точно для того, чтобы дворянство было им недовольно.
Именно здесь, в сфере незыблемых дворянских привилегий, нарушить которые вынуждало реальное положение страны, в конце XVIII века разгорелся конфликт между государственной властью и первенствующим сословием.
Хотя основная привилегия, на которой зижделось привилегированное положение дворянства — владение землей и крепостными, нарушена не была, дворянские «свободы и вольности» все же подверглись пересмотру. Поскольку государственный аппарат преимущественно, а командный состав в армии исключительно были дворянскими, государство постоянно испытывало серьезную нужду как в образованных чиновниках, так и в квалифицированных военных, Павел пришел к мысли о необходимости привлечь дворянство на службу, преимущественно военную. Однако он понимал, что нельзя прямо и непосредственно лишить дворян важнейшего преимущества, и поэтому стал затруднять уход дворян в отставку. Дворянским детям было запрещено вступать в гражданскую службу без специального разрешения императора. Офицерам, не прослужившим в армии более года в этом звании, запретили подавать прошения об отставке. В противном случае предписывалось исключить их из службы, что автоматически лишало права быть избранным на должность в дворянском самоуправлении или поступать на гражданскую службу. Затем последовало запрещение дворянам, вышедшим в отставку из военной службы, вступать в гражданскую, если в момент выхода они не были определены императором к статским делам. Наконец, на губернаторов была возложена обязанность доносить начальству о не служащих молодых дворянах, с тем чтобы записывать их в полки унтер-офицерами. Это было вопиющее нарушение свободы от обязательной службы, провозглашенной Жалованной грамотой.
Новому истолкованию была подвергнута и статья 15 Жалованной грамоты, провозглашавшая свободу дворянства от телесных наказаний. Теперь после лишения дворянства преступник мог быть телесно наказан. Поводом к этому послужило дело подпрапорщика Рожнова. Он обвинялся в том, что, присутствуя на вахтпараде, смотрел на все, как на кукольную комедию, утверждал, что все государи — тираны и мучители и что ни один порядочный человек не согласится стать государем, что, будучи от природы равными, люди не имеют права наказывать один другого. Рожнов называл иконы идолами и осуждал тех, кто им поклоняется. Петербургская уголовная палата приговорила Рожнова к лишению дворянства, чинов и к каторжным работам. Однако Павел ужесточил наказание и написал собственноручную резолюцию: «Коль скоро снято дворянство, то уж и привилегия до него не касается. По чему и впредь поступать». Новое толкование Жалованной грамоты вызвало сильное осуждение дворянства. Применение телесных наказаний многих ли удержало от совершения преступлений? Возможно, некоторых и удержало. Только польза от этого «нововведения» не могла идти ни в какое сравнение с отрицательным политическим капиталом, который нажил Павел благодаря такой мере.
Павел запретил подавать коллективные прошения на высочайшее имя. Также был запрещен приезд делегаций от дворянских обществ в столицу для встречи с монархом. Существенные изменения были внесены в права дворянского самоуправления: губернские собрания упразднены вовсе, сокращен круг лиц, имевших право участия в собраниях. Широко применялась высылка через местную полицию дворян, уклонявшихся от должностей по выбору. Наконец, в большую зависимость от местной и губернской администрации были поставлены дворянские собрания. Что касается выборов, то был установлен новый сокращенный обряд, уменьшено количество избираемых дворянством лиц, часть выборных должностей в судебно-административных учреждениях заменена назначением от короны.
В результате этих мероприятий дворянство, ввиду упразднения верхних земских судов, отмены выборов чинов в уездные и нижние земские суды, было вытеснено из судебно-административных учреждений.[8]
Так Павел пытался уменьшить консерватизм дворянства, свести до минимума сопротивление его преобразованиям, призванным разрешить проблемы, стоящие перед страной. Но само дворянство на этот счет было совсем другого мнения — оно роптало. Одновременно с этим Павел делал ставку на усиление роли бюрократии в управлении страной. Бюрократизация и централизация государственного аппарата была одной из ведущих идей Павла. Он подготовил план замены коллежской системы министерской, что представляло бы собой крупный шаг по пути бюрократической централизации. Но царь не успел провести его в жизнь. Наконец, следует особо сказать о стремлении поднять сан самодержца на недосягаемую высоту, окружить его чуть ли не божественным ореолом. Здесь и обязательный выход из кареты на улице при встрече с императором, и запрещение аплодировать в театре раньше царя, и множество мелочей придворного этикета, делавшего придворную жизнь почти невыносимой. Часто доходило до смешного. Из русского языка было изгнано слово «курносый» потому, что нос императора был несколько вздернут кверху. Кошек запретили называть «Машками» — жену императора звали Мария Федоровна. При представлении императору этикет предписывал опуститься на колено, требовали, чтобы коленная чашечка так грохнула об пол, чтобы было слышно в конце зала. При целовании руки самодержца звук поцелуя должен был сотрясти уши присутствующих.
