Говорится в нем следующее:
«Что совершенно излишний и не имеющий доброго повода произошел раздор Церквей, мы ныне были хорошо осведомлены господином моим благочестивейшим епископом Павлом, привезшим хартию, содержащую безукоризненное исповедание веры, и утверждающим, что оная была составлена твоим блаженством и тамошними благочестивейшими епископами. Сочинение, которое прилагается к сему нашему посланию, содержит таковое. О том же, как мыслим мы и говорим о Богородице-Деве, об образе вочеловечения Единородного Сына Божия, скажем мы с необходимостью вкратце, и не в части приложений, но в виде заявления, как мы то приняли, взяв из божественных Писаний и из предания святых отцов, ничего не прибавляя к изложенной святыми отцами в Никее вере. Как мы уже выше сказали, достаточна она для знания благочестия и отповеди всякому еретическому злославию (κακοδοξίας).
Итак, мы скажем, не дерзая на недостижимое, но признанием собственной немощи отстраняя желающих придираться к тому, как [p. 35] мы будем размышлять о сверхчеловеческом.
Итак, мы исповедуем Господа нашего Иисуса Христа, Единородного Сына Божьего, Богом совершенным и человеком совершенным из разумной души и тела, рожденным прежде век от Отца по божеству, в конце же дней Его же нас ради и нашего ради спасения — от Марии Девы по человечеству, единосущного Отцу по божеству и единосущного нам по человечеству. Ведь произошло единение двух природ, посему мы исповедуем единого Христа, единого Сына, единого Господа. Согласно сути этого неслиянного соединения мы исповедуем Святую Деву Богородицей, поскольку Бог Слово воплотился и вочеловечился, от самого зачатия присоединив Себе взятый от нее храм. Касательно евангельских и апостольских слов о Господе — мы знаем, что богоглагольные (θεηγόρους) мужи одни из них делали общими, как бы от одного лица, а другие разделяли как бы на две природы, передавая подобающие Богу согласно божеству Христа, а смиренные — согласно человечеству. Изучая эти священные слова и находя, что мы мыслим так же (ведь един Господь, едина вера, единое крещение!), мы прославили Бога Спасителя всех, сорадуясь друг другу, ибо и ваши, и наши Церкви имеют сходную божественным Писаниям и преданиям наших святых отцов веру”» (АСО. T. I. 1.4. P. 16.12–17.25).
Так [говорит] в соборном послании к Восточным иже во святых Кирилл. Желая сделать совершенно ясными для всего сущего под ним Синода и народа александрийского догматы, на основе которых соединился он с восточными Церквами, побудил он иже во святых Павла говорить [проповедь] в Великой Церкви Александрийской о правой вере, из которой приводим следующее:
«Совечный Отцу Господь всех и Творец настолько уничижил себя нас ради и нашего ради спасения, что стал плотью, дабы через простую часть нашей природы явить чрезвычайное печалование о нас Бога. Ведь говорит [апостол]: Слово стало плотью, но не останавливается на этом и добавляет: И обитало с нами (ср. Ин. 1:14), причем второе есть толкование первого. Что значит Слово стало плотью? — Обитало с нами, то есть в нашей природе. Увидь, что и Иоанн проповедует о двух природах и о едином Сыне. Одно обиталище, а другое — обитающее, одно — храм, а другое — населяющий [его] Бог. Обрати внимание на сказанное: он не сказал “одно и другое” применительно как бы к двум лицам, или двум Христам, или двум сынам, но “одно и другое” как бы применительно к двум природам. Итак, когда сказал он и обитало с нами и проповедал о двух природах, тогда прибавил он и узрели мы славу Его, славу Единородного (ср. Ис. 7:14). Он не сказал “двух Сынов”, но Единородного. Стало быть, Исайя проповедует об Эммануиле, то есть о Боге вочеловечившемся. Петр говорит: Ты — Христос, Сын Бога (ср. Мф. 16:16), [указывая на] двойную природу и единственное лицо Сына. Иоанн Богослов говорит и обитало с нами, [указывая на] две природы Единородного и одно лицо» (ACO. T. I. 1.4. P. 13.6–21).
Когда это было сказано, народ возликовал, а иже во святых Кирилл, подтверждая сказанное Павлом, говорит следующее:
«Блаженный пророк Исайя, предвосхищая пророчества (τὰς εὐστομίας) учителей во Христе, говорил: И в радости почерпнули вы воду из источников спасения (ср. Ис. 12:3). Итак, вот зачерпнули вы себе воду из святого источника, я имею в виду от предыдущего учителя, который, будучи освящен светочами Духа, разъяснил нам великое и чтимое таинство Спасителя, через Коего спаслись мы, веруя в Него» (ACO. T. I. 1.4. P. 14.26–15.3).
Итак, посредством всего сказанного доказано, что иже во святых Кирилл и до осуждения Нестория, и во время осуждения, и после него никогда не переставал [p. 36] исповедовать две природы в едином Христе. Но враг истины Севир, не принимая ничего подобного во внимание, стало быть, называет отцов только по имени отцами, сам же отвергает переданные ими Церкви правильные догматы, не зная, что Несторий был осужден за собственное нечестие, но из-за него учение отцов уничтожено не было. Ведь если, согласно безумству Севира, следует отказаться от слов святых отцов, правильно сказанных, но еретиками неправильно понимаемых, то и само Священное Писание будет упразднено, в котором все еретики находят оправдание своей болезни, и ясно, что согласно его бредням и божественные Писания, и предания отцов будут признаны негодными.
