Бесшумно подошедший к нему верховный техножрец крепости с интересом рассматривал его прикрытые первым веком глаза, пытаясь угадать, о чём он думает.
— Ты молишься, ксеноброн? — не выдержав, спросил он.
— Нет, верховный. Я благодарил дух крепости за оказанную честь и гостеприимство, которое он оказывал мне в то время, когда я и мой экипаж находились здесь, — тихо ответил Альказ, медленно открывая глаза.
— Ты благодарил его от имени своего экипажа? — удивился верховный.
— Конечно. Ведь у них самих нет такой возможности, — ответил Альказ, чуть пожав плечами.
— И ты считаешь, что духу крепости это важно знать? Что ему интересно слышать о простых боеособях? — не унимался верховный, не скрывая своего любопытства.
— Даже рядовые боеособи хотят жить. И помня о том, что предстоит империи, чем больше у нас будет живых и здоровых бойцов, тем империи будет лучше. А в этом случае благоволение такого сильного духа значит очень много, — помолчав, ответил Альказ, тщательно подбирая слова.
Не найдя, что ответить, верховный техножрец неопределённо покачал головой и шагнул было в сторону, когда резкий порыв горячего ветра едва не швырнул его на палубу. С трудом устояв на ногах, техножрец замер в нелепой позе, растерянно щёлкая клыками. В иной ситуации такую позу можно было бы принять за вызов на бой, но ксеноброн был уверен, что в данную точку времени это не так. Встряхнувшись, техножрец выпрямился и, растерянно посмотрев на Альказа, тихо прошипел:
— Ты снова сумел удивить меня, ксеноброн.
— Я? — удивился Альказ.
— Ты. Впервые за все годы моего служения я сталкиваюсь с фактом, что дух крепости полностью поддерживает капитана корабля. Если дух линкора я ещё могу понять, то сейчас я в растерянности.
— И что же именно вызывает у тебя такое чувство? — спросил Альказ с еле слышной иронией.
— Их единодушие. Оба духа готовы поддерживать и помогать тебе. Боюсь, для тебя это может плохо закончиться, — ответил техножрец с неожиданной грустью. — Но сегодня я не буду с тобой говорить о плохом. Скоро в этом зале начнётся большое моление, на котором мы воздадим хвалу духам крепости и линкора, и посвятим тебя в тайны, доселе тебе не известные. Ты готов?
— Готов, — кивнул Альказ, чувствуя какую-то странную умиротворённость и уверенность в своём будущем.
Младшие адепты уже застелили палубу зала толстой узорчатой тканью, и все посвящённые техножрецы выстроились на ней в несколько рядов. Верховный техножрец жестом предложил ксеноброну занять место среди них и, обойдя помост, поднялся к алтарю. Адепты быстро приковали к алтарю первую жертву, и обряд начался. Раз за разом верховный техножрец крепости вспарывал жертве живот и вырывал из груди ещё живое, трепещущее сердце.
Хруст разрываемой плоти, крики и стоны жертв, монотонное пение жрецов — всё это сливалось в одну бесконечную, жуткую мелодию, которая вводила Альказа в транс. Очнулся он, только когда все стоящие рядом техножрецы дружно рявкнули славу духу крепости. Понимая, что пропустил очень важный момент, Альказ набрал полную грудь воздуха и, не открывая глаз, заревел боевой клич абордажной команды, идущей на захват корабля противника.
Этот долгий, невообразимо грозный рёв перекрыл все звуки в молельном зале и, отразившись от стен, с силой ударил по стоящим вокруг техножрецам. Не ожидавшие такого крика, они попадали на расстеленную ткань, закрывая слуховые отверстия руками и пряча головы под капюшоны своих хламид. Верховный техножрец крепости удержался на помосте только благодаря тому, что успел запустить когти в тело прикованной жертвы. Дождавшись, когда отголоски крика Альказа стихнут, он медленно выпрямился и, найдя взглядом виновника этого безобразия, мрачно спросил:
— Зачем?
— Не знаю, — откровенно ответил Альказ. — Я воин, и мне показалось правильным приветствовать дух крепости как воину, а не как одному из его служителей.
— Тебе показалось? — зловеще переспросил верховный.
— Да. Мне показалось, — кивнул Альказ.
— А ты не подумал о том, что нарушаешь устои и правила, назначенные задолго до твоего появления на этот свет? Знаешь, что бывает за такое святотатство?
— Думаю, будет правильно спросить об этом дух крепости. Если ему не понравилось, я приму любое наказание, — не открывая глаз, ответил ксеноброн.
Не ожидавший такого ответа техножрец растерянно зашипел, лихорадочно пытаясь найти ответ на такой выпад.
— Хорошо. Спроси его сам, — наконец нашёлся верховный, злорадно оскаливая клыки.
— Если ты считаешь, что я достоин такой чести, я спрошу, — кивнул Альказ и, вскинув голову к потолку, тихо заурчал, про себя проговаривая вопрос.
Находившиеся в молельном зале техножрецы настороженно уставились на странного офицера, осмелившегося задавать вопросы могучему духу. В зале повисла мёртвая тишина, нарушаемая только тягучим падением капель крови с алтаря. Вдруг по залу прошелестел порыв тёплого ветра, и где-то высоко, под самым потолком, тихо прозвучал тот самый боевой клич Альказа. Всем собравшимся всё стало ясно без слов. Дух крепости был доволен почестями, которые оказал ему ксеноброн.
Хрюкнув от изумления, верховный техножрец жестом приказал адептам убрать жертву и, спустившись с помоста, встал пред замершим, словно изваяние, Альказом.
— Похоже, ты и вправду избранный, — протянул он после долгого молчания.
— Не буду ни подтверждать, ни оспаривать твои слова. Я воин, и знаю только то, что мне позволено знать. Всё остальное точно известно только духу Ксены, — тихо ответил Альказ, не зная, как реагировать на его слова.
— Давай пройдём к столу и спокойно поговорим, — предложил верховный, покивав головой после его ответа.
Молча проследовав за ним в трапезную, Альказ присел на предложенный стул и, оглядевшись, осторожно спросил:
— Верховный, а где техножрец моего линкора? Почему его нет на таком важном молении?
— Ты действительно хочешь это знать? — удивился верховный крепости.
— Он верховный техножрец моего корабля. Разве его присутствие на таком молении не обязательно? — продолжал упираться Альказ.
— Он попросил разрешения на долгий отдых, — нехотя ответил техножрец. — Последний перелёт дался ему очень тяжело. Его кожа почти не воспринимает смягчающий гель. Боюсь, это был его последний поход.
— Сколько он будет спать? — задумчиво спросил Альказ.
— Этого не знает никто. Думаю, ровно столько, сколько нужно для восстановления сил.
— И что будет потом?
— Потом будет назначен новый верховный твоего линкора, и старый техножрец передаст ему все нужные знания.
— И что станет с со старым верховным? — продолжал спрашивать Альказ.
— Его отправят на покой. На Ксену. Но к чему ты задаёшь все эти вопросы?
— Я не хочу менять верховного техножреца линкора.
— Что-о?! — взвыл от удивления верховный техножрец крепости. — Ты в своём уме, ксеноброн? Такие вопросы решать не тебе.
— Я знаю. Но ещё я знаю мудрость, силу и опыт этого техножреца. Если мне разрешат, я сделаю всё, чтобы он не чувствовал себя плохо на корабле, — ответил Альказ, упрямо склонив голову.
— Очень скоро он не сможет передвигаться. Это значит, что он не сможет находиться в рубке во время атаки и не сможет проводить моления для духа машины. Или ты думаешь, что благоволение духа корабля простирается так далеко, что он откажется от жертвы?
— Я так не думаю. Но я также склонен считать, что духу корабля важен не сам процесс принесения жертвы, а его результат. Совершить сам ритуал может любой назначенный вами техножрец. Важнее молитва, с которой к духу обращается верховный. А разум моего верховного острее абордажной сабли. А что до перемещений, достаточно сделать носилки и взять на борт десяток рабочих особей. Они и станут его ногами. Любой верховный техножрец — это, прежде всего, мозг. Знания и опыт, которые можно получить, только прожив долгую жизнь. Поэтому, я прошу вас испросить разрешения на подобное дело у духа крепости или планеты, если требуется. Я почему-то уверен, что это важно, — решительно ответил Альказ, сам не понимая причины своей уверенности.
Внимательно слушавший его верховный техножрец только растерянно покачал головой, не зная, что ответить дерзкому капитану. Наконец обретя дар речи, он злорадно усмехнулся, и Альказ понял, что именно собирается предложить ему верховный.
— Только не говорите мне, что я сам могу испросить разрешения у духа планеты, — быстро произнёс Альказ, не давая оппоненту открыть рот. — Вы лучше меня знаете, что с такой просьбой к нему может обратиться только особо посвящённый техножрец. А я всего лишь воин. И даже благоволение духа крепости не позволит мне донести свою просьбу так высоко.
Не ожидавший от него такой проницательности техножрец замер с раскрытой от удивления пастью. Спустя несколько ударов сердца он очнулся и, сообразив, что выглядит глупо, сидя с обалделым видом, угрюмо прошипел:
— Я попытаюсь передать твою просьбу.
— Этого мало, — покачал головой Альказ. — Вы должны любой ценой добиться разрешения. Это важно.
— Это ты так считаешь или дух твоего линкора? — иронично спросил верховный.
— Спросите его сами, — не удержался Альказ.
— Я вполне допускаю, что ты избранный, но даже если это так, никогда не переступай черту, разговаривая с техножрецами, — жёстко прорычал верховный.
— Я делал и делаю только то, что должно принести пользу империи и Ксене, — не менее жёстко отрезал Альказ.
Его начало бесить упрямство и нежелание техножреца воспринимать вполне очевидные вещи.
— Хорошо. Я спрошу совета у духа крепости, и если он согласится с тобой, подам такое прошение в совет верховных техножрецов, — взяв себя в руки, ответил верховный.
Тем временем адепты и послушники уже накрыли стол, основным блюдом на котором были ещё тёплые, надкушенные сердца принесённых в жертву рабов мягкотелых. Техножрецы расселись за столом в соответствии с иерархией, и в трапезной наступила почти полная тишина, нарушаемая только хрустом разрываемой плоти и щёлканьем жующих челюстей. Альказ неспешно съел предложенное ему блюдо и, убедившись, что больше продолжать разговор верховный техножрец крепости не намерен, поднялся. Тут же оказавшийся рядом с ним послушник жестом предложил следовать за собой.