18 Илья Муромец и Идолище
Приезжал Одолище поганое в стольно-Киев-град
Со грозою со страхом со великиим,
Ко тому ко князю ко Владимиру,
И становился он на княженецкий двор,
5 Посылал посла ко князю ко Владимиру,
Чтобы князь Владимир стольно-киевский
Ладил бы он ему поединщика,
Супротив его силушки супротивника.
Приходил посланник ко Владимиру
10 И говорил посланник таковы слова:
— Ты Владимир-князь стольно-киевский!
Ладь-ка ты поединщика во чисто́ поле,
Поединщика и супротивничка с силушкой великою,
Чтобы мог он с Идолищем поправиться.
15 Тут Владимир-князь ужа́хнулся,
Приужа́хнулся да и закручинился.
Говорит Илья таковы слова:
— Не кручинься, Владимир, не печалуйся:
На бою мне-ка смерть не написана,
20 Поеду я в раздольице чисто́ поле,
И убью-то я Идолища поганого.
Обул Илья лапо́тики шелко́вые,
Подсумок одел он черна бархата,
На головушку надел шляпку земли греческой,
25 И пошел он ко Идолищу к поганому.
И сделал он ошибочку не малую:
Не взял с собой палицы булатния
И не взял он с собой сабли вострыя;
Идет-то дорожкой — пораздумался:
30 — Хошь иду-то я к Идолищу поганому,
Ежели будет не пора мне-ка не времячко,
И с чим мне с Идолищем будет поправиться?
На тую пору на то времячко
Идет ему в стрету каличище Иванище,
35 Несет в руках клюху девяноста пуд.
Говорил ему Илья таковы слова:
— Ай же ты, каличище Иванище!
Уступи-тко мне клюхи на времячко, —
Сходить мне к Идолищу к поганому.
40 Не дает ему каличище Иванище,
Не дает ему клюхи своей богатырскоей.
Говорил ему Илья таковы слова:
— Ай же ты, каличище Иванище!
Сделаем мы бой рукопашечный:
45 Мне на бою ведь смерть не написана,
Я тобя убью, мне клюха и достанется.
Рассердился каличище Иванище,
Здынул эту клюху выше головы,
Спустил он клюху во сыру землю,
50 Пошел каличище — заво́рыдал.
Илья Муромец одва достал клюху из сырой земли.
И пришел он во палату белокаменну
Ко этому Идолищу поганому,
Пришел к нему и проздравствовал.
55 Говорил ему Идолище поганое:
— Ай же ты, калика перехожая!
Как велик у вас бога́тырь Илья Муромец?
Говорит ему Илья таковы слова:
— Толь велик Илья, как и я.
60 Говорит ему Идолище поганое:
— По многу ли Илья ваш хлеба ест,
По многу ли Илья ваш пива пьет?
Говорит Илья таковы слова:
— По стольку ест Илья, как и я,
65 По стольку пьет Илья, как и я.
Говорит ему Идолище поганое:
— Экой ваш бога́тырь Илья:
Я вот по семи ведр пива пью,
По семи пуд хлеба кушаю.
70 Говорил ему Илья таковы слова:
— У нашего Ильи Муромца батюшка был крестьянин,
У ёго была корова едучая:
Она много пила-ела и лопнула.
Это Идолищу не слюбилося:
75 Схватил свое кинжалище булатнее
И махнул он в калику перехожую
Со всея со силушки великия.
И пристранился Илья Муромец в сторонушку малешенько,
Пролетел его мимо-то булатний нож,
80 Пролетел он на вонную сторону с простеночком.
У Ильи Муромца разгорелось сердце богатырское,
Схватил с головушки шляпку земли греческой,
И ляпнул он в Идолище поганое,
И рассек он Идолище на́ полы.
85 Тут ему Идолищу славу поют.
19 Илья Муромец и Идолище
Как сильноё могучо-то Иванищо,
Как он Иванищо справляется,
Как он-то тут Иван да снаряжается
Итти к городу еще Еросо́лиму,
5 Как господу там богу помолитися,
Во Ёрдань там реченки купатися,
В кипарисном деревци сушитися.
Господнёму да гробу приложитися.
А сильнё-то могучо Иванищо,
10 У ёго лапотци на ножках семи шелков,
Клюша-то у его ведь сорок пуд.
Как ино тут промеж-то лапотци попле́тены
Каменья-то были самоцветныи.
Как меженный день да шел он по красному солнышку,
15 В осенну ночь он шел по доро́гому каменю самоцветному,
Ино тут это сильное могучеё Иванищо
Сходил к городу еще Еросо́лиму,
Там господу-то богу он молился есть.
Во Ёрдань-то реченки купался он,
20 В кипарисном деревци сушился бы,
Господнему-то гробу приложился да.
Как тут-то он Иван поворот держал,
Назад-то он тут шел мимо Царь-от град.
