Император Павел Первый и Орден св. Иоанна Иерусалимского в РоссииСборник статей
«Мы гроб святый освободили,
Гостеприимств отверзли дверь;
Но нас наследия лишили,
И мы изгнанники теперь!
Прими ты нас в твое храненье!»
Рекли, — печать и жезл
правленья
Царю, преклоншись, поднесли.
От редактора-составителя
В течение десятилетий советская историческая наука не обращалась к теме бытования в России Ордена св. Иоанна Иерусалимского, более известного под названием Мальтийского ордена.
В сборник вошел ряд независимых научных исследований, выполненных по заказу РГК «Русское видео» авторами, никак не связанными с Санкт-Петербургской приорией Ордена.
Авторы статей поставили перед собою цель решения некоторых проблем, связанных с личностью императора Павла I как гроссмейстера Ордена, а также вопросов, возникших в связи с переводом орденских управленческих структур в Россию. В статьях отражен новый взгляд на императора и его деятельность, очищенный от тенденциозных искажений, сложившихся еще при его жизни не без влияния Екатерины II.
Р. Г. Красюков
Вступление
История России полна удивительных случайностей. Одна из них — перевод католического Ордена св. Иоанна Иерусалимского (или Мальтийского) в Россию и превращение его в межконфессиональный, когда главою Ордена стал российский император Павел I. После гибели Павла I император Александр I сохранил за собою лишь титул протектора Ордена. К сожалению, он не понимал ни значения флота, ни роли Мальты для возглавляемого им государства. И это определило дальнейшую судьбу Ордена: в течении 1801–1817 годов он был ликвидирован в России. Кроме того, став при Павле I межконфессиональным, он снова превратился в католический, с римским папой в качестве духовного главы. Лишившись в лице Павла I своего главы и покровителя, Орден потерял свой новый центр — Петербург и всякую надежду на возвращение острова Мальта, захваченного в 1799 году у французов англичанами. В итоге он пришел в упадок и к середине XIX века из военно-духовного ордена превратился в духовно-благотворительную организацию. В этой обстановке некоторые кавалеры и потомки кавалеров павловского периода истории Ордена возглавили движение по воссозданию межконфессионального Ордена св. Иоанна Крестителя на традициях, установленных Павлом I. В результате этого движения в 1908 году в США был основан новый Союз иоаннитов, у которого есть все основания считать себя прямым наследником «павловского» Ордена. В 1913 году его кавалеры избрали 71-м великим магистром великого князя Александра Михайловича (1866–1933), правнука Павла I.
В сентябре 1994 года 74-м великим магистром был избран принц Генрих Палеолог, исповедующий православие и принадлежащий к последней правящей династии византийских императоров.
К настоящему времени орденская структура, возглавляемая им, является самой многочисленной — в нее входят до десяти тысяч кавалеров, она действует в ста тридцати странах мира и состоит из отдельных, независимых друг от друга приорий, основанных на конфессиональном принципе христианского вероисповедания. Эта структура также является некоммерческой и благотворительной организацией, служащей делу развития наук (и прежде всего медицины), экономики, искусства. Орден не имел и не имеет никакого отношения к тайным политическим организациям, совсем не занимается политикой. Деятельность кавалеров Ордена открыта, и они своими деяниями призваны защищать идеалы христианства и проповедовать терпимость, милосердие и уважение христиан друг к другу.
В России в 1992 году возрождена независимая от международных структур Ордена самостоятельная Великая православная Российская приория, зарегистрированная в органах юстиции как общественная организация, занимающаяся делами милосердия и госпитальерства. Хотя Орден официально не является религиозной организацией, его члены считают себя верными сынами Православной Церкви, чтут догматы и каноны православия, являются прихожанами храма Московской Патриархии и оказывают посильную помощь возрождению в России православия.
Госпитальер Санкт-Петербургской приории,
шевалье В. Грунин
М. М. СафоновПавел I и его время
Павел I получил от своей матери Екатерины II «богатое» наследство. Оно состояло из двухсот миллионов рублей государственного долга и системы экономических, политических и социальных отношений, построенной на принципах исключительности дворянских привилегий, той системы, которая тормозила дальнейшее прогрессивное развитие страны и не позволяла дворянскому государству выпутаться из паутины внутренних и стремительно возраставших внешних долгов.
Сами по себе эти две проблемы были достаточно значительны, чтобы привлечь к себе пристальнейшее внимание только что воцарившегося венценосца. Но существовали особые обстоятельства, которые сделали эти проблемы особенно жгучими.
