Так, а теперь…
Две летучие мыши начали грызть друг друга. Рвать, кусать, колотить. Как же больно! Две зверушки падали вслед за каплями крови, в полете продолжая кровопускать друг друга. На полпути одна из них сдохла. Попасть было тяжело, но я все же смог.
Пара капель достигла нужных макушек…
— Ваулур, ты чувствуешь?
— Да. Пахнет кро…
Вампир остановился на месте, как вкопанный.
— Что такое? Эй, Ваулур.
Эйгор прищурился. Поиграл желваками и также остановился, не в силах пошевелиться.
Между ними что-то упало. Они не могли повернуть голову, но скосив глаза заметили разорванные трупики летучих мышей.
Те летучие мыши, что остались в окружении моих приспешников разом упали на землю и затрепыхались, как бешеные.
— Трайлики! — воскликнула Кая. — Что с вами?!
С огромным трудом я материализовал то, что можно назвать ртом, легкими и глоткой с голосовыми связками. И вот этот кровавый ужас анатомических исследований смог сказать:
— В атаку… убить… быстрее…
Глава 19. Две головы
Капитана пиратов со средненьким сосудом души я мог контролировать полностью, но он свободно говорил. И я даже не напрягался. При должной сосредоточенности я бы захватил полный контроль над его телом, но тогда этого не понадобилось. Визги капитана произвели нужный эффект на матросов.
Королеву нимф я смог подчинить на все сто, но при этом еле двигался — меня тащили на волокушах, а тело медленно ссыхалось.
А вот для того, чтобы на время парализовать мышцы и замедлить поток магии в крови двух высших вампиров…
Ну тут вообще звездец. Я даже не смог вернуть свой прежний облик. Хуже того, сейчас я не могу контролировать свои летучие части. Они барахтались на земле, верещали и агонизировали. Вампиров я обездвижил, блокируя соответствующие сигналы от их мозгов к мышцам. Их организм силен и сопротивлялся изо всех сил. И будь я один — ничего не смог бы сделать.
Но, слава Асмодею, мои приспешники хорошо выдрессированны.
Все, кроме Аши и Каи, побежали к вампирам. Йолопуки ухватил мою говорящую часть, похожую на подвешенный на трахее кусок мяса и, перекинув через плечо, рванул за остальными. Да с такой скоростью, что даже Леголас с Астарией удивленно проводили его взглядами.
— Йолопуки донесет вождя. Правда вождь не похож на себя. Больше на рванье койота. Но вождей не выбирают, Йолопуки понимает.
Какая-то дырочка во мне втянула воздух, легкие его приняли, выпуская обратно по трахее. Язык завибрировал по куску нёба и грациозно парировал троллинг:
— Пошел… нахуй…
— Куда пойти Йолопуке?
— Туда… куда… попадают… все тролли…
— О, ясно. Должно быть это хорошее место. Но тогда ты туда никогда не попадешь.
Первым на место прибыли мы. Тролль и свисающий за его спиной шматок недоразумения. По пути я смог напрямую подключить к себе дополнительный кусок мозга и отрастить кругляш глаза, который почему-то распознал реальность в желто-зеленом спектре. И когда только для меня все это стало нормальным?
Вампиров сотрясала судорога. Они пытались сопротивляться моему наглому вмешательству.
Эйгор скосил глаза на тролля, не обращая внимания на трепыхающееся дерьмо. Тролль же. Чему удивляться?
— Знал, что нужно было вас убить…
Ваулур, похоже, был умнее своего родича:
— Где ваш вожак — Трайл? Это же он с нами сделал? Путь покажется.
— Он слышит. Йолопуки позаботился.
И затряс куском меня, разбрызгивая во все стороны. Разумеется, вампиры не поняли, что это уродсво и есть «вожак Трайл». А мне и признаваться не хотелось.
Черт, как же херово. Чувствую себя вывернутым наизнанку во всех смыслах. Долго вампиров я не продержу. Это даже не контроль над телом — это временный паралич. Если капитаном пиратов я смог управлять, то здесь совершенно иной уровень. Но если я не удержу их, то нам конец.
— Пука… убивай…
— Кто это сказал? — отозвался Эйгор. — Ах ты мелкий!
Тролль занес дубину над головой вампира. Взмах был настолько сильный, что снес половину Эйгора, размазывая ее об орудие убийства. Мозги разлетелись во все стороны вместе с кусками внутренностей. При этом нижняя часть вампира как стояла, так и осталась стоять на ногах. Но я отчетливо чувствовал, что вампир еще жив.
Ваулур затрясся, как медный лист на металлургическом заводе.
— Остановись, тролль!
Я отключился от Эйгора. Он хоть и жив, но собираться в единую кучку будет долго. Летучие мыши ожили и полетели к нам.
Через мгновение прибежали остальные в полной боевой готовности. Астария начала кастовать заклинание, но я ее остановил:
— Стойте! Не трогайте этого. Гурон, собери вон те… да-да, те шевелящиеся шматки… Ох…
Йолопуки отбросил говорящий кусок меня в сторону, и я объединился со своими летучими частями. Мне кажется, или на этот раз получилось быстрее?
Я выпрямился и сразу же согнулся, присев на землю:
— Гурон, отложи эти куски в одну сторону, а те в другую!
— Молотом тебе по голове, хозяин, почему я? Путь Аша собирает!
— Не, — послышалось за нашими спинами. Кто бы сомневался.
— Я расист, поэтому выбрал тебя.
— Кто?
