— Брэд! — донесся женский голос.
— Посиди в машине, Альва. Там тепло.
— Я больше не могу сидеть.
Из машины выскользнула холеная блондинка в меховом манто и кожаных сапогах на тонких высоких каблуках.
Она подошла к Уайтстоуну, и он взял ее под руку.
Выглядят как пара с журнальной фотографии, подумала Ева. Оба красивые, хорошо одетые и напуганные.
— Лейтенант Даллас, — Альва протянула руку Еве. — Вы меня не помните?
— Нет, не помню.
— Мы пересеклись секунд на пять на празднике Большого Яблока прошлой весной. Я — член организационного комитета. Но это не имеет значения, — добавила она, покачав головой, и ветер вздыбил, казалось, целый ярд ее шикарных пышных волос. — Чудовищно! Несчастная женщина. Они даже не остановились перед тем, чтобы сорвать с нее пальто. Не знаю, почему меня особенно потряс именно этот поступок, но в нем есть что-то исключительно подлое.
— Кто-нибудь из вас прикасался к телу?
— Нет, — ответил Уайтстоун. — Мы поужинали в ресторане, потом пошли в бар чего-нибудь выпить. В «Ки Клаб», он всего в нескольких кварталах отсюда. Я рассказывал Альве, чем мы тут занимаемся. Ее заинтересовала моя болтовня, и тогда я решил провести для нее небольшую пешую экскурсию. Моя квартира уже почти отремонтирована, поэтому… я уже достал свой ключ и хотел набрать код, когда Альва вдруг вскрикнула. Я даже не заметил ее, лейтенант… ту женщину. Не видел, пока Альва не закричала.
— Она лежала в самом углу, — добавила спутница Уайтстоуна. — Вначале, когда я закричала, я подумала, что она просто спит, решила, что это какая-то местная бродяжка. Я не поняла… а потом до меня дошло. Мы все поняли…
Она прижалась к Уайтстоуну, и он обнял ее за талию.
— Мы не прикасались к ней, — сказал он. — Я подошел ближе, но уже было видно… было ясно, что она мертва.
— Брэд хотел, чтобы я зашла в квартиру, — там было тепло, но я не согласилась. Я не могла сидеть в теплом доме, зная, что она лежит на холодной лестнице. Потом очень быстро приехала полиция.
— Мистер Уайтстоун, я хотела бы попросить у вас список ваших партнеров и людей, работающих на ремонте здания.
— Да, конечно.
— Как только вы передадите мне требуемую информацию и оставите ваш адрес и телефоны моей коллеге, вы будете свободны и сможете отправиться домой. Мы с вами свяжемся.
— Мы можем идти? — переспросила Альва.
— Да, пока да. Мне нужно только ваше разрешение на то, чтобы пройти внутрь здания.
— Ну конечно. Все что угодно. У меня есть ключи и коды, — начал он.
— Спасибо, не нужно. У меня есть все необходимое. Если у нас возникнут какие-то проблемы, я дам вам знать.
Когда Ева повернулась, чтобы идти к дому, ее окликнула Альва:
— Лейтенант, когда я встретила вас в прошлый раз, я подумала, что то, что вы делаете, восхитительно. В определенном смысле. Как «Дело Айкоув». И что из этого мог бы получиться великолепный фильм. Тогда мне ваша работа показалась такой романтической. Но теперь я вижу, что ошибалась. — Альва украдкой глянула в сторону открытой двери, в проеме которой была видна лестница. — У вас очень тяжелая и мрачная работа.
— Это просто работа, — ответила ей Ева и быстрым шагом направилась к дому. — Опрос местных жителей мы проведем утром, — сказала она Терни. — Вряд ли мы чего-то добьемся от них, если разбудим в такое время. Пустует все здание, не только это помещение. Проследите, чтобы свидетели прошли туда, куда нужно. Какой у вас участок, Терни?
— Сто тридцать шестой.
— А ваш начальник?
— Сержант Гонсалес, лейтенант.
— Если вы хотите поучаствовать в опросе свидетелей, я решу с ним этот вопрос. Будьте здесь в полвосьмого.
— Слушаюсь, лейтенант!
Ева спустилась по лестнице, отключила коды и вошла в помещение на первом этаже.
— Зажгите весь свет, — приказала она и обрадовалась, когда повсюду включился свет.
Жилое пространство, которое она определила на глазок, так как в нем еще не было мебели, было очень большим. Стены — те, которые уже успели покрасить, — были похожи на свежие бутерброды с маслом, а полы — те, что не были покрыты брезентом, — сияли густым темным лаком. Материалы и инструменты, аккуратно сложенные по углам, свидетельствовали об активно ведущейся работе.
Судя по всему, здесь все делается профессионально и ответственно — все, до мельчайших деталей.
Но с другой стороны, почему же в таком случае брезент в этом месте лежит так криво, в отличие от всех остальных кусков, и обнажает обширный участок сверкающего пола?
— Как будто кто-то поскользнулся на нем или с кем-то боролся, — сказала Ева, проходя по нему, затем отсканировала ширину и длину участка и расправила брезент.
— Здесь остались брызги краски, но…
Она присела, вынула фонарик и осветила брезент.
— Вообще-то, это больше похоже на кровь. Несколько капель.
Ева открыла сумку, взяла образец и отметила место для «чистильщиков».