Как тут было еще в Цари́-гради
25 Наехало погано тут Идолищо,
Одолели как поганы вси татарева,
Как скоро тут святыи образа были поколоты
Да в черны-то грязи были потоптаны,
В божьи́х-то церквах он начал тут коней кормить.
30 Как это сильно могуче тут Иванищо
Хватил-то он татарина под пазуху,
Вытащил погана на чисто́ поле
А начал у поганого доспрашивать:
— Ай же ты, татарин да неверный был!
35 А ты скажи, татарин, не утай себя:
Какой у вас погано есть Идолищо,
Велик ли-то он ростом собой да был?
Говорит татарин таково слово:
— Как есть у нас погано есть Идолищо
40 В долину две сажени печатныих,
А в ширину сажень была печатная,
А голови́що что ведь люто лохалищо,
А глазища что пивныи чашища,
А нос-от на роже он с локоть был.
45 Как хватил-то он татарина тут за руку,
Бросил он ёго в чисто полё,
А розлетелись у татарина тут косточки.
Пошел-то тут Иванищо вперед опять,
Идет он путем да дорожкою,
50 На стречу тут ему да стречается
Старыи казак Илья Муромец:
— Здравствуй-ко ты, старыи казак Илья Муромец!
Как он ёго ведь тут еще здравствует:
— Здравствуй, сильноё могучо ты Иванищо!
55 Ты откуль идешь, ты откуль бредешь,
А ты откуль еще свой да путь держишь?
— А я бреду, Илья еще Муромец,
От того я города Еросо́лима.
Я там был ино господу богу молился там,
60 Во Ёрдань-то реченки купался там,
А в кипарисном деревци сушился там,
Ко господнему гробу приложился был.
Как скоро я назад тут поворот держал,
Шел-то я назад мимо Царь-от град.
65 Как начал тут Ильюшенка допрашивать,
Как начал тут Ильюшенка доведывать:
— Как всё ли-то в Цари́-гради по-старому,
Как всё ли-то в Цари́-гради по-прежному?
А говорит тут Иван таково слово:
70 — Как в Цари-гради-то нуньчу не по-старому,
В Цари́-гради-то нуньчу не по-прежнему.
Одолели есть поганыи татарева,
Наехал есть поганое Идолищо,
Святыи образа были́ поколоты,
75 В черныи грязи были́ потоптаны,
Да во божьих церквах там коней кормят.
— Дурак ты, сильноё могучо есть Иванищо!
Силы у тебя есте с два меня,
Смелости, ухватки половинки нет.
80 За первыя бы речи тебя жаловал,
За эты бы тебя й на́казал
По тому-то телу по на́гому!
Зачем же ты не выручил царя-то Костянтина Боголюбова?
Как ино скоро розувай же с ног,
85 Лапотци розувай семи шелков,
А обувай мои башмачики сафьяныи.
Сокручуся я каликой перехожею.
Сокрутился е каликой перехожею,
Дават-то ему тут своего добра коня:
90 — На-ко, сильноё могучо ты Иванищо,
А на-ко ведь моего ты да добра коня!
Хотя ты езди ль, хоть водком води,
А столько еще, сильное могучо ты Иванищо,
Живи-то ты на уловном этом ме́стечки,
95 А живи-тко ты еще, ожидай меня,
Назад-то сюды буду я обратно бы.
Давай сюды клюшу-то мне-ка сорок пуд.
Не до́йдет тут Ивану розговаривать,
Скоро подават ему клюшу свою сорок пуд,
100 Взимат-то он от ёго тут добра коня.
Пошел тут Ильюшенка скоры́м-скоро
Той ли-то каликой перехожею.
Как приходил Ильюшенка во Царь-от град.
Хватил он там татарина под пазуху,
105 Вытащил его он на чисто полё,
Как начал у татарина доспрашивать:
— Ты скажи, татарин, не утай себя,
Какой у вас невежа есть поганый был,
Поганый был поганое Идолищо?
110 Как говорит татарин таково слово:
— Есть у нас поганоё Идолищо
А росту две саже́ни печатныих,
В ширину саже́нь была печатная,
А голови́що что ведь лютое лохалищо,
115 Глазища что ведь пивныя чашища,
А нос-от ведь на рожи с локоть был.
Хватил-то он татарина за руку,
Бросил он ёго во чисто́ поле,
Розлетелись у ёго тут косточки.
120 Как тут-то ведь еще Илья Муромец
Заходит Ильюшенька во Царь-от град,
Закрычал Илья тут во всю голову:
— Ах ты царь да Костянтин Боголюбович!
А дай-ка мне калики перехожии
125 Злато мне, мило́стину спасе́ную.
Как ино царь-он Костянтин-он Боголюбович
Он-то ведь уж тут зра́довается.
