бойца из расы людей. По всему выходило, что одних людей нужно опасаться больше, чем других. Погрузившись в размышления, Альказ вышел из рубки и, пройдя в свою каюту, спросил, плотно закрывая за собой дверь:
— Верховный, что ты знаешь о делении людей?
— О каком делении? — не понял техножрец. — Разве они не живородящие?
— Я не о способе размножения. Только что я увидел одну странную сцену, — ответил Альказ и принялся подробно пересказывать ему всё увиденное.
— Кажется, я начинаю понимать, — кивнул верховный.
— Так что ты об этом знаешь? — переспросил Альказ.
— Я слушал тебя очень внимательно и теперь понимаю так, что ты хочешь спросить, почему одни люди осмеливаются сражаться, а другие ведут себя как покорные рабы. Я попробую объяснить. Ты уже знаешь, что люди разделены между собой территориями. У них это называется государствами. Так вот. В тех государствах, где главным достижением считается богатство, люди слабы. Вспомни, что говорил капитан Максвелл. Имея много металла, он станет уважаемым и почитаемым членом общества.
В некоторых же государствах, где больше ценятся не деньги, а качества самого человека, вырастают именно такие бойцы. Не спрашивай меня, отчего так происходит, но это правда. Однажды наш корабль захватил торговое судно. Людей там было мало, но их загоны были пусты, и они просто вынуждены были атаковать. Так вот полтора десятка членов экипажа, сопротивлялись так яростно, что наши боеособи растерялись и вынуждены были отступить. Командир корабля приказал уничтожить судно вместе с экипажем, чтобы сохранить нашу тайну.
— А ты знаешь, в каких именно государствах растят таких бойцов?
— Нет. Узнать это нам не удалось. Вся беда в том, что сами люди не желают признавать себя слабыми и ничтожными. Они все хорохорятся и делают вид, что им не страшно, проявляясь по-настоящему только при реальной опасности. Ну, это ты сам видел.
— Видел. Но теперь я думаю, что нам нужно точно знать, где есть такие бойцы. Если нам предстоит война с мягкотелыми, то первый удар нам нужно нанести именно по этому государству. Иначе, объединившись с ним, все остальные просто раздавят нас. Ведь слабые всегда объединяются вокруг сильного. Не будет лидера, не будет и сопротивления.
— А ведь ты прав, — помолчав, удивлённо ответил верховный. — Но как это узнать?
— Не знаю. Может, следует допросить пленных? Узнать, кто из какого сектора? Но в таком случае нужно начать с детёнышей, — ответил Альказ, пожимая плечами.
— Сами мы не можем допрашивать их, — напомнил ему верховный. — Но наш капитан может выделить нам человека из своего экипажа.
— Зачем вам такой человек? — спросил Максвелл, входя в каюту без стука.
— Мы хотим допросить ваших пленников, чтобы понять, кто из какого сектора.
— И зачем вам это знать? — не понял пират.
— Ради лучшего познания человеческой психологии, — туманно пояснил техножрец.
— Нет смысла терять на них время, — отмахнулся изгой.
— Ну почему же? Наоборот. Я, например, так и не понял, почему эти дети не боятся вас и готовы вступить в бой, а здоровые мужчины ведут себя, как сломленные рабы?
— Имперские дикари, — презрительно фыркнул пират. — Никакой утончённости и осознания ситуации. Одни инстинкты, как у животных.
— Вот как? А мне показалось, что как раз они и есть настоящие люди, а животные — все остальные. Причём животные из разряда низших в пищевой цепочке. Трусливые, покорные, — усмехнулся в ответ Альказ, намеренно выводя капитана из себя.
— Вы прирождённые воины, потому и цените только смелость и умение убивать, — зло ответил пират.
— Правильно. Именно поэтому мы и хотим знать, где живут такие люди.
— Но зачем? — не унимался Максвелл.
— Возможно, нам придётся нанимать боеособей, и поэтому мы хотим знать, куда именно стоит лететь.
— Ну, в Российской империи бойцов много, — нехотя ответил пират. — В халифатском секторе, где мы были, тоже. Можно попробовать набрать бойцов в Сёгунате и латиноамериканском секторе. Остальные — просто стадо. Выхолощенные вырожденцы. Там даже солдаты трусливые.
— Интересно. И почему же так выходит? — спросил верховный.
— Понятия не имею, — фыркнул пират. — Но боюсь, что нанять бойцов в этих странах у вас не получится.
— Почему? — удивился Альказ. — Разве воинская честь у них не ценится?
— Воинская честь в цене только у военных, но служат они своим странам. Все остальные, кто согласится воевать за вас, это наёмники. Но среди них мало выходцев из названных секторов, — подумав, ответил изгой.
— Ничего не понимаю, — покачал головой Альказ. — Люди, способные по-настоящему сражаться, не желают этого делать. А те, чьё место только в рабском загоне, идут в наёмники? Как такое может быть?
— Всё просто. Кто уверен в своих силах, тому нет нужды кому-то что-то доказывать. А те, кто боится, пытается убедить всех, что ему не страшно, — пояснил верховный.
Недоумённо пожав плечами, ксеноброн поднялся и, пройдясь по каюте, спросил:
— Вы уже приказали лечь на нужный курс?
— Разгоняемся для прыжка, — кивнул пират и напоследок добавил: — Приказать, чтобы вам прислали свежего мяса?
