Нант, июнь 2009 г.
1. ИМПЕРСКИЕ ТРАЕКТОРИИ
Мы живем в мире, состоящем из почти двухсот государств. Каждое из них выставляет напоказ символы суверенитета - свой флаг, свое место в Организации Объединенных Наций - и каждое утверждает, что представляет тот или иной народ. Эти государства, большие и малые, в принципе являются равноправными членами мирового сообщества, связанного международным правом. Однако миру национальных государств, который мы считаем само собой разумеющимся, едва ли исполнилось шестьдесят лет.
На протяжении всей истории человечества большинство людей жили в политических единицах, которые не претендовали на то, чтобы представлять единый народ. Приведение государства в соответствие с нацией - явление недавнее, не до конца реализованное и не всеми желаемое. В 1990-е годы мир стал свидетелем попыток политических лидеров превратить государство в выражение "своей" национальности: в Югославии - стране, образовавшейся после Первой мировой войны на территории, отторгнутой у Османской и Габсбургской империй, и в Руанде, бывшей бельгийской колонии. Эти попытки создать однородные нации привели к уничтожению сотен тысяч людей, живших бок о бок. На Ближнем Востоке сунниты, шииты, курды, палестинцы, евреи и многие другие на протяжении более чем восьмидесяти лет после окончания Османской империи боролись за государственную власть и государственные границы. Даже когда люди боролись за распад империй и приветствовали его в течение двадцатого века, конфликты по поводу того, что такое нация и кто принадлежит к ней, вспыхивали по всему миру.
В 1960-х годах Франция, Великобритания и другие бывшие колониальные державы, чьи империи когда-то охватывали почти треть населения планеты, стали более национальными, избавившись от большинства своих заморских частей, лишь уступив некоторые из своих прерогатив Европейскому экономическому сообществу, а затем и Европейскому союзу. Распад Советского Союза и его коммунистической империи привел к другим изменениям в суверенитете. Некоторые новые государства объявили себя многонациональными - Российская Федерация, в то время как другие - Узбекистан, Туркменистан - стремились создать однородные нации из своих разнообразных народов. В Центральной Европе лидеры нескольких постсоветских государств - Чехии, Венгрии, Польши и других - повернули в другую сторону и вступили в Европейский союз, отказавшись от части своей восстановленной власти ради ощутимых преимуществ принадлежности к более крупной политической единице.
Эти конфликты и двусмысленность суверенитета по всему миру говорят о том, что исторические траектории более сложны, чем движение к национальным государствам. Империи, сознательно сохраняющие разнообразие завоеванных и инкорпорированных ими народов, сыграли долгую и важную роль в истории человечества. На протяжении большей части последних двух тысячелетий империи и их соперничество в регионах или по всему миру создавали контекст , в котором люди формировали связи - в виде этнических или религиозных сообществ, в сетях мигрантов, поселенцев, рабов и торговых агентов. Несмотря на попытки словами и войнами поставить национальное единство в центр политического воображения, имперская политика, имперские практики и имперские культуры сформировали мир, в котором мы живем.
Эта книга не следует традиционному повествованию, которое неумолимо ведет от империи к национальному государству. Вместо этого мы сосредоточимся на том, как различные империи возникали, конкурировали и вырабатывали стратегии управления, политические идеи и человеческие связи на протяжении длительного периода времени - от Древнего Рима и Китая до наших дней. Мы рассматриваем репертуар имперской власти - различные стратегии, которые выбирали империи, когда они включали в состав государства различные народы, сохраняя или делая различия между ними.
Империи, конечно, вряд ли представляли собой спонтанное принятие разнообразия. Насилие и повседневное принуждение были основополагающими в том, как создавались империи и как они функционировали. Но по мере того как успешные империи превращали свои завоевания в прибыль, им приходилось управлять своим непохожим населением, в процессе чего возникало множество способов как эксплуатировать, так и управлять. Империи по-разному мобилизовывали и контролировали свои человеческие ресурсы, включая или исключая, вознаграждая или эксплуатируя, распределяя власть или концентрируя ее. Империи поддерживали связи и контакты и пытались их контролировать. В некоторых обстоятельствах люди видели выгоду в том, чтобы стать частью большого и могущественного государства. В целом империя была политической реальностью, с которой они жили. Люди работали на предприятиях, поддерживающих имперскую экономику, участвовали в сетях, созданных имперскими контактами, и искали власти, самореализации или просто выживания в условиях имперского правления и имперского соперничества. В одних ситуациях люди находили способы сбежать, подорвать или уничтожить имперский контроль; в других они стремились построить собственные империи или занять место имперских правителей. Империи были источником политических противоречий, инноваций, конфликтов и устремлений вплоть до XX века. Даже сегодня империя как форма, если не как название, все еще упоминается в качестве политической возможности.
Империя была удивительно долговечной формой государства. Османская империя просуществовала шестьсот лет; более двух тысяч лет череда китайских династий претендовала на мантию императорских предшественников. Римская империя шестьсот лет властвовала в западном Средиземноморье, а ее восточное ответвление, Византийская империя, просуществовала еще тысячелетие. Рим служил образцом великолепия и порядка в XX веке и далее. Россия на протяжении веков сохраняла имперские способы управления самобытным населением. В сравнении с этим национальное государство выглядит как вспышка на историческом горизонте, государственная форма, которая недавно вышла из-под имперского неба и чья власть над мировым политическим воображением вполне может оказаться частичной или преходящей.
Выносливость империи ставит под сомнение представление о естественности, необходимости и неизбежности национального государства и направляет нас к изучению широкого спектра способов, с помощью которых люди с течением времени, к лучшему или худшему, думали о политике и организовывали свои государства. Изучение истории империй не означает их восхваления или осуждения. Напротив, понимание возможностей, какими они представлялись людям в их собственное время, раскрывает императивы и действия, которые изменили прошлое, создали наше настоящее и, возможно, будут определять будущее.
Имперские репертуары
Эта книга не рассматривает все империи во все времена и во всех местах. Она сосредоточена на ряде империй, чья история была самобытной, влиятельной и во многих случаях переплетенной. Империи не были похожи друг на друга; они создавали, перенимали и передавали различные репертуары правления. В наших главах описываются различные стратегии правления, которые были мыслимы и осуществимы в конкретных исторических ситуациях, конфликты, возникавшие в различных структурах власти, и спорные отношения между империями, которые возникали в определенные моменты и с течением времени в ходе мировой истории.
Имперский репертуар - это не мешок трюков, в который заглядывают наугад, и не заготовленная формула правления. Сталкиваясь с проблемами изо дня в день, империи импровизировали; у них также были свои привычки. То, что лидеры могли вообразить и что они могли осуществить, формировалось под влиянием прошлой практики и ограничивалось контекстом - как другими империями с их совпадающими целями, так и людьми в местах, которые строители империи желали заполучить. Люди на спорных территориях могли сопротивляться, отклонять или изменять в свою пользу вторжение более могущественной державы. Признание имперских репертуаров гибкими, ограниченными географией и историей, но открытыми для инноваций, позволяет нам избежать ложных дихотомий непрерывности или изменений, случайности или детерминизма, и вместо этого искать действия и условия, которые толкали элементы в стратегии империй, то вытесняли их из них.
Наш аргумент заключается не в том, что каждое значительное государство было империей, а в том, что на протяжении большей части человеческой истории империи и их взаимодействие определяли контекст, в котором люди оценивали свои политические возможности, реализовывали свои амбиции, и представляли себе свои общества. Большие и малые государства, мятежники и лоялисты, люди, которых мало заботила политика, - все они должны были принимать во внимание империи, их способы правления и соперничество. Пришел ли конец имперским рамкам - вопрос, который мы рассматриваем в заключительной главе.
Мы начнем с Рима и Китая в третьем веке до нашей эры не потому, что они были первыми империями - их великими предшественниками были египтяне, ассирийцы, персы, огромные завоевания Александра Македонского и более древние династии в Китае, - а потому, что эти две империи стали долговременными ориентирами для последующих строителей империй. Рим и Китай достигли огромных физических размеров, интегрировали торговлю и производство в экономику мирового масштаба (мир, который каждый из них создал), разработали институты, которые поддерживали государственную власть на протяжении веков, создали убедительные культурные рамки для объяснения и продвижения своего успеха и обеспечили на долгие периоды покорность императорской власти. Их главные стратегии - опора Китая на класс лояльных, обученных чиновников, расширение прав и возможностей граждан Рима, по крайней мере в теории, - оказали длительное и глубокое влияние на то, как люди представляют себе свои государства и свое место в них.
Далее мы рассмотрим империи, которые пытались занять место Рима - устойчивую Византию, динамичные, но распадающиеся на части исламские халифаты и недолговечных Каролингов. Эти соперники строили свои империи на религиозном фундаменте; их истории демонстрируют возможности и пределы воинствующего монотеизма как инструмента государственной власти. Стремление обратить или убить неверных и распространить истинную веру мобилизовало воинов как христианства, так и ислама, но также вызвало раскол внутри империй по поводу того, чья религиозная мантия была истинной и чьи притязания на власть были дарованы Богом.