Хоакин доплыл до Буэнос-Айреса и тут сошёл на берег, отказав капитану, который предложил ему место матроса на судне. Он зашёл в церковь Святой Марии и дал обет больше никогда не ступать на борт корабля. И слово своё держит по сей день.
Перепробовал себя в самом разном, нанимался на случайные работы. Завёл семью, вырастил детей, они разошлись кто куда. Жена умерла. Он пришёл в город. Недавно устроился тюремным сторожем.
К Ихтиандру он относился куда лучше других, пытался наводить чистоту в камере… вернее, уменьшать количество грязи. Исправно подливал воды в бак. Иногда приносил свежую рыбу «морскому дьяволу», которого порой кормили такой тухлятиной, что он предпочитал остаться голодным, чем есть её.
Юноша ощутил расположение к нему. Да и он страдал от одиночества, бездействия и скуки, а у него никогда не было друзей. Друзей среди людей. Ихтиандр вообще мало с кем общался разве что с Кристо и другими прислужниками, что были до него. Иногда с доктором Сальватором, которого считал и называл отцом. Но видел его редко, тот обычно бывал занят. Их отношения дружбой назвать было нельзя.
Юноша всё более охотно вступал в разговор с метисом и скоро они даже подружились, испытывая друг к другу своеобразное уважение. Общались в то время, когда Хоакин приходил на службу. Говорил преимущественно словоохотливый метис, который поведал всю свою короткую, но богатую на события жизнь.
Ихтиандр таким разнообразием похвастаться не мог, но вкратце рассказал о себе. Особенно Хосе заинтересовали поединки юноши с морскими чудовищами – акулами и спрутами.
Юноша сказал, что ни спрутов, ни акул он не боится, у него есть кинжал.
– А ежели они подкрадутся незаметно?
– Я их слышу издали.
– Слышишь под водой? – удивился тюремщик. – А ежели они подкрадутся сзади тихо?
– Это невозможно, тихо у них никак не получится, если они движутся. Они производят сотрясение воды, – её колебания идут впереди их. Почувствовав это, я оглядываюсь.
– Даже когда ты спишь?
– Конечно. Я всегда настороже и тут же просыпаюсь. А кинжал у меня под рукой.
– Но рыбы же становятся добычей акул и спрутов. Как?
– Они погибают не от внезапности нападения, а потому, что не могут защищаться от более сильного врага. А я – я сильнее их всех. И морские хищники знают это. Они не осмеливаются подплывать ко мне. С одной акулой, даже самой большой, справиться несложно. Иных я отгонял ударом кулака по носу.
– Ударом кулака по носу?! – вскричал поражённый седоголовый философ.
– Да. Он у них очень чувствителен к малейшей боли. Дашь ей по носу – она уплывает.
– Кулаком против акулы? – качал головой Хоакин. – Неужели так можно?
– Ну, я обычно держал в руке нож и бил рукояткой. Акулы – что люди, одна на другую не похожа. Может иногда поступить так, как совсем не ожидаешь.
– И часто бывали такие неожиданности?
– Лишь однажды. Пришлось ещё ударить по жабрам. Это другое их чувствительное место.
– А если бы и это не помогло?
– Тогда бы я ей распорол живот. У меня кинжал очень острый, – последовал спокойный ответ.
Метис глядел на «морского дьявола» и уважительно качал головой:
– Я бы не выдержал, сразу бы пырнул акулу ножом.
Ихтиандр объяснил:
– Акулы чувствуют кровь на огромном расстоянии, могут собраться в очень большом количестве. Потому лучше действовать иначе. Без крови.
На Хоакина такие речи производили огромное впечатление: сам-то он немного поплавал по морю на кораблях, а затем зарёкся – дал обет в церкви – что никогда больше и близко к нему не подойдёт, а Ихтиандр жил прямо в море и никого в нём не боялся. Он испытывал к нему самые тёплые чувства и старался хоть как-то их выразить.
Доверие к настроенному дружелюбно тюремщику у юноши дошло до такой степени, что он рассказал ему про Гуттиэре.
Хоакин сочувственно покачал головой:
– Раз она уже замужем, то, считай, пропала. Её для тебя как бы уже нет.
– Но почему? Она мужа не любит?! – вскричал Ихтиандр.
– Любит – не любит, это уже не важно. Они связаны узами брака, «что бог соединил, человек да не разлучает» и ещё сказано: «и да лишь смерть разлучит их».
– Я убью его!
– И окажешься тюрьме. И тебя убьют – по закону. Это называется казнью.
– А если он умрёт сам собой?
– Такое может быть. Но в реальности ты можешь состариться в ожидании этого и тогда будешь похож на меня, – со смешком добавил Хоакин. – Старым, седым и немощным. Будет не до жены.
– Что же мне делать?
– Самое лучшее – забыть о ней. Есть и другие женщины в нашем мире. Не хуже.
– Я люблю Гуттиэре.
– Полюбишь и другую. Поверь, это будет так… вернее, это может быть так. Хотя я понимаю, как тебе сейчас горько, как пасмурно на твоей душе. Сочувствую тебе, парень, очень сочувствую. Но и это пройдёт. Советую относиться к жизни философски.
– Значит, совсем ничего нельзя сделать?
– Практически ничего. Не буду тебя обманывать: ничего. Оставь свои надежды.
Ихтиандр понурился и ушёл под воду почти по уши.
Хоакин стало его жалко и он захотел его хоть как-то утешить:
– Не нужно терять надежды. Молись. Когда чего-то очень хочешь, то тебе начинают помогать небеса.