— Тот, кто любит гномов.
— Издеваешься, хозяин?
— Нет. Эй, оно растет! Бей топором!
То, что должно было быть головой, стремительно округлялось. Катя подошла к ошметкам, с интересом разглядывая их, тыкая пальцем.
— Как интересно! Похоже, восстановление идет с умственного вещества. И если разные части тела находятся близко, то они соединяются. Если далеко, то отрастают новые. Гурон попробуй взять два мешка, раздели плоть и умственные жидкости поровну и сложи. Но держи их рядом. Посмотрим, как будет вампир восстанавливаться, если его разделить легкой преградой.
У меня прошли мурашки по спине:
— Катя, ты опасная.
Я чувствовал, как сильно сопротивляется Ваулур. У, сука. Даже отключившись от Эйгора, я еле двигал конечностями, не позволяя второму вампиру шевелиться. Если бы не эта моя сила, я бы в жизни не стал связываться с такими монстрами.
— Итак, будешь рассказывать или мне высосать из тебя все, что нужно?
Ваулур часто заморгал:
— Высосать? Что ты имеешь… — на его лице проявилось понимание. — Ты имеешь в виду «владение памяти»? С вампирами это не сработает.
Хм, жаль. Или он блефует?
— И ты не можешь меня убить! Вампир, убивший своего брата, навеки станет проклятым. А это очень серьезно. Анклав будет преследовать тебя вечность… И это станет лишь малой частью всех твоих проблем.
— Ну предположим, что я поверил. Значит вас убьют мои «анаконды».
— Это мне не представляется возможным. Ты правда ничего не знаешь? И как ты смог так вырасти без обучения в анклаве?
Я наклонил голову вбок:
— Для пленного ты слишком много спрашиваешь.
Ваулур дергано улыбнулся:
— Ты ничего не знаешь. А значит вряд ли сможешь что-то сделать без последствий. Твои рабы не смогут нам навредить. Только вампир может убить вампира.
— Как интере-е-есно! — воскликнула ученая эльфийка. — Это определенно нужно проверить.
Я кивнул:
— Хорошая мысль. Дриайя, собери хвороста. Да побольше.
— Л… ладно, бра… Трайл.
Леголас пошел за гномихой:
— Я помогу.
Гурон подозрительно скосил на него глаза, а Астария цыкнула. Хм, даже не хочу знать, что тут за «треугольник отношений». А может мне просто кажется…
— Что ты хочешь сделать? — сжав зубы, спросил Ваулур.
— То, что ты и так понял. Проведем пару экспериментов на твоем друге.
— Ты безумец. Это не останется для тебя безнаказанным.
— Трясусь-боюсь.
Через полчаса огонь костра вздымался выше наших голов.
— Остановись, Трайл! Он выживет, но ты станешь нашим кровным…
— Кидайте, — махнул я рукой.
Нижняя часть вампира улетела в огонь. Ошметки из двух мешков отправились вслед. Как оказалось, мясо и правда пыталось соединиться, но препятствие этому мешало. А вот если мясняшки в мешках растащить подальше, то в одном начиналась регенерация, а в другом все отмирало и начинало гнить. Я думаю, регенерация идет там, где больше мозгов. Или какая-то важная часть мозга. Отсюда вывод: мозги — самое важное в вампирах.
— Да-да, давайте сожжем, — восторженно предложила Катарсия. — Только без умственного вещества. Да, без него. Проверим на нём. Ой, как же интересно. Не могу удержаться.
Она многозначительно посмотрела на Ваулура. Тот взгляд стерпел, но не удержался и сглотнул.
Членистоногий Усик ловко ковырялся в том, что похоже на мозги. Пуки лениво стряхнул серое вещество со своей дубины. Все это сложили в кучку. Остальное — на шашлык.
Вкусно запахло мясом.
— Бордулов гной, — поморщился Эхзолл. — Если что, я не имею к этому никакого отношения. Ты умалишенный, вампир. Полностью и безвозвратно. Хотя, должен признать, мне тоже любопытно…
Наша компания любовалась поджариванием. Мд-а, это совсем не аппетитно. Мясо чернеет, ёрзает, свистит. А уж вонища от подпаленных кишков с говном… Что-то я не понимаю романтики фильмов о средневековье, где на костре сжигают своих друзей и любуются этим, как на похоронную процессию. Это же пиздец! Все видно! Одежда сгорает первой. Вон херус торчит, а яйца сжимаются под языками пламени. Кожа чернеет, волдыри лопаются.
— Кая, ты грустишь? — спросил я.
— Смерть всегда печальна.
— Он убил нашего Улук-Урая.
— И за это поплатился, — холоднее ответила орчиха.
— А ты видишь… ну…. у него там хер жарится. Вам точно всем норм?
— О чем ты, Трайл?
— Да так…
Бу-э-э-э…
Я оглядел своих приспешников. Смотрят на это с пофигизмом. Вы че, ребят? Вы нормальные, не? Пиздец какой-то…
Я взял палочку, выковырял из костра кусочек мяса из разорванной утробы, кинул Блюму. Тот набросился на угощение с большим удовольствием.
— Приятного аппетита.
— Мяугхк!
Для того, чтобы превратить ошметки в пепел понадобились почти сутки. Мы выжгли чуть ли не весь кустарник в пустыре. Ваулур пытался говорить о нашем безумии, но мы нытье специально игнорировали. Пусть знает, что его ждет, если не захочет сотрудничать. Весь этот спектакль не только ради науки.