Как тут в Цари́-гради от крыку еще каличьего
Теремы-то ведь тут пошаталися,
130 Хрустальнии оконнички посыпались,
Как у поганого сердечко тут ужа́хнулось.
Как говорит поганой таково слово:
— А царь ты Костянтин Боголюбов был!
Какой это калика перехожая?
135 Говорит тут Костянтин таково слово:
— Это есте русская калика зде.
— Возьми-ко ты каликушку к себе его,
Корми-ко ты каликушку да пой его,
Надай-ко ему ты злата-се́ребра,
140 Надай-ко ему злата ты до́люби.
Взимал он царь Костянтин Боголюбович,
Взимал он тут каликушку к себе его
В особой-то покой да в потайныи,
Кормил-поил калику, зрадова́ется,
145 И сам-то он ему воспрого́ворит:
— Да не красное ль то солнышко поро́спекло,
Не млад ли зде светел месяц поро́ссветил?
Как нунечку-топеречку зде еще
Как нам еще сюда показался бы
150 Как старыи казак здесь Илья Муромец.
Как нунь-то есть было топеречку
От тыи беды он нас повыручит,
От тыи от смерти безнапрасныи!
Как тут это поганое Идолищо
155 Взимает он калику на доспрос к себи:
— Да ай же ты, калика было русская!
Ты скажи, скажи, калика, не утай себя,
Какой-то на Руси у вас бога́тырь есть,
А старыи казак есть Илья Муромец?
160 Велик ли он ростом, по многу ль хлеба ест,
По многу ль еще пьет зелена́ вина?
Как тут эта калика было русская
Начал он калика тут высказывать:
— Да ай же ты, поганоё Идолищо!
165 У нас-то есть во Киеви
Илья-то ведь да Муромец
А волосом да возрастом ровны́м с меня,
А мы с им были братьица крестовыи,
А хлеба ест как по три-то колачика крупивчатых,
170 А пьет-то зелена́ вина на три пятачка на медныих.
— Да чорт-то ведь во Киеви-то есть, не богатырь был!
А был бы-то ведь зде да бога́тырь тот,
Как я бы тут его на долонь-ту клал,
Другой рукой опять бы сверху́ прижал,
175 А тут бы еще да ведь блин-то стал,
Дунул бы его во чисто поле!
Как я-то еще ведь Идолищо
А росту две сажени печатныих,
А в ширину-то ведь сажень была печатная,
180 Головищо у меня да что люто лохалищо,
Глазища у меня да что пивныи чашища,
Нос-от ведь на рожи с локоть бы.
Как я-то ведь да к выти хлеба ем
А ведь по три-то печи печоныих,
185 Пью-то я еще зелена́ вина
А по три-то ведра я ведь мерныих,
Как штей-то я хлебаю — по яловицы есте русскии.
Говорит Илья тут таково слово:
— У нас как у попа было ростовскаго
190 Как была что корова обжориста,
А много она ела, пила, тут и трёснула,
Тебе-то бы поганому да так же быть!
Как этыи тут речи не слюбилися,
Поганому ему не к лицу пришли,
195 Хватил как он ножищо тут кинжалищо
Со того стола со ду́бова,
Как бросил ён во Илью-то Муромца,
Что в эту калику перехожую.
Как тут-то ведь Ильи не дойдет сидеть,
200 Как скоро ён от ножика отскакивал,
Колпаком тот ножик приотваживал.
Как пролетел тут ножик да мимо-то,
Ударил он во дверь во дубовую,
Как выскочила дверь тут с ободвериной,
205 Улетела тая дверь да во си́ни-ты,
Двенадцать там своих да татаровей
На мертво́ убило, дру́го ранило.
Как остальни татара проклинают тут:
— Буди трою проклят, наш татарин ты!
210 Как тут опять Ильюше не дойдет сидеть,
Скоро он к поганому подскакивал,
Ударил как клюшой ёго в голову,
Как тут-то он поганый да захамкал есть.
Хватил затым поганого он за ноги,
215 Как начал он поганым тут помахивать,
Помахиват Ильюша, выговариват:
Вот мне-ка, братцы, нуньчу оружьё по плечу пришло.
А бье́т-то, сам Ильюша выговариват:
— Крепок-то поганый сам на жилочках,
220 А тянется поганый, сам не́ рвется.
Начал он поганых тут охаживать
Как этыим поганыим Идолищом.
Прибил-то он поганых всих в три́ часу,
А не оставил тут поганаго на си́мена.
225 Как царь тут Костянтин-он Боголюбович
Благодарствует его, Илью Муромца:
— Благодарим тебя, ты старыи казак Илья Муромец!
Нонь ты нас еще да повыручил,
А нонь ты нас еще да повыключил
230 От тыи от смерти безнапрасныи.
Ах ты старыи казак да Илья Муромец!
Живи-тко ты здесь у нас на жительстве,
Пожалую тебя я воеводою.