Почти вся голова юноши показалась под поверхностью воды в баке.
– Как это – «начинают помогать небеса»?
– Свыше помогают. Ну, помогают высшие силы, когда очень сильно чего-то хочешь. Но и самому следует прикладывать усилия, а не просто ждать в бездействии желаемого.
– И что же должен делать я?
– Не знаю, что именно. Могу указать лишь примерное направление, изложить философию нашей жизни. Видишь ли, женщины всегда любили и любят победителей. А вот неудачников любят редко. Лишь в качестве исключения. Хотя бывает-случается иногда и такое… Женщины любят сильных, слабые у них не в чести… Женщины любят богатых, к беднякам и нищим они редко снисходят… Женщины любят известных, чем-то прославленных… Любят женщины или, по крайней мере, уважают мастеров, артистов, спортсменов, певцов, начальников и тому подобных.
– А почему женщины любят победителей, сильных, богатых и прославленных? Почему?!
– Прости, Ихтиандр, у меня нет ответа. Я говорю о том, что я видел и знаю. Поверь, в нашей жизни это так… точнее, обычно это так. Бывают исключения, но именно – как исключение. А правило я тебе изложил.
– Значит, если я стану сильным, известным и богатым, то Гуттиэре придёт ко мне?
– Вряд ли, но шансы на это станут чуть-чуть выше. Пусть на самую малость, но выше. Может быть, что это вернёт её тебе. Но вероятнее всего, ты встретишь девушку не менее достойную. Только имей в виду, что к прославленным, сильным, богатым потянутся и совсем не такие уж достойные личности, а то и просто мерзкие.
– В океане я сильнее всех! – заметил Ихтиандр. – Но достаточно ли этого, чтобы Гуттиэре полюбила меня?
– Нет, она этого не знает. Да и никто этого не ведает. Да и что от этого другим людям?
– А что значит, быть богатым? – спросил Ихтиандр. – Сейчас у меня ничего нет, а раньше у меня был дом, отец и весь океан!
– Этого большинство женщин не оценит. Нужно владеть большими деньгами, различным имуществом.
– Какими деньгами, каким имуществом?
Хоакин тактично умолчал про наивность юноши и принялся разъяснять ему роли денег в жизни людей, на них можно приобрести всё – землю, дома, заводы. Рассказал о значении золота, драгоценных камней и многом ином.
Юноша практически ничего этого не знал, но жадно впитывал сказанное. Он начал понимать значение и роль денег в жизни людей. Задавал вопросы, Хоакин охотно отвечал.
Ихтиандр рассказал, что он не раз видел на океанском дне утонувшие корабли. Некоторые находились слишком глубоко, а некоторые он осматривал, заплывал в каюты. Находил драгоценности, деньги.
Метиса это заинтересовало. Он принялся расспрашивать подробности. Юноша отвечал.
– И что ты с ними делал?
– Оставлял там, где они были. Зачем они мне?
– Мог бы всё это собрать, вынести на сушу, продать, а затем купить большие поместья, выстроить дом или много домов. Остаток положить в банк под большие проценты или вложить в какое-нибудь дело.
– Зачем мне дома? – пожал плечами Ихтиандр. – У меня есть дом. Больше мне не надо. Да и океан для меня – большой дом.
– Ты бы стал богатым, женщины бы стали проявлять к тебе внимание…
– Мне нужна Гуттиэре, – сказал Ихтиандр и глаза его увлажнились. Он застеснялся этого и опустился в воду своего бака.
Хоакин его тактично не тревожил, что-то бурча себе под нос про такую уж философию жизни…
Лишь спустя час юноша вновь показался наружу и продолжил разговор со своим тюремщиком, расспрашивая о большом мире, ему неизвестном.
Так они проводили время, развлекая друг друга беседами, и Ихтиандру заточение казалось менее тяжким.
Глава 3. Доктор Сальватор
Этот знаменательный день Ихтиандр запомнил на всю жизнь.
Как обычно – по слабому сотрясению воды в своём баке – он узнал о появлении каких-то людей. Обычно в это время к нему никто не приходил. Сегодня дежурил не метис Хоакин, а другой тюремщик густоусый Маурицио, потому Ихтиандр даже не стал смотреть, кто это к нему прибыл.
Вдруг с огромной радостью услышал голос доктора Сальватора, которого считал отцом и который им фактически был:
– Ихтиандр!
Никогда ещё юноша не видел его таким грустным и нежным. Доктор Сальватор был вообще скупым на проявления чувств.
– Сынок, мы с тобой расстаёмся быстрее, чем я предполагал. Наверное, очень надолго. Твоя судьба беспокоит меня, тебя окружают тысячи опасностей. Особенно от людей. Вроде Зурита или ему подобного. С морскими хищниками ты справляться научился, а вот такие более опасны. Особенно в силу того, что они тебе практически неизвестны. Если ты останешься в тюрьме, то можешь погибнуть. Потому тебе следует как можно скорее покинуть её.
– А как же ты, отец?
– Обо мне не беспокойся. Моя участь мне в общем ясна. На суде мне, вероятнее всего, вынесут обвинительный разговор и упрячут в тюрьму на несколько лет. За святотатство. На два или три года, вряд ли больше. Тогда тебя будет некому защитить, а потому ты должен находиться как можно дальше отсюда, в безопасном месте. Такое имеется. Слушай меня предельно внимательно и запоминай.