Наконец Павел пришел к мысли, что государь должен быть первоисточником всех самых незначительных действий его подданных: определить как им одеваться, какие слова произносить, как себя вести и как причесывать волосы и так далее. Не удивительно, что эта мелочная регламентация общественной жизни вызывала сильнейшее раздражение самых разных слоев русского общества и восстанавливала против Павла даже тех, кто готов был одобрить его преобразования.
Каковы же были итоги правительственной деятельности Павла I?
За четыре с небольшим года правления в результате проведенных мероприятий Павлу удалось сократить государственный долг с 200 млн. до 133 млн. рублей, то есть более чем на треть.[9] Однако не следует обольщаться этими результатами и думать, что, проживи Павел подолее, он наверняка в короткий срок рассчитался бы со всеми долгами. Напротив, можно констатировать, что в этом случае положение стало бы ухудшаться. Павел оказался непоследовательным политиком и не смог удержаться на том пути, на который вступил в начале своего царствования. Мало-помалу он дал себя втянуть в европейские дела, принял активное участие в борьбе европейской коалиции против Франции. Послал Суворова в Италию и в Швейцарию, Ушакова в Средиземное море. Российские войска покрыли себя неувядаемой славой, благодаря мужеству и героизму. Однако коалиция потерпела поражение. Резкий поворот от войны с революционной Францией к союзу с первым консулом Бонапартом поставил Россию на грань войны с Англией, в марте 1801 года английский флот угрожал Ревелю и Кронштадту, а донские казаки двигались в Индию. Внешняя политика Павла последних месяцев стала отдавать авантюризмом, и она требовала денег, денег и денег. Но денег не было. Публично осудив свою мать за выпуск ассигнаций, выкупая и уничтожая бумажные деньги, Павел кончил тем, что сам стал выпускать ассигнации. Дело свелось к тому, что екатерининские ассигнации были заменены павловскими. Причем, если Екатерина их выпустила на 156,6 млн. рублей, то при Павле их общее количество составило уже 212,6 млн. При этом курс их на петербургской бирже колебался между 60 и 70 % серебряного рубля, то есть был ниже, чем при Екатерине II.[10] Активная внешняя политика потребовала и увеличения численности армии. Несмотря на все сокращения, к 1 января 1801 года ее численность составила уже 446 тысяч человек.[11] Разрыв с Англией и начало военных действий должны были привести к дальнейшим финансовым осложнениям, ухудшению экономического состояния страны.
Положим, Павлу удалось бы удержаться на избранном в начале царствования пути, смог бы он тогда решить проблемы, стоящие перед страной? Едва ли. Для этого были нужны более смелые и радикальные преобразования. Например, переход к новой системе налогообложения, введения налога на землю, прогрессивного налога на собственность. Для того чтобы решить кадровые проблемы в армии надо было перейти к общесословному принципу формирования вооруженных сил. Введение этих буржуазных по своей сути принципов означало бы громадный шаг вперед. Если бы Павел сделал его, он был бы человеком, опередившим свое время на полстолетия. Но царь не ставил перед собой цели облегчить развитие капитализма в стране. Цели его были совсем иные: произвести определенные перестройки в феодально-крепостнической системе, чтобы удалить или по крайней мере ослабить те элементы, которые не позволяли ей нормально функционировать. Однако и на этом пути он потерпел фиаско. Его преобразования не сумели разрешить внутриполитических противоречий. Напротив, они продолжали обостряться. В итоге это привело к дворцовому перевороту. В ночь с 11 на 12 марта Михайловский замок был окружен гвардейскими полками. Группа заговорщиков, во главе которых стоял последний фаворит Екатерины II Платон Зубов, проникла в спальню императора и предложила ему отречься от престола. Павел отказался. В возникшей драке он был зверски убит. Современники проводили Павла в могилу шутливой эпитафией: «Сюда, прохожий, но не слишком близко! Здесь лежит Павел I. Молись, чтоб господь избавил бы нас от второго!»
Ю. Д. Марголис, Т. Н. ЖуковскаяТрадиции Павла I в истории русской государственности
Признанный знаток «грани веков» — XVIII и XIX — профессор С. Б. Окунь в своих университетских лекциях всякий раз замечал, что в политических зигзагах и в «сумасшествии» Павла I слишком много системы и логики, чтобы относить их на счет «патологии», а не политологии.[12]