Как говорит Илья ёму Муромец:
235 Спасибо, царь ты Костянтин Боголюбович!
А послужил у тя стольки́ я три часу,
А выслужил у тя хлеб-соль мягкую,
Да я у тя еще слово гладкое,
Да еще уветливо да приветливо.
240 Служил-то я у князя Володимера,
Служил я у его ровно тридцать лет,
Не выслужил-то я хлеба-соли там мягкии,
А не выслужил-то я слова там гладкаго,
Слова у его я уветлива есть приветлива.
245 Да ах ты, царь Костянтин Боголюбович!
Нельзя-то ведь еще мне́ зде-ка жить,
Нельзя-то ведь-то было, невозможно есть:
Оставлен есть оста́веш на дороженки.
Как царь-тот Костянтин Боголюбович
250 Насыпал ему чашу красна золота,
А другую-ту чашу скачна жемчугу,
Третьюю еще чиста се́ребра.
Как принимал Ильюшенка, взимал к себе.
Высыпал-то в карман злато-се́ребро,
255 Тот ли-то этот скачный жемчужок,
Благодарил-то он тут царя Костянтина Боголюбова:
— Это ведь мое-то зарабочее.
Как тут-то с ца́рём Костянтином распростилиси,
Тут скоро Ильюша поворот держал.
260 Придет он на уловно это ми́стечко,
Ажно тут Иванищо притаскано,
Да ажно тут Иванищо придерзано.
Как и приходит тут Илья Муромец,
Скидывал он с се́бя платья-ты каличьии,
265 Розувал лапо́тьцы семи шелков,
Обувал на ножки-то сапожки сафьянныи,
Надевал на ся платьица цве́тныи,
Взимал тут он к себе своего добра́ коня,
Садился тут Илья на добра́ коня,
270 Тут-то он с Иванищом еще распрощается:
— Прощай-ко нунь ты, сильноё могучо Иванищо!
Впредь ты так да больше не делай-ко,
А выручай-ко ты Русию от поганыих.
Да поехал тут Ильюшенка во Киев-град.
20 Илья Мурович и чудище
Было́ у нас во Царе́-гради́
Наехало проклятоё чудишшо.
Да сам ведь как он семи аршин,
Голова у его да как пивной котел,
5 А но́жишша как-быть лыжишша,
Да ручишша да как-быть граблишша,
Да гла́зишша да как-быть чашишша.
У царя Костянтина Атаульевича
Сковали у его да ноги резвые
10 Тема́ же жалезами немецкима,
А связали его да руки белые
Тема же опутьями шолковыма,
Кнегину Опраксею в поло́н взяли́.
Во ту пору да во то времечко
15 Перепа́хнула вестка за реку-Москву,
Во тот же как ведь Киёв-град
К тому же ведь да к Ильи Муровичу:
— Да ой еси ты, Илья Мурович!
Уж ты знаёшь ли, про то ведаёшь?
20 Помёркло у нас да соньцо красное,
Потухла звезда да поднебесная:
И нынче у нас во Царе-граде
Наехало проклятое чудишшо;
А сам как он из семи аршин,
25 Голова его да как пивной котел,
А ножишша как-быть лыжишша,
А ручишша как-быть граблишша.
А глазишша как-быть чашишша.
У царя Костянтина Атаульевича
30 Сковали у его да ноги резвы же
Тема́ жа жалезами немецкима,
Связали его руки белые
Тема́ же опутьями шолко́выма,
Кнегину Опраксею в поло́н взяли́.
35 Да тут же ведь да Илья Мурович
Надеваёт он тут платьё цве́тное,
Выходит на середу кирпицнею,
Молитсе спасу пречистому,
Да божьей матери, богородице.
40 Пошел Илья на конюшон двор
И берет как своего добра́ коня,
Добра́ коня со семи цепей;
Накладыват уздицу тасмяною,
Уздат во уздилиця булатные,
45 Накладыват тут ведь войлучек,
На войлучек он седелышко;
Подпрягал он двенадцать подпруженёк,
Ишша две подпружки подпрягаютси
Не ради басы́, да ради крепости,
50 Не сшиб бы бога́тыря доброй конь,
Не оставил бы бога́тыря в чисто́м поли.
Да скоро он скачёт на добра́ коня;
У ворот приворотников не спрашивал
(Они думали, поедет воротами),
Да он машот через стену городову жа.
55 Едёт он по чисту́ полю, —
Во чистом-то поли да курева́ стоят,
В куревы́-то бога́тыря не ви́дети.
Да ехал он день до вечера,
А темну-то ночь до бела́ свету,
60 Не пиваючи он да не едаючи,
Добру́ коню отдо́ху не даваючи.
Конь-от под им как подпинатьсе стал.
Бьет он коня и по тучни́м ребрам:
— А волчья сыть, травяной мешок!