Затем прошла дальше, в просторную прямоугольную кухню, еще более светлую и сияющую благодаря яркому защитному брезенту.
К тому времени, когда Ева закончила свой первый обход — главная спальня, ванная, вторая спальня или кабинет и еще одна ванная, — пришла Пибоди.
— Я уже начала проверку свидетелей, — сказала она. — Дамочка, с которой ты разговаривала, явно при деньгах. Возможно, не при таких, как у Рорка, но она может себе позволить суперское пальтишко и классные сапоги.
— Да, тут уж не ошибешься.
— И он тоже вполне состоятельный мужик. Деньги во втором поколении, но и сам прилично зарабатывает. У него было открытое акционерное общество, правда, десять лет назад. Она занимается спидингом. У нее масса спидинговых билетов, в основном в Хэмптон и из Хэмптона, где она живет.
— Ты же знаешь, что значит доехать до Хэмптона. Твое мнение, Пибоди?
— Хорошая работа, внимание к мельчайшим деталям, деньги тратятся разумно и со смыслом. И источник денег достаточно крупный и стабильный, чтобы их можно было тратить на по-настоящему хорошую работу и внимание к деталям. И…
Размотав пару ярдов своего шарфа длиной в милю, Пибоди подошла к месту, отмеченному Евой.
— Что здесь, на брезенте? Кровь?
— Брезент смят гармошкой, как коврик, это бывает, когда на нем кто-то поскальзывается. Все остальные куски лежат довольно ровно.
— На стройке случается всякое. И кровь иногда проливается. Но…
— Вот именно: но! Кровь на брезенте и мертвое тело на лестнице. Губа у трупа рассечена, а на брезенте засохшая кровь. Немного крови, поэтому ее вообще могли не заметить, особенно из-за того, что брезент смялся.
— Думаешь, они принесли ее сюда? — Нахмурившись, Пибоди оглянулась на дверь. — Я не заметила никаких признаков взлома, но проверю еще раз.
— Дверь действительно не взламывали. Возможно, открыли с помощью отмычки, но на это надо время. Скорее всего, они знали код, или же у них было хорошее электронное устройство для считывания кодов.
— Итак, подводя некоторый итог, можно сказать, что мы имеем дело не с простым уличным ограблением.
— Нет. Все несколько сложнее. Он явно не слишком умен. Я имею в виду убийцу. Если он достаточно силен, чтобы сломать ей шею, зачем бить ее? У нее синяк на правой щеке и губа разбита.
— Возможно, он просто толкнул или пнул ее.
— Не думаю, это уж совсем глупо. Пощечина? Мужчина дает пощечину женщине, если хочет ее унизить, а пинает, если зол, пьян и вообще если ему наплевать на то, какой вред причинит ей его удар и будет кровь или нет. Бьет наотмашь, когда хочет причинить боль, запугать. Судя по характеру удара, он действительно бил наотмашь.
Действительно, женщину ударили в лицо с такой силой, что и сейчас можно было заметить следы.
— Возможно, он достаточно умен и сдержан, чтобы не начать зверски избивать ее, — продолжала Ева, — но недостаточно умен, чтобы прибрать за собой и не оставить следов. Недостаточно умен, чтобы забрать с собой испачканный брезент. У основания правой ладони у нее содрана кожа, а на брюках — синие нитки, не исключено, что от коврика в машине.
— Ты считаешь, что кто-то схватил ее и затолкал в машину?
— Вполне возможно. Нужно же было как-то доставить ее сюда, в это пустое здание. Преступник достаточно хитер, чтобы снять с убитой все ценные вещи, включая пальто, — сымитировать ограбление. Но зачем же в таком случае оставлять обувь? Хорошие туфли. Выглядят они совсем как новые. И если вы грабитель, который не побоялся потратить время на то, чтобы снять с нее пальто, то зачем же оставлять на ней туфли?
— Если он доставил ее сюда, значит, ему нужно было уединение, — заметила Пибоди. — И время. На изнасилование не похоже. В противном случае зачем нужно было ее потом снова одевать?
— Она, по-видимому, шла либо на работу, либо с работы.
— С работы, — решительно заключила Пибоди. — Проверяя сведения по ней, я получила сообщение о том, что ее муж позвонил в полицию. Он заявил, что жена не пришла домой с работы. Она работала допоздна, но на сей раз вообще не вернулась с работы. По его словам, уходя из офиса, она говорила с ним по телефону, и это было вскоре после десяти часов вечера.
— Довольно много сведений для такого короткого сообщения, особенно относительно женщины, которая на несколько часов задерживается с возвращением домой.
— Мне тоже показалось, здесь что-то не то, поэтому я решила его проверить. Его зовут Дензел Дикенсон. Он младший брат судьи Дженнифер Янг.
— Да, ничего себе, — выдохнула Ева. — Дело становится все более запутанным.
— Я тоже это почувствовала.
— Вызывай «чистильщиков», Пибоди, и отметь происшествие как дело первостепенной важности. Если начинаешь заниматься гибелью невестки судьи, нужно надежно прикрыть задницу.
Ева задумчиво взъерошила волосы. Она собиралась заехать в офис погибшей, осмотреть дорогу, почувствовать характер местности, затем вернуться тем же путем и, прежде чем отправиться домой к Дикенсон, сделать все необходимые измерения, оценить время, предпочтительное направление и так далее. Но теперь…