Это что касается еретиков, упраздняющих учение отцов. Святая же Божия Церковь, отвращаясь от таковых еретических суесловий и храня предание Господа нашего, святых апостолов и отцов, которое проповедует единого и неизменного Единородного Бога Слово, Господа Иисуса Христа, познаваемого в двух сущностях: Бога Отца и Девы-Матери. А те, кто этого не признает, отвергают рождество или от Бога Отца Единородного Сына Бога и Господа нашего Иисуса Христа, или от святой славной Богородицы, Приснодевы Марии. Чьей сущности не будет иметь Христос, того, согласно им, не будет Он и сыном. Если же, побуждаемые божественным Писанием и учением отцов, исповедуют они вместе с нами, что Христос есть воистину Сын Бога Отца, и Он же воистину — Сын Девы-Матери, то с необходимостью признают они как два рождества Одного и Того же, так и то, что у Него две сущности. Если же, как учат отцы, ни природа божества Христа не переменилась в природу плоти, ни природа плоти Его — в природу божества, а также благодаря соединению не уничтожилось различие природ, но каждое осталось тем, что оно есть по природе, то и проповедь о Нем двоякая и познается Он в обеих сущностях, сиречь в божестве и человечестве, то как же не чувствуют они собственного заблуждения, вымышляя (τερατευόμενοι) единую природу Христа, богохульствуя об уничтожении истинных вещей и наделяя Христа пустыми именами божества и человечества?
Пренебрегая всяким истинным учением, они обращают внимание только на одно: полагая, что «природа», или «сущность», или «образ» (μορφή) суть то же, что «ипостась» и «лицо», что для всех еретиков является поводом к заблуждению. Об этом достаточно сказано в уже написанном нами слове к Зоилу, блаженнейшему архиепископу и патриарху Александрийскому, причем мы представили [доказательства], что «природа», «сущность» и «образ» означают то же самое и применяются к общему обозначаемому, «лицо» же и «ипостась» прилагается к частному.
Впрочем, здесь мы также посредством иных свидетельств представим то же самое. Ведь в слове о спасительном Богоявлении иже во святых Афанасий сразу же говорит следующее:
«Ведь как образ Бога мыслится в качестве полноты божества Слова, так и образ раба, умозрительная (νοερά) природа состояния (συστάσεως) людей, исповедуется вместе с органическим положением (σὺν τῇ ὀργανικῇ κατα-στάσει)» (Contra Apollinarium. 2.1 // PG. T. 21. Col. 1133).
Тому же и иже во святых Иоанн, епископ Константинопольский, учит, толкуя послание к Филиппийцам и говоря:
[p. 37] «Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба (Фил. 2:5–7). Утверждает он, что образ Бога принял образ раба. Образ раба есть действие (ἐνέργεια) раба или природа раба? Конечно же, природа раба. Стало быть, образ раба есть природа, а не действие» (Homilia 6.1. XI. P. 234–235. Montf.).
А Василий Великий в слове против Евномия говорит следующее:
«Образом Божиим значит сущностью Бога, ибо не так, что образ Бога — одно, а сущность Бога — другое, что есть Он не сложный. То есть равный по образу равен и по сущности» (PG. T. 29. Col. 673).
А иже во святых Кирилл в девятом слове «Сокровища» говорит следующее:
«Где тождество природы, там, конечно же, будет и единосущие. Ничто не препятствует, наоборот — с необходимостью следует, что нечто по природе произошедшее из чего-то будет ему подобным по сущности» (PG. T. 75. Col. 124).
И далее в двенадцатом слове:
«Чего природа едина, тому будет общим и имя, и то, что существует в чем-то по природе, это, конечно же, присуще и всем сопричастным той же сущности» (PG. T. 75. Col. 200).
Сие мы сказали, указывая на то, что «сущность», «природа» и «образ» значат то же самое. Что не то же самое представляют собой сущность и ипостась, как говорят об этом заблудшие еретики, можно узнать и на примере богословия о Святой Троице. Ведь когда мы говорим «Бог», мы обозначаем единую сущность Святой Троицы; когда мы говорим «Отец, Сын и Святой Дух», мы представляем три ипостаси, то есть три лица, познаваемых в единой природе божества. Ведь так нас учит и божественное Писание, говоря: Сотворим человека по образу Нашему и по подобию (Быт. 1:26). Выражение «сотворим» является обозначением не одного лица, согласно безумству Савелия, ибо, будучи сказано во множественном числе, оно заявляет о Святой Троице. А «по Нашему образу» являет единую природу Отца, и Сына, и Святого Духа. Ибо не сказал Он «по образам», чтобы мы не заподозрили различные сущности Троицы согласно безумию Ария, но «по образу», чтобы показать Святую Троицу как единую природу и единосущие. Сказать же применительно к человеку «по нашему образу» означало умозрительную природу человечества, согласно которой мы — образ Божий. Ведь не сказал Он «сотворим такого-то», чтобы мыслилось не лицо, но сказал «сотворим человека», чтобы заявить об умозрительной природе человека. Когда же Он хотел представить ипостаси, то призвал мужчину и женщину, Адама и Еву, которые суть лица, то есть, стало быть, ипостаси.