65 А што тако подпинаишьсе,
Надо мной, над бога́тырём надсмехаишьсе?
А конь скочил, — за реку пере́скочил.
А прошло три дороги широких-е,
А не знат Илья, да куда ехати.
70 А во ту пору, во то времечко
Идет как калика да перехожая,
Перехожа калика безымянная.
Говорит как тут да Илья Мурович:
— Уж ты здравсвуёшь, калика перехожая,
75 Перехожа калика безымянная!
А где ты был, да ты куда пошел?
Отвечает калика да перехожая,
Перехожа калика да безымянная:
— Я иду ведь тут из Царя́-града,
80 Я пошел ведь тут во Киёв-град.
Говорил как тут да Илья Мурович:
— Уж ты ой еси, калика перехожая,
Перехожа калика безымянная!
А што у вас да во Царе́-гради?
85 Ишша всё ли у вас там по-старому,
Ишша всё ли у вас там по-прежному?
Говорит как калика перехожая,
Перехожа калика безымянная:
— Уж ты ой еси, да Илья Мурович!
90 А у нас ведь нынь во Царе́-гради
Не по-старому, не по-прежному;
А потухло у нас сонцё красноё,
А помёркла звезда поднебесная:
Как наехало проклятоё чудишшо;
95 Ишша сам как он семи аршин,
Голова его как пивной котел,
А и ножишша как-быть лыжишша,
А и ручишша как-быть граблишша,
А и глазишша как-быть чашишша.
100 У царя Констянтина Атаульевича
Ишша скованы ноги резвые
А тема жа жалезами немецкима,
Ишша связаны руки белые
А-й тема́ опутьями шолко́выма.
105 Говорит как тут Илья Мурович:
— Уж ты ой еси, калика перехожая,
Перехожа калика безымянная!
Ишша платьем с тобой мы поменяимсе:
Ты возьми у мня платье богатырскоё,
110 А отдай мине платьё калицькое.
Говорит как калика перехожая:
— Я бы не́ взял платья богатырьского,
Я бы не отдал платья калицького,
А едино у нас солнышко на́ неби,
115 А един у нас могу́т богаты́рь —
А старо́ казак да Илья Мурович;
А с тобой с Ильей дак и слова нет.
Они платьём тут да поменялисе,
Ишше тут же ведь Илья Мурович
120 Он ведь скинул платьё богатырскоё,
А одел себе платье калицькоё
И оставил калики добра́ коня.
Он ведь сам пошел тут каликою:
Ишша клюцькой идё подпираитсе,
125 Ишша клюцька под им изгибаетсе.
Говорит тут Илья Мурович:
— Не по мне ета клюцька и кована,
Ишша мало жалеза ей складено,
Ишша сорок пуд во единый фунт.
(Не худой, видно, сам был).
130 А идет как калика да по Царю́-граду;
А скрыцял как он да по-калицькому,
Засвистел как он по-богатырьскому, —
А проклятоё тут чудишшо
Оно чуть сидит на лавици.
135 И та же калика перехожая
А идет ведь к чудишшу в светлу́ гридню́.
Он ведь молитсе спасу пречистому,
Он ведь божьей матери, богородици,
А сидит проклятоё чудишшо,
140 А сидит оно ведь на лавици,
Ишша сам как он семи аршин,
Голова его как пивной котел,
Ишша ножишша как-быть лыжишша,
Ишша ручишша как-быть граблишша,
145 Ишша глазишша как-быть чашишша.
Говорит как проклятое чудишшо:
— Уж ты ой еси, калика перехожая!
Уж ты где ты был, куды ходил?
— Уж я был во городи во Киеви
150 У стара казака да Ильи Муровича.
Говорит как тут ведь ишше чудишшо:
— А каков у вас и могут богатырь,
Ишша стар казак да Илья Мурович?
Говорит калика перехожая,
155 Перехожа калика безымянная:
— А таков у нас могут богатырь,
Ишша стар казак да Илья Мурович:
А в один мы день с им родилисе,
А в одной мы школы грамоты училисе,
160 А и ростом он такой, как я.
Говорит проклятоё чудишшо:
— Ишша много ли он хлеба к выти съес<т>?
Говорит калика перехожая:
— От ковриги краюшечку отрушаёт,
165 А и той краюшкой троё сутки живет.
Говорит проклятое чудишшо:
— По сторублевому быку да я ведь к выти ем!
Говорит как калика перехожая,
Перехожа калика да безымянная:
170 — У нас у попа была коровушка обжориста.
Да много жорила, ей и ро́зорвало!
Говорит проклятое чудишшо:
— Я и буду в городе в Киеви,
Ишше буду я как баран тусён,
175 Как баран тусён, как сокол есён;
Стару казака да Илью Муровича
На доло́нь посажу, другой ро́схлопну, —
У его только и мокро пойдё.
Стоит как калика перехожая,
180 Он сымаё шляпочку воскрыньцату,
Он и взгрел чудишша по буйно́й главы.
Покатилась голова, как пивной котел.
Тут ведь па́велы и юла́велы,
Ишше та его сила неверна жа,
185 И схватили тут да Илья Муровича,
А сковали его ноги резвы жа
А-й тема жалезами немецкима,
А связали его руки белы жа
Тема же опутьями шолко́выма.
190 Говорит как тут да Илья Мурович:
— Уж ты спас, уж ты спас многомилослив,
Уж ты божья мать, богородица!
Уж вы што на меня да ек прогневались?
Приломал все жалеза немецкие,
195 Он прирвал опутьни шолко́вые;
Он ведь стал по силы тут похаживать,
Он ведь стал ту силу поколачивать,
Он прибил их всех до единого.
Ишша ихны те ведь тулова
200 Он выкидыват окошечком на улочку,
Ишша сам он им приговариват:
— А пушшай ваши те ведь тулова
А-й серым волкам на розры́ваньё,
А черны́м ворона́м на росклёваньё,
205 Ишша малым робятам на изры́ганьё.
У царя Констянтина Атаульевича
Росковал у его да ноги резвые,
Розвязал у его руки белые,
А кнегину Опраксею назад ведь взял,
210 Посадил он их тут на царство жа.
А пошел как тут да Илья Мурович,
А приходит он ко меньшо́й реки
Ко тому калики перехожоё.
Ишша тут калика перехожая,
215 Перехожа калика безымянная
И не можот он его конем владать,
А его коня в поводу́ водит.
Они платьём тут розменялисе:
Ишша тот ведь да Илья Мурович
220 Он ведь скинул платьё калицькоё.
Он одел ведь платье богатырское.
Ишша тут они разъезжалисе,
Ишша они тут роспрошшалисе;
А Илья поехал домой ведь тут,
225 А калика пошел, куды надомно.
21 Илья Муромец в изгнании и Идолище
Ай во славном было городе во Киеве,
Ай у ласкового князя у Владимера,
Ишше были-жили тут бояра кособрюхие;
Насказали на Илью-ту всё на Муромця, —
5 Ай такима он словами похваляитце:
— Я ведь князя-та Владимера повыживу.
Сам я седу-ту во Киёв на ево место,
Сам я буду у его да всё князё́м княжи́ть.
Ай об этом они с кня́зём приросспорили;
10 Говорит-то князь Владимир таковы реци:
— Прогоню тебя, Илья, да Илья Муромець,
Прогоню тебя из славного из города из Киёва;
Не ходи ты, Илья Муромець, да в красён Киёв-град.
Говорил-то тут Илья всё таковы слова:
15 — А ведь при́дет под тебя кака́ сила неверная,
Хоть неверна-та сила бусурманьская, —
Я тебя тогды хошь из неволюшки не выруцю.
Ай поехал Илья Муромеч в цисто́ полё,
Из циста́ поля отправилсе во город-от во Муром-то,
20 Ай во то ли во село, село Кача́рово,
Как он жить-то ко своёму к отцю, матушки;
Он ведь у отца живет, у матушки,
Он немало и немного живет, три года.
Тут заслыше’ ли Идо́лишшо проклятоё,
25 Ище тот ли цари́шшо всё неверноё —
Нету, нет Ильи-та Муромця жива́ три годицька.
Ай как тут стал-то Идо́лишшо подумывать,
Он подумывать стал да собиратьце тут;
Насьбирал-то он силы всё тотарьскою,
30 Он тотарьскою силы, бусурманьчкою,
Насьбирал-то он ведь силу, сам отправилсе.
Подошла сила тотарьска-бусурманьчкая,
Подошла же эта силушка близёхонько
Ко тому она ко городу ко Киеву.
35 Тут выходит тотарин-от Идо́лишшо всё из бела́ шатра.
Он писал-то ёрлычки́ всё скорописчаты,
Посылает он тотарина поганого.
Написал он в ёрлычках всё скорописцятых:
— Я зайду, зайду, Идо́лишшо, во Киев-град,
40 Я ведь выжгу-ту ведь Киев-град, божьи́ церьквы;
Выбиралсе-то шьтобы́ князь из полатушок:
Я займу, займу полаты белокамянны,
Тольки я пушшу в полаты белокамянны —
Опраксе́юшку возьму всё королевисьню;
45 Я Владимира-та князя я поставлю-ту на кухню-ту,
Я на кухню-ту поставлю на меня варить.
Он тут скоро, тотарин-от, приходит к им,
Он приходит тут-то, тотарин, на широкой двор,
С широка́ двора в полаты княженецькия;
50 Он ведь рубит, ка́знит у придверьницьков всё буйны головы,
Отдавает ёрлычки́-то скорописчаты.
Прочитали ёрлыки скоро́, заплакали;
Говорят-то — в ёрлычках да всё описано:
«Выбирайсе, удаляйсе, князь, ты из полатушок,
55 Наряжайсе ты на кухню варить поваром».
Выбиралсе князь Владимир стольнё-киечькой
Из своих же из полатушек круте́шенько;
Ай скоре́шенько Владимир выбираитце,
Выбираитце Владимир — сам слезами уливаетце.
60 Занимает[2] княженевськи всё полатушки,
Хочет взять он Опраксе́юшку собе в полатушку;
Говорит-то Опраксеюшка таки речи:
— Уж ты гой еси, Идо́лищо, неверной царь!
Ты поспешь ты меня взять да во свои́ руки.
65 Говорит-то ей ведь царь да таковы слова:
— Я ува́жу, Опраксе́юшка, ешшё два де́ницька,
Церез два-то церез дня как будёшь не кнегиной ты,
Не кнегиной будёшь жить, — да всё царицою.
Рознемогсе-то во ту пору казак да Илья Муромець:
70 Он не мог-то за обедом пообедати;
Розболелось у ево всё ретиво́ серьцо,
Закипела у ево всё кровь горячая.
Говорит-то всё Илья сам таковы слова:
— Я не знаю, отцево да незамог совсим.
75 Не могу терпеть жить-то у себя в доми;
Надоть съездить, попроведать во чисто́ полё,
Надоть съездить, попроведать в красён Киёв-град.
Он сядлал, сбирал своёго всё Беле́юшка,
Нарядил скоро своёго ко́ня доброго;
80 Сам садилсе-то он скоро на добра́ коня,
Он садилсе во седелышко чиркальскоё,
Он ведь резвы свои ноги в стремёна́ всё клал,
Тут поехал-то Илья наш, Илья Муромец,
Илья Муромеч поехал свет-Иванович.
85 Он приехал тут да во чисто́ полё,
Из чиста́ поля поехал в красён Киёв-град.
Он оставил-то добра́ коня на широко́м двори,
Он пошел скоро́ по городу по Киеву,
Он нашел, нашел калику перехожую,
90 Перехожую калику, перебро́жую,
Попросил-то у калики всё платья́ кали́чьёго;
Он ведь дал-то ёму платье всё от радости,
От радости скиныва́л калика платьицё,
Он от радости платьё от великою.
95 Ай пошел скоро́ Илья тут под окошоцько,
Под окошоцько пришел, к полатам белокамянным;
Закрыцял же он, Илья-та, во всю го́лову,
Ишше тем ли он ведь кры́ком богатырьским тут;
Говорил-то Илья да Илья Муромеч,
100 Илья Муромець да сам Ивановиць:
— Ай подай-ко, князь Владимир, мне-ка милостинку,
Ай подай-ко, подай милостинку мне спасе́ную,
Ты подай, подай мне ради-то Христа, царя небесного,
Ради матери божьёй, царици-богородици.
105 Говорит-то Илья да Илья Муромець,
Говорит-то он, крыцит всё во второй након:
— Ай подай ты, подай милостину спасёную,
Ай подай-ко-се ты, красно моё солнышко,
Уж ты ласковой, подай, да мой Владимир-князь!
110 Ай не для́-ради подай ты для ково-нибудь,
Ты подай-ко для Ильи ты, Ильи Муромця,
Ильи Муромча, подай, сына Ивановиця.
Тут скорехонько к окошоцьку подходит князь,
Отпирает ёму окошоцько коси́сцято,
115 Говорит-то князь да таковы́ реци:
— Уж ты гой еси, калика перехожая,
Перехожа ты калика, переброжая!
Я живу-то всё, калика, не по-прежному,
Не по-прежному живу, не по-досе́льнёму:
120 Я не смею подать милостинки всё спасёною;
Не дават-то ведь царишшо всё Идо́лишшо
Поминать-то он христа, царя небесного,
Во вторых-то поминать да Илью Муромця.
Я живу-то князь — лишилсе я полат всё белокамянных;
125 Ай живет у мня поганоё Идо́лишшо
Во моих-то во полатах белокамянных;
Я варю-то на ево, всё живу поваром,
Подношу-ту я тотарину всё кушаньё.
Закрыцял-то тут Илья да во трете́й након:
130 — Ты поди-ко, князь Владимир, ты ко мне́ выйди,
Не увидели щобы́ царишша повара ево:
Я скажу тебе два тайного словецюшка.
Он скорехонько выходит, князь Владимир наш,
Он выходит на широ́ку светлу улоцьку.
135 — Що ты, красно наше солнышко, поху́дело,
Що ты, ласков наш Владимир-князь ты стольнё-киевской?
Я ведь чуть топерь тебя признать могу.
Говорит-то князь Владимир стольнё-киевской:
— Я варю-ту, всё живу за повара;
140 Похудела-то кнегина Опраксе́я-королевисьня,
Она день-от ото дня да всё ище́ хуже́.
— Уж ты гой еси, мое ты красно солнышко,
Ище ласков князь Владимир стольнё-киевськой!
Ты не мог узнать Ильи да Ильи Муромця?
145 Ведь тут падал Владимир во резвы́ ноги:
— Ты прости, прости, Илья, ты виноватого!
Подымал скоро́ Илья всё князя из резвы́х он ног,
Обнимал-то он ево своей-то ручкой правою,
Прижимал-то князя Владимера да к ретиву́ серьцю,
150 Человал-то он его в уста саха́рныя:
— Не тужи-то ты теперь, да красно солнышко!
Я тепере из неволюшки тебя повыручу;
Я пойду теперь к Идо́лишшу в полату белокамянну,
Я пойду-ту к ёму на глаза-ти всё,
155 Я скажу, скажу Идо́лишшу поганому:
«Я пришел-то, царь, к тебе всё посмотрять тебя».
Говорит-то тут ведь красно наше солнышко,
Що Владимир-от князь да стольнё-киевськой:
— Ты поди, поди к царишшу во полатушки!
160 Ай заходит тут Илья да во полатушки,
Он заходит-то ведь, говорит да таковы́ слова:
— Ты поганоё сидишь да всё Идо́лишшо,
Ишше тот ли сидишь да царь неверной ты!
Я пришел, пришел тебя да посмотрять теперь.
165 Говорит-то всё погано-то Идо́лишшо,
Говорит-то тут царишшо-то неверное:
— Ты смотри меня — я не гоню тебя!
Говорит-то тут Илья да Илья Муромець:
— Я пришел-то всё к тебе да скору вес<т>ь принес,
170 Скору весточку принес, всё вес<т>ь нерадосьню:
Всё Илья-та ведь Муромеч живёхонёк,
Ай живёхонёк он, всё здорове́шенёк;
Я встретил всё ево да во чисто́м поле;
Он осталсе во чисто́м поле поездить-то,
175 Що поездить-то ёму да пополя́ковать,
Заутра́ хочёт приехать в красен Киев-град.
Говорит ему Идолишшо да всё неверной царь:
— Ище велик ли, — я спрошу у тя, калика, — Илья Муромець?
Говорит-то калика-та Илья Муромець:
180 — Илья Муромеч-то будёт он во мой же рост.
Говорит-то тут Идолишшо, выспрашиват:
— Э по многу ли ест хлеба Илья Муромеч?
Говорит-то калика перехожая:
— Он ведь кушат-то хлеба по единому,
185 По единому-едно́му он по ломтю к выти.
— Он по многу ли ведь пьет да пива пьяного?
— Он ведь пьет пива пьяного всёво один пивной стакан.
Росьсмехнулсе тут Идо́лишшо поганоё:
— Що же, почему вы этим Ильею на Руси-то хвастают?
190 На доло́нь его поло́жу, я другой прижму:
Остаетце меж руками що одно́ мокро́.
Говорит-то тут калика перехожая:
— Ище ты ведь по многу ли, царь, пьешь и ешь,
Ты ведь пьешь, ты и ешь, да всё ведь кушаёшь?
195 — Я-то пью-ту, я всё цяроцьку пью пива полтора ведра,
Я всё кушаю хлеба по семи пудов,
Я ведь мяса-та ем — к вы́ти всё быка я съем.
Говорит-то на те речи Илья Муромеч,
Илья Муромеч да сын Ивановиць:
200 — У моево всё у батюшки родимого
Там была-то всё корова-та обжорьцива,
Она много пила да много ела тут —
У ей скоро ведь брюшина-та тут треснула.
Показалось-то царищу всё не в удовольствии;
205 Он хватал-то из нага́лища булатен нож,
Он кина́л-то ведь в калику перехожую.
Ай помиловал калику спас пречистой наш:
Отьвернулсе-то калика в дру́гу сторону.
Скиныва́л-то Илья шляпу со головушки,
210 Он ведь ту-ту скиныва́л всё шляпу сорочиньскую,
Он кина́л, кинал в Идо́лишша всё шляпою,
Он ведь кинул — угодил в тотарьску са́му голову;
Улетел же тут тотарин из простенка вон,
Да ведь вылетел тотарин всё на улицю.
215 Побежал-то Илья Муромеч скоре́шенько
Он на ту ли на широ́ку, све́тлу улицю,
Он рубил-то всё он тут силу тотарьскую,
Он тотарьску-ту силу, бусурманьчкую;
Он избил-то, изрубил силу великую.
220 Приказал-то князь Владимир-от звонить всё в большой колокол,
За Илью-то петь обедьни-ти с молебнами:
— Не за меня-то молите́, — за Илью за Муромця.
Собирал-то он поче́сен пир,
Ай поче́сен собирал для Ильи да всё для Муромча.