стивое послание или говорит, что оно [или всё], или часть его — верно и не анафематствует его, — таковой да будет анафема.
[p. 96] Итак, несмотря на то что послание за содержащиеся в нем богохульства было справедливо анафематствовано, мыслящие согласно с нечестивым Феодором и Несторием пытаются говорить, что оно было принято святым Собором в Халкидоне. Они говорят это, клевеща на Святой Собор и стараясь под его прикрытием избавить от надлежащего осуждения Феодора, Нестория и это нечестивое послание, которое Ива, будучи часто за него осуждаем, не дерзнул признать своим из-за содержащихся в нем богохульств.
Это мы докажем на основании разных связанных с ним дел (ἐκ τῶν διαφόρως περὶ τούτου κεκινημένων). В актах Фотия и Евстафия, [составленных] в Тире, вышеназванный Ива, будучи обвиняем в хулах на святого Кирилла, ясно изложил, что после соединения восточных с иже во святых Кириллом не сказал он ничего, что бы содержало хулу на последнего. А из послания, исполненного вышеназванных богохульств, в которых обвинялся Ива, и содержащего многие хулы на иже во святых Кирилла, видно, что возникло оно после соединения с восточными, с какого времени Ива, как показывают, стал его отвергать (ἐξ οὗ δείκνυται Ἴβας ταύτην ἀπαρνησάμενος).
Потому вышеупомянутые Фотий и Евстафий, используя свидетельства истцов, письменно зафиксировали, что вышеназванный Ива во всем поступал противно посланию, как то показывает вынесенный ими о нем приговор. Но Ива, не исполнив приговоренного, был извержен из епископского сана за богохульства вышеназванного послания, а вместо него был рукоположен Нонн, который и участвовал в заседаниях Халкидонского Собора.
Итак, осужденный за то же самое и в Халкидоне, вышеуказанный Ива после прочтения нечестивого послания не дерзнул признать его своим, но тотчас прибавил дословно: «Я непричастен к возводимому на меня». Посему Святой Собор, не удовольствовавшись тем, что Ива отвергает это нечестивое послание, принудил его поступить противно последнему, а именно: исповедовать упраздняемую в нем правую веру, принять Первый Эфесский
Вселенский Собор, титуловать (ἐπιγράψασθαι) иже во святых Кирилла отцом и учителем, а также анафематствовать хулу, которая [содержится] в этом послании, Нестория и нечестивое его учение — [то есть] всё, что нечестивое послание восхваляет и одобряет.
Итак, если даже сам Ива, всячески обвиняемый из-за нечестивого послания, не дерзнул его признать своим, причем и Святой Собор в Халкидоне побудил его во всем поступать противно ему, как мог вышеназванный Святой Собор принять указанное послание и подпасть под обвинение в содержащемся в нем богохульстве, от которого он старался очистить Иву?
Поскольку же, превосходя все содержащиеся в послании богохульства, еретики для обмана простоватых приводят из него только одно высказывание его автора, а именно — «две природы, одна сила, одно лицо», то мы покажем, что он и к этому примешал собственное нечестие. Ведь чьими называет он две природы и одно лицо, отрицая, что Бог Слово воплотился от святой славной Богородицы и Приснодевы Марии и родился от нее? Ясно, что каждой природе уделяет он собственное лицо, так же как, богохульствуя, изложили [это] в собственных писаниях Феодор и Несторий, которых вместе с их нечестием автор послания оправдывает. Ведь они, ясно говоря о двух лицах Бога Слова [p. 98] и Христа, которого они именуют простым человеком, утверждают, что одно лицо возникло из относительного сочетания, а также одного и того же достоинства и чести.
Но и говоря о единой силе или власти (δυναστείαν) двух природ, автор письма и в этом явно следует вышеуказанным еретикам — Феодору, говорящему в различных своих нечестиво составленных писаниях о вочеловечении, и Несторию, [говорящему] во многих сочинениях, а особенно в послании, написанном к еретику Александру Иерапольскому [о том], что у двух природ единое господство (αὐθεντία) или власть и единое лицо, согласно одному достоинству и такой же чести. На основании чего доказывается, что автор послания воспользовался, по их зловерию, понятием (προσηγορίᾳ) «природа» вместо «лицо». Ведь одно господство, одна сила или власть и одно достоинство или та же честь прилагаются не к различным природам, но к различным лицам той же сущности, что мы и исповедуем применительно ко Святой Троице. Посему и святые отцы анафематствовали тех, кто говорит, что по господству, или силе, или власти, или достоинству, или равночестию Бог Слово соединился с Христом, которого сторонники Феодора и Нестория называют простым человеком, не признавая, что произошло соединение Слова с плотью, одушевленной душой разумной и умопостигаемой.
И было бы достаточно этого для того, чтобы обличить нечестие оправдывающих это грязное послание. Однако к концу этого послания автор его являет то же зловерие, говоря, что следует верить в храм и в обитающего во храме, посредством чего он очевидным образом вводит два лица. Но и этому нечестию написавший послание был научен Феодором и Несторием; Соборная же Церковь, осуждая таковое зловерие, заповедует исповедовать и верить не в храм и обитающего в нем, но в единого Господа Иисуса Христа, воплощенного и вочеловечившегося Бога Слово.