В 1789 г. в Европе произошел мощный революционный взрыв. Одна из самых импозантных европейских монархий — французский абсолютизм — рухнула, и под ее обломками погибло старое феодальное общество. В муках революции рождалось новое, буржуазное. Французская революция имела мировое значение. Она открыла новую эпоху в истории человечества. События во Франции оказали революционизирующее влияние на весь европейский континент. Французская революция не могла не потрясти до основания всей остальной самодержавной, царской, королевской, полуфеодальной Европы.
Великое социальное землетрясение 1789 г. не обошло и Россию, хотя от эпицентра взрыва ее отделяло не менее двух тысяч верст и более сотни лет.
Французская революция высветила внутрироссийские проблемы, и озаренное революционным заревом екатерининское наследство предстало в своей ужасающей наготе. Пожалуй, самое главное влияние Французской революции на Россию заключалось в том, что она стимулировала реформаторские искания правящих верхов.
Пораженные тем, что происходило во Франции, монархи пытались как-то объяснить причины революции. Екатерина II, а вслед за ней и Павел I были убеждены в том, что главная причина французского катаклизма заключалась в финансовом кризисе, который и заставил короля пойти на созыв Генеральных штатов[1], затем они объявили себя Национальным, а после и Учредительным собранием, абсолютизм был заменен конституционной монархией, а та в свою очередь уступила место республике. Конечно же, это была упрощенная точка зрения, но ею руководствовались в правящих верхах России, и главный вывод, который можно было извлечь из французских событий, заключался в том, что прежде всего необходимо поправить финансовое положение страны, чтобы избежать революции. Второй урок, который извлекали в правительственных кругах России из французских событий, состоял в том, что французский абсолютизм допустил множество злоупотреблений, дворянство погрязло в своих корыстных и мелких эгоистических интересах, оказалось не на высоте, не смогло послужить верной опорой трона и в итоге потеряло все. Наконец, королевская власть во Франции оказалась настолько слабой (и в этом в большой степени вина возлагалась на личные качества Людовика XVI), что в решительную минуту не смогла овладеть событиями. Это и привело монархию к катастрофе. Хорошо известны слова, сказанные в этой связи Павлом своей фаворитке Нелидовой: «Вспомните Людовика XVI: он начал снисходить и был приведен к тому, что должен был уступить совершенно. Всего было слишком мало и, между тем, достаточно для того, чтобы в конце концов его повели на эшафот». Выводы напрашивались сами собой: вдохнуть новую жизнь в дворянство, дисциплинировать его, усилить монархическую власть, поднять сан самодержца на недосягаемую высоту — в этом, по мнению Павла, заключалось лучшее противоядие против революции.
К этим, так сказать, международным задачам, стоявшим в той или иной степени перед всеми абсолютистскими режимами Европы в период Французской революции, в России прибавлялась еще одна чисто русская — всеми возможными средствами избежать дворцового переворота. Решению этих задач и было посвящено короткое, но энергичное царствование Павла I.
Таковы были исходные посылки, какова же реальная действительность и возможности преобразовать ее?
На исходе XVIII столетия, когда в Европе стал устанавливаться буржуазный строй, Россия оставалась феодальной страной, в которой процветало крепостное право. Одна из важнейших особенностей развития феодально-крепостнической системы заключалась в том, что в то время, как Французская буржуазная революция потрясла до основания феодализм старой крепостнической Европы, привела к коренному изменению международных отношений, российский абсолютизм оказался не в состоянии разрешать внутри- и внешнеполитические задачи, стоявшие перед страной, на основе тех средств, которые давала ему сложившаяся система экономических, социальных и политических отношений, построенная на принципах исключительности дворянских привилегий. Эта система получила наиболее полное развитие во второй половине XVIII века. Стремясь преодолеть крайнюю нестабильность политического режима, которая особенно ярко проявилась во второй четверти столетия в серии дворцовых переворотов, Екатерина II укрепляла свои позиции путем расширения привилегий первенствующего сословия, максимального учета частных и общих интересов господствующего класса. При этом система исключительных дворянских прав получила свое окончательное законодательное оформление как раз в то время, когда она начинала становиться тормозом на пути тех прогрессивных явлений, которые стали наблюдаться в экономике России во второй половине XVIII века. Права дворянства были закреплены в Жалованной грамоте, изданной в день рождения Екатерины II 21 апреля 1785 г. 92 статьи этого документа, являвшегося важнейшим законодательным актом второй половины XVIII столетия, представляли собой памятник исключительных дворянских привилегий. Важнейшие из них состояли в следующем: свобода дворян от обязательной службы, от уплаты податей, постойной повинности, телесного наказания, подсудность только дворянскому суду, монопольное право владения землей и крепостными, лишение дворянского звания только властью монарха. За дворянством было закреплено также право владеть недрами в своих имениях, заниматься торговлей, устраивать заводы, в том числе винокуренные, бы