V.3. Отношения с севирианами
Промежуток времени после завершения Собора в 536 г. и началом 540 г. был отмечен многочисленными достойными внимания событиями, значение которых, однако, не сразу поддается правильной оценке.
Как уже было упомянуто, вероятно, еще до начала Собора 536 г. Севир был отпущен из Константинополя в Египет, где он и умер в феврале 538 г.[799] Похоронен[800] он был в монастыре Эннатон[801]. В этой связи выглядит весьма любопытным, что насельники знаменитого монастыря вскоре после этого события, предположительно еще до 540 г., вступили в общение с прохалкидонским патриархом Александрийским.
Не только монахи этого монастыря, примирение которых с имперской Церковью хорошо засвидетельствовано посланием, направленным к ним Юстинианом, но также, по-видимому, и многие епископы в конце концов достигли согласия с императором по вероучительным вопросам. В этом смысле, как кажется, следует понимать одно сообщение Михаила Сирийца о том, что египетские епископы, в сравнении с епископами других мест, наиболее яростно воспротивились решениям Константинопольского Собора[802]. Это, продолжает Михаил Сириец, однако, не помешало тому, что в течение последующих двадцати лет они были обращены Павлом в диофиситство. Возникает вопрос: кто имеется в виду под этим именем? По всей видимости — Павел Тавеннисийский, православный патриарх Александрийский. Впрочем, Павел пребывал в должности примерно два года и был низложен в начале 540 г. Ввиду этого мы должны подвергнуть сомнению временные указания Михаила Сирийца и предположить, то Павел в течение всего двух лет достиг заметных успехов.
Мог ли, напротив, Севир, сам долго живший в Эннатоне, сыграть какую-то роль в этом деле до своей кончины в 538 г.? Весьма показательно, что он был отпущен в Египет и жил там до своей смерти как раз в то время, когда Феодосий, антихалкидонский патриарх Александрийский, был призван в Константинополь, чтобы уже никогда более не вернуться в Египет. Данное событие имело место при весьма неясных обстоятельствах. По всей видимости, Феодосий был доставлен в Константинополь не ранее сентября 537 г.[803] Если принять для его низложения более позднюю дату, которая бы относилась ко времени после смерти Севира, то встанет вопрос, не имеется ли между двумя событиями — смертью Севира и отправкой Феодосия в столицу — некоей связи. Естественным будет предположить, что Феодосий сменил усопшего Севира в качестве главы антихалкидонитов в Империи. В таковом качестве он мог быть вызван в Константинополь, чтобы впредь выступать в роли основного партнера императора по переговорам об унии.
Здесь следует учесть также то обстоятельство, что Феодосий был вызван прямо в столицу, а не выслан в отдаленную область под надзор местных властей, как это почти всегда было при низложениях патриархов. До сих пор еще не бывало прецедентов, чтобы низложенный патриарх отбывал свою ссылку в столице[804]. Уже один этот факт говорит о том, что перемещение Феодосия в Константинополь на первом этапе нельзя рассматривать как действительную ссылку.
Во время своего пребывания в столице Феодосий поначалу находился на попечении Феодоры, которая не только поселила его у себя[805], но и помогла устроить манифестацию антихалкидонитов в столице, которая должна была продемонстрировать императору готовность Феодосия к переговорам с ним. Для этого были задействованы насельники дворца Гормизда, а также население Города. Тем не менее эту манифестацию нельзя рассматривать как чисто антихалкидонскую, поскольку она была призвана способствовать заключению унии, что являлось заветным желанием Юстиниана[806]. Следовательно, это было не чем иным, как очередным мероприятием из ряда тех, что Юстиниан инициировал еще в 531 г.
О содержании переговоров и бесед, которые велись с Феодосием, из источников мы, к сожалению, знаем намного меньше, чем даже о переговорах с Севиром. Во всяком случае, эти переговоры проводились одновременно с мерами, предпринятыми в Египте вновь поставленным патриархом Александрийским Павлом. Неизвестно, протестовал ли вообще Феодосий против этих мер. Можно предположить, что он даже приветствовал эти меры, поскольку они главным образом были направлены против его противников, юлианистов, которые численно превосходили все остальные антихалкидонитские группировки в Египте.
Как бы то ни было, факт остается фактом: император не сошелся с Феодосием в вопросах веры и был вынужден подвергнуть его отлучению. Это же время отмечено усилиями императора по утверждению на Римском престоле выгодного ему кандидата — и странной паузой, которую позволяет себе новый папа, Вигилий, в своих официальных отношениях с Константинополем по некоторым вопросам.
Дело выглядит так, что период в церковной политике Юстиниана, начатый в 535 г. переговорами с Севиром, достиг своего промежуточного итога в 536 г. в постановлениях Константинопольского Собора — и затем завершился в 540 г. отлучением Феодосия[807]. Это отлучение, впрочем, никоим образом не носило окончательного характера, поскольку Феодосий не был анафематствован ни на одном Соборе. Потому это отлучение отнюдь не означало бесповоротного разрыва отношений между императором и теми людьми, которые по-прежнему пребывали в церковном общении с Феодосием.
К сожалению, доподлинно не известно, каким образом Вигилий участвовал в переговорах с Феодосием, которые продолжались примерно до 540 г., поскольку именно в этом году мы впервые фиксируем итог этих переговоров — отлучение Феодосия. Тем не менее дело выглядит так, что Вигилий принял в них заметное участие[808]. Кроме того, как раз во время переговоров с Феодосием в повестку дня окончательно ставится вопрос о Трех Главах. Впрочем, кроме хронологического совпадения, другой связи между постановкой вопроса о Трех Главах и событиями этого времени на основании источников установить невозможно.
В свете всего вышесказанного 540 год представляет собой некую веху, завершающую богословское и церковно-политическое развитие со времени окончания Собора в Константинополе в 536 г.
V.4. Миссионерские предприятия 40-х гг. VI в.
На основании вышеизложенного можно прийти к выводу, что Юстиниан своими мерами 536–540 гг. стремился посредством компромисса релятивировать анафему, которая была произнесена на Константинопольском Соборе 536 г. против некоторых монофиситов. Здесь следует, впрочем, сразу оговориться, что никакого общего проклятия антихалкидонитскому движению на Соборе не провозглашалось. Это обуславливалось многими обстоятельствами; главным из них было то, что антихалкидониты никогда не выступали в качестве единого движения. Поэтому анафемы могли затрагивать лишь отдельных духовных лиц, излагавших самостоятельное догматическое учение. Одновременно всегда оставалась возможность вести переговоры с другими приверженцами этого движения. Далее следует принять во внимание, что ни во время Юстиниана, ни при его непосредственных преемниках анафемы на уровне Вселенского Собора против антихалкидонитов не произносилось.
При этом твердо установлено, что многочисленные приверженцы антихалкидонитства были всерьез заинтересованы в примирении с императором, что в свою очередь служило для Юстиниана предпосылкой приложения дальнейших усилий для достижения унии. Потому лишь с большой осторожностью можно говорить о новой волне гонений после Константинопольского Поместного Собора. Эти гонения не отличались какой-либо планомерностью, скорее их можно квалифицировать как некоторые «перегибы на местах», которые всегда присутствовали в отношениях между сторонниками и противниками Халкидонского Собора в зависимости от того, какая из сторон брала верх в определенный период. Имевшие место гонения против антихалкидонитов ограничились тогда, в сущности, только Сирией. Напротив, в Египте и на этот раз не было никаких эксцессов, несмотря на то что прохалкидонская пропаганда была там интенсивной и до определенной степени успешной. Именно в Египте имелась некая группа, которая побуждала (или даже принуждала) Севира Антиохийского к переговорам с императором. К сожалению, применительно к Египту у нас практически полностью отсутствуют сведения об отдельных мерах Юстиниана и местных властей в религиозно-политической сфере[809].
По всей видимости, именно в это время появилась группа духовных лиц из числа антихалкидонитов, в лояльности которых Юстиниан не имел никаких сомнений. По отношению к ним он проявлял широкую терпимость и даже способствовал их карьере. Впрочем, с теми, кто оказывался непримиримым и упорствовал в своем мнении, Юстиниан и подчиненные ему власти обходились весьма сурово. Именно на время после Собора 536 г. приходится арест Иоанна Телльского на персидской территории и его экстрадиция в Империю, поскольку тот, рукополагая новых священников, — что не было разрешено императором, — увеличивал партию непримиримых антихалкидонитов.
Одним из аспектов, в котором отразилось описанное выше положение дел, является миссионерская деятельность времен Юстиниана. Для начала мы намерены подробно остановиться здесь на миссионерской деятельности в Нубии, чтобы проиллюстрировать некоторые особенности вновь сложившейся ситуации в отношениях между монофиситами и императором.
Закрытие храма Исиды на острое Филы Нарсесом в 535 г. прежде всего ударило по нубийскому племени нобадов, поскольку храм был их главным святилищем