Ничего удивительного в том, что автор этого нечестивого послания воспользовался понятием «природа», ибо у еретиков в обычае пользоваться для обмана простодушных терминами, благочестиво используемыми православными, и переносить их смысл и истолкование на собственное нечестие, так что случается, что одни и те же выражения, хорошо изъясняемые и задумываемые, — относятся к благочестию, а превратно толкуемые и приводимые еретиками — содержат нечестивое. И естественно, что Нестория, сказавшего «две природы и одно лицо», но не признавшего их соединение по ипостаси, Первый Эфесский Святой Собор, на котором предводительствовали блаженной памяти Целестин и Кирилл, не принял и осудил. Мы же, во всем следуя учению святых отцов, выше показали и соединение двух природ, из которых составился Господь наш Иисус Христос, единый из Святой Троицы Бог Слово воплощенный, и их различие, не уничтожаемое посредством соединения.
Сказанного нами было бы достаточно для осведомления тех, кто не желает любостязания, но поскольку раз уклонившиеся к нечестию посягают и на других, необходимо нам явить тщетными и следующие их предлоги. Ведь говорят они, что не следует подвергать порицанию нечестивое послание, поскольку оно заключено в каких-то книгах. Но если некто примет это согласно их неразумию, то надо принимать и Нестория с Евтихом, поскольку и о них много повествуется в деяниях Собора!
Впрочем, никто из благоразумных [p. 100] не прислушается к тому, что они говорят. Ведь излагаемое на Соборах касательно еретиков становится частью протоколов и принимается не для освобождения, а для обличения и вящего осуждения их и тех, кто мыслит подобное им. И несмотря на то, что имеющиеся о нечестивом послании записи включены, как было сказано, в некоторые книги, в подлинниках (ἐν δὲ τοῖς αὐθεντικοῖς), в которых подписались преподобные епископы, они никоим образом не встречаются.
Впрочем, исследующим истину следует обратить внимание и на то, что часто кем-то из присутствовавших на Соборах что-то говорится или с умыслом, или вопреки, или по неведению, однако внимание обращают не на сказанное кем-то в отдельности, а на определяемое всеми по общему одобрению. Ведь если кто захочет, как они, обращать внимание на таковые противоречия, всякий Собор окажется опровергающим сам себя.
Стало быть, следовало бы им, если бы они правильно принимали Святой Собор, не обращать против него такие порицания, но следовать учениям Соборной Церкви, а особенно иже во святых Афанасию, бывшему епископу Александрийскому, принявшему на себя много великих борений за правую веру христиан против всякой ереси и особенно против нечестивейших ариан. Ведь поскольку сами ариане для обмана людей приписывали к своей секте Дионисия, бывшего за много лет до Афанасия епископом Александрии, говоря, что и сам Дионисий мыслил подобно им, Афанасий, великий учитель Церкви, многообразно письменно доказывал, что Дионисий с самого начала проповедовал правую веру и никоим образом не общался с нечестием ариан. А эти, мысля еретически, пытаются навесить (περιάπτειν) сему [Собору] собственное нечестие!
Какое приготовлено осуждение и какое надлежит проклятие погрешающим против отцов, учит нас и Божественное Писание. Ведь если Хам, сын Ноя, увидев нагим собственного отца и не покрыв отцову телесную наготу, вышел и объявил о ней братьям, которые прикрыли ее одеждой, а сам он и родившиеся от него оказались подвергнуты проклятию, а прикрывшие удостоились великого благословения, то много более достойны вящего и большего осуждения те, кто нечестием послания и Феодора стремится причинить Собору никоим образом не подобающее ему бесчестие.
Впрочем, из-за этого нечестивого послания те, кто придерживается его, не избегнут осуждения за свое нечестие, а также и эллин Феодор, превосходящий нечестивостью иудеев и всех еретиков. Ведь он вдобавок к прочим его богохульствам не остановился перед тем, чтобы в соответствии со своим заблуждением перетолковать символ трехсот восемнадцати святых отцов, и даже, пренебрегши им, издать другой символ, исполненный всякого нечестия, в котором он дерзнул анафематствовать тех, кто мыслит и передает (παραδιδόντας) [его] иначе, так что, согласно его безумию, чуть ли не все святые апостолы и отцы оказались осужденными! Этот нечестивый символ Феодора, будучи предъявлен на первом Эфесском Соборе и зачитан на Халкидонском, обоими Соборами был осужден вместе с издавшим его и теми, кто [его] принял.
[p. 102] Поскольку же некоторые, произнося речь в защиту Феодора, при предъявлении нечестивых его писаний в силу присущего им богохульства притворно говорят, что хотя последние и нечестивы, но самого изрыгнувшего подобное нечестие анафематствовать отказываются, дивимся мы их безумию, ибо дерзают они противиться Писанию, ясно говорящему: