовольствием поддержали, и уже через десять минут мы оказались в большом зале, где играла музыка и вино текло рекой. Люди танцевали, шутили, подсаживались друг к другу за столики, гоняя официантов по пустякам. Я сидел в задумчивости, наблюдая все эти бессмысленные маневры.
— Сегодня вы меня просто поразили. — Возле столика оказалась все та же высокая блондинка, словно призрак выплывшая из табачного дыма, окутавшего моих друзей. — Можно задать вам вопрос?
— Попробуйте.
— Вам не было страшно тогда, перед боем?
— Страшно? Мне кажется, страха не испытывают только полные идиоты, мне было страшно, руки дрожали.
— Я так переживала, ведь вас могли по-настоящему ранить. Этот Альберт всегда отличался нечестными методами.
— Как вас зовут?
— Можно просто Светлана.
— Прошу вас, присаживайтесь.
Похоже, именно этого она и добивалась.
Ладно, сыграем пока в ее игру, а там посмотрим, во что это выльется.
— Все эти зрелища такие волнующие, такие стремительные. По телевизору все смотрится совсем не так. А здесь особая атмосфера, запахи, эмоции. Нервы напряжены у всех. Хочется выплеснуть из себя все накопленное, но приходится держаться в рамках приличия.
— Вы давно в этом месте?
— Двадцать дней. Я и в прошлом году приезжала сюда почти на месяц. Впечатлений хватило на целый год. Новые знакомства, новые люди. Я всегда с большим трудом налаживаю контакт со своими сверстниками, а здесь все такие открытые. Очень романтичное место. Словно другой мир.
Света все время теребила кончики волос и старалась не встречаться со мной взглядом. Говорила тихо, чуть отведя глаза в сторону. Во всех ее движениях чувствовалась какая-то напряженность, сдержанность. Словно страх. Боязнь совершить ошибку, сказать неверное слово или делать что-то не так. Я чувствовал фальшь. Как притворство гепарда, вальяжно лежащего возле стаи настороженных зебр. От нее исходил чудесный аромат каких-то очень хороших духов, не сильный, но заметный. Руки были великолепно ухоженные, изнеженные. Кожа на лице светлая, с еле заметным налетом загара. Платье было из легкой ткани, без всяких кружев и оборок. Прямое, с тонким и не заметным поясом на талии.