— Не надо. Мы вернёмся к привычной жизни на борту своего корабля, — решительно возразил верховный.
Дождавшись ухода пирата, Альказ повернулся к техножрецу и недоумённо спросил:
— Почему вы отказались?
— Не нужно показывать им, что мягкотелые входят в наш рацион питания, — решительно ответил верховный. — Ещё слишком рано открывать им такие тайны.
— Похоже, они это и так знают. Что мы будем делать после возвращения в империю? — помолчав, спросил Альказ.
— Думаю, Верховный управляющий и Большой совет верховных техножрецов найдут нам применение, — усмехнулся техножрец, вытягиваясь на кровати.
— Я всё больше убеждаюсь, что мы не должны воевать с ними, — тихо произнёс ксеноброн.
— А я уже говорил тебе, что подобное решение принимать не нам, — равнодушно выдохнул верховный. — Прекрати изводить себя ненужными мыслями. Делай то, что должен, а дальше будет видно. Главное, что на твоей стороне дух твоего корабля. Он поможет тебе в сложных ситуациях и будет хранить до тех пор, пока ты верно служишь ему. А теперь давай просто отдохнём. Нам ещё многое предстоит.
Тихо выдохнув последнюю фразу, верховный плавно, словно с трудом, свернулся в клубок и, прикрыв глаза первым веком, уснул. Понимая, что нарушать его отдых не имеет права, Альказ нехотя опустился на свою койку и, прикрыв глаза, начал вспоминать всё уведённое, снова и снова пытаясь проанализировать поведение людей. С каждым разом, с каждым днём, проведённым рядом с этой странной расой, он всё больше убеждался, что презрение, с которым он относился к мягкотелым, было преждевременным. Презирать такого противника глупо. Вспомнив, что его ненависть к людям была основана на ранении, полученном в первом столкновении с мягкотелыми, Альказ постарался отбросить эмоции и оценивать шансы ксеносов на победу в возможной войне трезво. Как оказалось, с каждым днём шансы эти становились всё меньше.
Единственное преимущество, которое имели боеособи ксеносов, — рукопашная схватка. Когда воины сходятся клинок на клинок, клык на клык. Но для этого нужно, чтобы мягкотелые отказались от своего ручного оружия, которым они владели совсем не плохо. А если вспомнить, что те люди, с которыми ему пришлось столкнуться в самый первый раз, орудовали своим оружием просто виртуозно, то мечтать о том, что они откажутся от такого преимущества, бесполезно.
Сам того не замечая, ксеноброн уснул. Их разбудил капитан Максвелл, ворвавшийся в каюту без стука. За такую грубость он был моментально выброшен Альказом в коридор. Ксеноброн атаковал, ещё не открыв глаз, и только в последний момент успел сообразить, кто перед ним, услышав сдавленный вопль страха. Удержав руку с растопыренными когтями, он ударом в грудь снова вышиб пирата в коридор и, захлопнув дверь, замер, пытаясь усилием воли унять боевую ярость.
Проснувшийся от шума техножрец, тяжело поднявшись со своего места, тихо спросил хриплым от сна голосом:
— Что произошло?
— Наш капитан забыл правила вежливости и осмелился дотронуться до спящего ксеноса, — коротко поведал Альказ.
— Надеюсь, он жив? — спросил верховный, не скрывая иронии.
— Жив, хотя, кажется, немного помят.
Словно в ответ на его слова, в дверь осторожно постучали. Рывком распахнув её, Альказ навис над изгоем и, не скрывая злости, прорычал:
— Капитан, если вам надоела жизнь, то есть более лёгкие способы расстаться с ней, нежели прикасаться к спящему ксеносу.
— Прошу прощения. Но мы вышли к вашему кораблю, и я торопился сообщить вам хорошие новости, — справившись с дрожью в голосе, ответил пират. — Но они не желают разрешать нам не только стыковку, но даже не позволяют приблизиться, требуя немедленно показать им их офицеров. В смысле вас. В противном случае они угрожают открыть огонь.
— Понятно. Скажите, что мы сейчас подойдём, — кивнул Альказ и, захлопнув дверь, повернулся к верховному. — Как оказалось, мы проспали почти всю дорогу. Вы сможете дойти до пункта связи?
— Я стар, но ещё не умер, — усмехнулся верховный, тяжело поднимаясь на ноги.
Чуть качнувшись, он с трудом удержал равновесие и, выпрямившись, угрюмо проворчал:
— Я ещё никогда не чувствовал себя таким разбитым.
— Я могу чем-то помочь? — тихо спросил Альказ, чувствуя неловкость.
— Нет. Просто дай мне слегка прийти в себя, — ответил верховный, криво усмехнувшись.
Его шейный гребень встопорщился и, опав, снова чуть приподнялся. На языке жестов это означало, что он и сам смущён своей слабостью.
— Хорошо. Тогда вы займитесь собой, а я пойду организую стыковку и перегрузку нашей покупки, — решительно ответил Альказ, выходя из каюты с явным облегчением.
Видеть этого умного, ироничного и в чём-то даже невероятно мудрого ксеноса в момент его слабости ксеноброн просто не мог. Быстро пройдя в рубку управления, он прямиком направился к консоли связи и, не спрашивая разрешения у дежурного связиста, взял гарнитуру связи. Отлично зная, что на его голову она не налезет, Альказ поднёс её к лицу и, не глядя на связиста, приказал: