Враги Иисуса обвиняют Его в том, что Он самарянин (какой позор!), и в том, что Он одержим бесом. Он отвечает: «Во Мне беса нет; но Я чту Отца Моего, а вы бесчестите Меня. Впрочем, Я не ищу Моей славы: есть Ищущий и Судящий. Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек» (Ин. 8:49–51).
Фарисеи и саддукеи даже задохнулись — теперь-то они уверены, что Он одержим: «Авраам умер и пророки, а Ты говоришь: кто соблюдет слово Мое, тот не вкусит смерти вовек. Неужели Ты больше отца нашего Авраама, который умер?» (Ин. 8:52–53). Иисус отвечает: «Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» (Ин. 8:56).
Далее в Евангелии от Иоанна говорится: «На это сказали Ему Иудеи: Тебе нет еще пятидесяти лет, — и Ты видел Авраама? Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь. Тогда взяли каменья, чтобы бросить на Него; но Иисус скрылся и вышел из храма, пройдя посреди них, и пошел далее» (Ин. 8:57–59).
Рожденный слепым
Наступает шабат. Увидев на дороге нищего, слепого от рождения, ученики спрашивают Иисуса: «Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?» (Ин. 9:2). Неизбывный вопрос для Израиля того времени, ведь, следуя архаичному менталитету иудеев, не бывает несчастья без предварительно совершенного греха. Но для Иисуса слепота несчастного не имеет ничего общего со злом, которое мог совершить этот человек или его родители. Он плюет на землю, замешивает на своей слюне грязь, прикладывает ее к глазам калеки и говорит: «Пойди, умойся в купальне Силоам…» (Ин. 9:7). Тот послушался, пошел, промыл глаза и вернулся исцеленным.
Случай настолько поразительный, что люди приводят обретшего зрение к фарисеям, и те соображают, что галилейский равви нарушил закон шабата. Мнения разделяются. Одни фарисеи говорят, что Иисус не мог прийти от Бога, потому что не соблюдает шабат и заслуживает смерти за то, что проповедовал отступничество от Яхве. Другие, напротив, удивляются: как может какой-то грешник творить такие чудеса? И спрашивают у исцеленного: «Ты что скажешь о Нем?» Тот отвечает прямо: «Это пророк» (Ин. 9:17). Фарисеи продолжают сомневаться, а нет ли здесь обмана, как мог грешник открыть тебе глаза? Исцеленный выходит из себя и смело заявляет: «Мы знаем, что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает. От века не слыхано, чтобы кто отверз очи слепорожденному. Если бы Он не был от Бога, не мог бы творить ничего» (Ин. 8:31–33). Тогда фарисеи в ярости закричали на него: «Во грехах ты весь родился, и ты ли нас учишь?» (Ин. 8:34). И выгнали его вон.
Иисус находит человека, которому вернул зрение, и задает ему вопрос: «Ты веруешь ли в Сына Божия? <…> И видел ты Его, и Он говорит с тобою». Тот поклонился ему и отвечает: «Верую, Господи». Тогда Иисус говорит: «На суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы» (Ин. 8:35, 37–39). Тогда некоторые фарисеи спросили Иисуса: «Неужели и мы слепы?» И услышали в ответ: «Если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас» (Ин. 8:40–41).
Пастырь добрый
Далее Иисус использует метафору о пастыре. В еврейской Библии предводителей народа Израилева — Моисея, Иисуса Навина, Давида — издавна было принято сравнивать с хорошими пастухами.
«Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник; а входящий дверью есть пастырь овцам. Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их» (Ин. 10:1–3). Иисус поясняет: Он сам — та дверь, через которую проходят овцы; только эта дверь дает доступ к жизни. «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить[39] найдет. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком» (Ин. 10:9–10).
Затем, не отходя от темы стада бога Яхве, Иисус приводит новую метафору, прямо вдохновленную Книгой пророка Иезекииля:
«Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец. Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь. Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее» (Ин. 10:14–18).
Эти всеобъемлющие слова Иисуса, возвещающие о Его грядущей смерти во спасение не только овец Израилевых, но и других племен и народов, вызывают новый поток ругательств: «Он одержим бесом и безумствует; что слушаете Его? Другие говорили: это слова не бесноватого; может ли бес отверзать очи слепым?» (Ин. 10:20–21).
И снова, как никогда ранее, слова Иисуса становятся предметом пререканий.
Пророчества и эсхатология
Если и есть какой-то основополагающий факт, прослеживающийся во всех четырех Евангелиях, так это предвидение Иисусом грядущих событий. Мало того, что Он напророчил то, что потом назовут Страстями Христовыми, Иисус предсказал и полное разрушение Святого города. Однажды, когда ученики указали Ему с вершины Елеонской горы на великолепие храма Ирода, Иисус им сказал: «Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; всё будет разрушено» (Мф. 24:2). Так Он предсказал насилие, резню и голод, которые обрушатся на землю иудеев в 70 г.
В то время когда евангелисты рассказывали о тех событиях, то есть в начале 60-х гг., Храм и Святой город еще стояли на своих местах. Некоторые отрывки из синоптических Евангелий, перемежая пророческие предсказания с апокалиптическими видениями, представляют катаклизмы Иудейской войны[40] как конец времен и пришествие Сына Человеческого во славе Его. Происходит, таким образом, смешение жанров. Апокалиптические предсказания о конце света слишком много заимствуют из ветхозаветной лексики, чтобы претендовать на ясновидение. «Говоря о будущем словами из прошлого, Он как бы выводит Свою беседу за рамки времени… Становится ясно, что Слово Божье, произнесенное в те времена, освещает будущее в его существенном значении. Но это Слово не дает точного описания будущего, а лишь показывает нам истинный путь — на данный момент и на завтрашний день» (Йозеф Ратцингер / Папа Бенедикт XVI, «Иисус из Назарета»).
Находясь под влиянием космологических представлений своего времени, Иисус черпает вдохновение в книгах пророков Даниила и Захарии: солнце померкнет, луна перестанет светить, звезды упадут с неба, и силы небесные поколеблются. Однако, добавляет Иисус, дата этой космической катастрофы никому не известна. Поэтому главное — всегда быть готовым. Единственное, что Он уточняет, говоря об апокалиптических событиях конца времен: все они останутся подчинены силе Его собственного послания. «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мк. 13:31).
Глава двенадцатаяОт последней зимы до последней весны
В притворе Соломоновом
Около 20 декабря 32 г. Иисус вернулся в Иерусалим на праздник Хануки, что на иврите означает «освящение». Ханука отмечается в память об очищении Иерусалимского храма в 164 г. до н. э., после того как тремя годами ранее его осквернил и разграбил сирийский царь Антиох IV Эпифан[41]. Богослужения, сопровождаемые народными гуляньями, длятся восемь полных дней, в течение которых празднуется победа иудейской веры над тьмой эллинистических культов. В первый день перед каждым домом зажигается масляный светильник, на следующий день добавляется второй, и так до конца празднества, отсюда и данное Хануке название «Праздник света».
Евангелист Иоанн сдержанно замечает: «Настал же тогда в Иерусалиме праздник обновления, и была зима. И ходил Иисус в храме, в притворе Соломоновом» (Ин. 10:22–23). Иисус один, без учеников. Внезапно Его окружает враждебная группа фарисейских книжников и саддукейской знати, намеревающихся арестовать Иисуса и отдать под суд. Они требуют ответа: «Долго ли Тебе держать нас в недоумении? если Ты Христос, скажи нам прямо» (Ин. 10:24). Иисус не стал уклоняться от ответа: «Я сказал вам, и не верите… <…> Я и Отец — одно» (Ин. 10:25, 30).
Его враги такого не ожидали! Он приравнивает себя к Яхве. Это богохульство, и самое страшное из всех. Он заслуживает смерти. Некоторые уже собираются побить Его камнями. Иисус невозмутимо ссылается на 82-й псалом, в котором судьи Израилевы названы «богами», «сынами Всевышнего» — а эти выражения еврейские богословы распространяли на пророков и даже на весь народ. Если Закон называет «богами» тех, к кому было обращено Слово Божье, то зачем обвинять в богохульстве того, кого «Отец освятил и послал в мир»? И Иисус продолжает настаивать на своем. Иудеи пытаются схватить Его, но Он ускользает от них. Его время еще не пришло…
Итак, все ясно — разрыв состоялся. Иисус отправляется в Вифанию, но не в ту, где жили Его друзья Лазарь, Марфа и Мария, а в ту, что на другом берегу Иордана, в Перее, где Он сам крестился и набирал первых учеников.
Находясь под властью Ирода Антипы, но вдали от его галилейских владений, Перея обеспечивала беглецу относительную безопасность. Там Он встречает многих учеников Крестителя, которые принимают Его с энтузиазмом.
«Лазарь, друг наш, уснул…»
Ранней весной 33 г. н. э. Марфа и Мария, жившие в Вифании, расположенной недалеко от Иерусалима, послали юношу из своей деревни, чтобы сообщить Иисусу, что их брат Лазарь тяжело болен. Вскоре Лазарь умирает.
Охваченные горем Марфа и Мария сидят в своем доме в окружении гостей. Траур положено соблюдать в течение семи дней, и вот уже четыре дня, как вся деревня проводила носилки покойного. Когда стало известно о приходе Иисуса, Марфа бросается к нему навстречу: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог» (Ин. 11:21–22). Иисус отвечает: «Воскреснет брат твой». «Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день», — говорит Марфа, подтверждая свою веру в воскрешение мертвых в конце времен, как и считалось тогда в богобоязненных семьях. (Ин. 11:23–24)