Если "открытие" Америки и было имперской случайностью, то оно имело преобразующее воздействие. Новый Свет, Старый Свет и сами океаны стали пространством, на котором продолжалось долгосрочное соперничество империй. Заокеанское продвижение европейской империи по-разному разрушало мир империй. Китай и Османская империя долгое время оставались слишком сильными, чтобы европейские державы могли сделать что-то большее, чем просто погладить их по краям. В течение столетий после того, как европейцы достигли их берегов, общества в Азии сохраняли свою культурную целостность; правители заключали выгодные сделки с новичками; торговая элита процветала и внедряла инновации. Но внутренние раздоры в конце концов открыли перед чужаками трещины, которые можно эксплуатировать.
Подчинение империй Нового Света - в частности, ацтеков и инков - происходило быстрее и было более масштабным. В Северной и Южной Америке колонизация привела сначала к демографическому спаду, а затем к огромному переселению народов, поскольку европейские поселения и принудительная миграция порабощенных африканцев в некоторые районы Америки привели к появлению новых типов обществ.
В то время как империи продолжали свои разрушительные вторжения в Америку и соперничали друг с другом, масштабы и последствия трансконтинентальных связей росли. Добыча серебра коренными американцами под испанским владычеством на территории нынешних Перу и Мексики, а затем производство сахара порабощенными африканцами под властью нескольких империй в Карибском бассейне , начали трансформировать мировую экономику. Продовольственные культуры - кукуруза, картофель, помидоры, рис - путешествовали через океаны. Империи пытались держать эту деятельность под своим контролем, но добивались лишь частичного и временного успеха.
Самый решительный экономический прорыв произошел около 1800 года в Великобритании. Как ни важны были внутренние реформы для сельскохозяйственной и промышленной революции в Британии, имперские ресурсы - особенно сахар по низким ценам - и имперские предприятия - финансовые институты, судостроение, армии и флоты - также были существенными факторами. Торговля долгое время была лишь отчасти вопросом рынков; она зависела от имперской мощи, от защиты жизненно важных земель и торговых путей от других империй, пиратов и вольных разбойников.
К 1800 году экономические преимущества Британии были таковы, что она могла пережить потерю части (не самой ценной) своей империи в Северной Америке, расширить свое участие в Индии, сохранить свои колонии в Вест-Индии, бороться с амбициями Наполеона в отношении европейского господства и отстаивать свои интересы в других странах под именем "свободной торговли", используя или угрожая использовать военно-морскую мощь для сохранения британских интересов. Британия вышла на первый план в короткий по имперским меркам период, когда европейские империи, казалось, доминировали в мире. Репертуар империи менялся - впрочем, как и репертуар других держав. Когда некоторые европейские соперники начали догонять Британию в развитии индустриальной экономики, межимперская конкуренция за ресурсы привела к упреждающим колониальным приобретениям и положила начало новой фазе насилия и войн.
Но распространение империй по миру также изменило пространство, в котором распространялись политические идеи и развивались новые. Начиная с XVI века, когда испанцы критиковали жестокое обращение с индейцами, империи стали местом споров о политической легитимности и суверенной власти. В конце XVIII века отношения между личностью, нацией и империей стали предметом пристального изучения. Движение против рабства в Британии было направлено против наиболее прибыльного аспекта империи и утверждало, что к порабощенным африканцам следует относиться как к имперским субъектам, а не как к объектам эксплуатации.
Французская революция поставила вопрос о том, распространяются ли права нации на колонии, - возможно, дошло до того, что потребовалось освободить рабов и сделать их французскими гражданами. Французские чиновники, руководствуясь как прагматическими, так и принципиальными соображениями, в 1790-х годах выступали по обе стороны этого вопроса. Статус "подданных" в империи периодически обсуждался вплоть до 1946 года, когда новая конституция объявила, что все подданные должны обладать "качествами" французского гражданина - изменение, которое скорее усугубило, чем ослабило неопределенность в вопросе о том, является ли "Франция" обществом равных или неравных.
То, что подобные споры так долго оставались неразрешенными, должно заставить нас задуматься о традиционных представлениях о процессах, породивших "современный" мир. Неверно утверждать, что западноевропейские империи внезапно перестали вести себя как империи, стали мыслить как национальные государства, отправились собирать колонии, чтобы обеспечить нации славу и корысть, а затем столкнулись с разрывом между отстаиванием национального самоопределения и отказом в нем другим. В то время как идея нации, управляющей собой, стала частью европейского политического мышления, "эпоха" империи не уступила место новому режиму национализированного суверенитета или всеобщему признанию национального государства в XIX веке.
Язык национального сообщества, основанного на общей истории, языке или обычаях, использовался некоторыми для аргументации в пользу создания новых империй - например, Германской, - но реализовать эти идеи было непросто там, где население было смешанным и , где уже существующие империи распоряжались основными ресурсами. Османы, Австро-Венгрия и Россия с их многоэтническими и многоконфессиональными империями пытались найти способы заставить национальное сообщество работать на себя, одновременно конкурируя друг с другом и другими империями. Национальный вопрос в сочетании с имперским соперничеством спровоцировал серию кровавых конфликтов - войну в Крыму в 1850-х годах, неоднократные войны на Балканах, Боксерское восстание в Китае и еще более кровопролитные столкновения в XX веке, когда Германия и Япония начали борьбу за свои собственные империи.
Нестабильная политика имперского соперничества в мировом масштабе поставила вопрос о том, являются ли "колониальные" империи XIX и XX веков новым типом государства, отличным от империй прошлого. Некоторые европейцы утверждали, что их империи были высшего сорта; другие, как Ленин, считали их продуктом - также уникальным - капитализма. Некоторые ученые сегодня утверждают, что возможность народного суверенитета внутри страны и идеи Просвещения в целом привели к тому, что европейские политические мыслители и правители стали проводить более четкую, чем когда-либо прежде, границу между людьми, находящимися внутри государства, и чужаками, которые считались не имеющими права участвовать в управлении собой. Но, как мы уже отмечали выше, европейцам по-прежнему приходилось находить посредников для выполнения большей части работы по управлению империей, а также формировать у населения внутри страны приемлемое представление о государстве, в котором они жили. Новые технологии войны и связи не всегда проникали на уровень деревни или коммуны. Заявления о том, что они несут подъем и прогресс в Африку и Азию, вызвали критику как внутри страны, так и за рубежом: почему колониальные империи так мало делали для выполнения своей миссии и почему сохранялись захват земель, принудительный труд и большое количество насилия?
Что бы ни было нового или старого в европейском колониализме XIX века, с исторической точки зрения он был недолговечен: сравните примерно семьдесят лет колониального владычества над Африкой с шестисотлетним периодом существования Османской империи. Упорный империализм конца XIX и XX веков не только не укрепил мировой порядок, основанный на различии между европейской нацией и неевропейской зависимостью, но и породил вопросы о легитимности и жизнеспособности колониализма, а также новые конфликты между новыми и старыми империями.
Во время Второй мировой войны длительное противостояние соперников за контроль над судьбой Европы развернулось в глобальном масштабе и спровоцировало очередной сдвиг в мире империй. Завоевания Японией европейских колоний в Юго-Восточной Азии оказались особенно разрушительными как для победителей в этой войне между империями, так и для проигравших. Германия, потерпевшая поражение как империя, расцвела как национальное государство. Так же поступила и Япония. Франция, Британия и другие колониальные державы пытались возродить свои империи с помощью новых экономических и политических механизмов, но в середине века столкнулись с восстаниями и непосильными расходами. Цена включения африканских и азиатских народов в состав империй, которые должны были предоставлять услуги своим гражданам, оказалась слишком высокой. Лишившись большинства своих колоний, европейские государства предприняли шаги к конфедерации друг с другом, что привело к сложным переговорам о суверенитете, которые продолжаются и сегодня.
Послевоенная реконфигурация выдвинула на передний план две державы с историей имперской экспансии: СССР и США. Советский Союз сочетал стратегию признания различных "национальностей" с однопартийным государством, чтобы распространить коммунистическую паутину на множество национальных групп и разжечь вызовы капиталистической империи в других странах. Соединенные Штаты с протестантским упорством стремились распространить свою идею демократии в манере , напоминающей Рим, и практиковали империализм свободной торговли, сочетая рыночную власть с военной мощью. Американцы ожидали, что мир заговорит на их языке, захочет иметь их политическую систему и полюбит их культуру, и, как только казалось, что они одерживают победу, натыкались на неприятности, особенно в тех областях, где когда-то правили римляне, византийцы и османы. Тем временем Китай, границы которого близки к тем, что были достигнуты императорами династии Цин, его сильная система чиновничества в целости и сохранности, мобилизует свое огромное население, жестко контролирует свою элиту, борется с беспокойным населением тибетцев и мусульман, отправляет - без прозелитизма - своих предпринимателей, специалистов и рабочих за границу и распоряжается жизненно важными ресурсами по всему миру. Китай, Россия и Соединенные Штаты не считают себя империями, но имперский путь сделал их такими, какие они есть.