— Просто Лина. Не называйте меня госпожой, — представилась она, возвращаясь глазами к стражнику. Она отметила, что волосы парня не свойственного серийцам черного цвета, но не более того. Если чужак занимает такой высокий пост при дворе, значит, он должен быть действительно хорош. Хоть она и ощущала в нем нечто нечеловеческое, зла не чувствовала, поэтому спокойно пошла с ним рядом. — Значит, тот отряд ваш? Надеюсь, ребята смогут простить моего господина. Он много говорит и порой бывает невыносим, но человек он хороший, без злого умысла.
— У моих ребят была лишь одна цель — обеспечить безопасный проход, — пожал плечами Диего, щелкнув пальцами куда-то в сторону, откуда тут же подбежали служанки и забрали у Лины плащи, чтобы спутница чувствовала себя спокойно без лишней одежды в руках. — Кто и что о них говорит — им неважно. — Диего улыбнулся, но спустя несколько минут можно было заметить, как он, лишь единожды обвёл взглядом Лину, приковал глаза к спине посла. — А вы жрица? Если не секрет, чья? Я, честно признать, в знаках богов не очень силён, легче спросить.
Между тем Айка внимательно слушала сладкие речи, и будь эта встреча не из-за грядущей войны, королева с удовольствием бы насладилась столь сладкими напевами, но не сейчас, потому что после визита Годфри решалось очень многое. Да и напоминание о родителях было не к месту. О нет, пусть это и формальность, но приятно, что родителей знавали в Люции и, судя по речам, хорошо относились, но Айке сейчас было трудно бороться еще и со скорбью.
— Вы добры, господин Шнейштайгер, — улыбнулась она, но лицо опустила. — Я принимаю ваши соболезнования, приятно, что вы оценили труды моих родителей. Но сейчас будет решаться вопрос не о союзе двух государств, а куда более мрачная тема… Но об этом вы уже будете говорить с его величеством. Вот, кстати, и зал.
Он находился на втором этаже, и путь в зал совета был близким. Стража открыла дверь перед послом и королевой, куда Айка завела гостя.
Посол отпустил руку королевы, как только они вошли, и поклонился королю Генриху. Годфри приметил ещё одну фигуру позади, но решил, что это всего лишь советник, не придал ему особого значения.
— Ваше величество Генрих, рад встрече с вами, — приветствовал Годфри. — Как жаль, что она смогла состояться лишь при таких нерадостных обстоятельствах. Его величество Феликс передает вам и вашей королеве пожелания благополучия.
— Передавайте и мои ему, господин Шнейштайгер, — ответил Генрих и жестом указал на кресло, предлагая послу сесть за стол переговоров. На всякий случай он трижды перепроверил всю мебель в комнате, чтобы Ральф не устроил какую-нибудь пакость в столь ответственный момент. Хотя вел он себя вполне сносно, Генрих был рад уже тому, что тот молчал.
Следом за послом в комнату вошли Диего и спутница Годфри. Хоть глаза стражника и были обращены к гостю, а не девушке, она все же улыбнулась его вопросу и поспешила ответить, пока была такая возможность.
— Я не жрица, а состою в священном воинстве и служу богине любви и красоты Суне. — Лина указала на знак красной лилии, выкованный на ее наплечнике, но вдруг изменилась в лице. Никто не успел среагировать, как она вытащила меч, выставив его перед собой, и загородила посла от угрозы. — Что здесь делает эта скверна?!
— Скверна?! Это я-то? Д… — возмутился Ральф, сразу сообразив, что это про него. Воительница просто источала омерзительный свет своей богини, Ральфу аж тошно было. Но прервало его не это, а магический приказ Генриха заткнуться. Кристалл в груди Ральфа на мгновение сверкнул, после чего тот схватился за горло и с какой-то обидой посмотрел на Генри.
— Прошу прощения, если это доставило вам неудобство. Уверяю, он не опасен, — заверил Генри. Никак не ожидал, что посла будет сопровождать кто-то, кто сразу распознает сущность его фамильяра. Из-за этого могут возникнуть трудности.
Никогда, никогда за три года супружеской жизни не возникало такой ситуации, чтобы кто-то выставлял меч на человека короля или королевы. Потому Айка всегда была смиренной супругой на людях, но вот это… Она и сама от себя такого не ожидала — только устроилась в кресле по левую руку от Генриха, как тут же вскочила, метая молниями в глазах.
— Как ты смеешь наставлять оружие на слугу короля?!
Для Диего слова королевы также сработали как некий включатель. Он в секунду оказался рядом с Ральфом, кладя руку на рукоять меча, но пока не вынимая его.
Кем бы ни был Ральф, смертный или бессмертный, друг или просто проказник — Айка его знала, недолюбливала, но он не был врагом. Он такой же житель Серии! Сама не понимала, что на неё нашло, но видеть чужака в её замке с выставленным оружием на его жителя!.. Её просто затрясло от злости и оскорбления.
— Прошу прощения, посол. — Но остатки разума в ней сохранились, хоть голос и дрожал от злобы. — И ты, мой супруг, но я такой наглости терпеть не намерена. Опустите оружие! Мы знаем о его сущности, и его присутствие здесь — признак нашего доверия!
— Убери меч, Лина, — приказал Годфри, и та с видимой неохотой все же подчинилась. Однако с нечисти глаз больше не спустит. — И вы, доблестные король и королева, простите невежество моей спутницы. Она много лет провела в монастыре, видимо, манерам там не учат.
Он с нажимом выделил слово «манеры», заставляя Лину сесть в кресло рядом с ним. Позор да и только, эта встреча с самого начала не задалась.
— Прошу меня простить, — процедила сквозь зубы Лина и склонила голову, но прожигающий взгляд по-прежнему оставался на демоне. Друг он или нет, но этому отродью место только в Бездне.
Генрих взял Айку за руку и несильно потянул вниз, прося ее сесть на место. Когда же она это сделала, руку выпускать он не спешил и легонько поглаживал ее второй ладонью, чтобы хоть немного успокоить свою королеву. Благо посол был на их стороне, а то уж Генри успел испугаться, что переговоры будут сорваны. Его ничуть не напугал меч охотницы, ведь в его руках была сила куда большая, чем острое лезвие. Хотя Ральф справился бы с наглой девицей и без его помощи, посмей она пересечь черту.
— Надеюсь, это маленькое недопонимание не помешает объективно вести диалог, — улыбнулся Генрих и перевел внимательный взгляд на Годфри. Не оборачиваясь на Ральфа, он жестом приказал тому тоже сесть за стол.
А демон и не против был, хотя выглядел, как обиженное дитя, у которого отняли конфетку. Он посмотрел на Диего и фыркнул, мол, кто кого ещё защищать должен. Толкнув его плечом, случайно или специально, прошел к столу и сел с другой стороны от Генриха, заодно и подальше от Лины с ее праведным гневом в глазах. А то ещё таки прожжет дыру в нем.
— Диего, попроси слуг принести нам напитки и фрукты, разговор предстоит долгий, — попросил Генрих капитана стражи Айки, зная, что тот сделает все быстро и вернётся, чтобы охранять королеву.
— Спасибо, ваше величество, я с удовольствием промочу горло после столь длительной поездки, — подмазался Годфри и к Генриху. Он явно напрягся, и его взгляд то и дело метался к Ральфу. Не будь в это время года так жарко, можно было бы решить, что посол вспотел из-за присутствия нечисти.
— Да, мой король, — покорно опустил голову оборотень перед Генрихом и, как тот и предполагал, со своей скоростью быстро покинул зал, даже не взглянув на Ральфа. Как и было сказано ранее — для него приказ был важнее, чем чувства и мысли по отношению к нему. Фамильяр его никак не задел этим жестом.
Айка хоть внутри и была настоящим ураганом, но действия мужа на неё благодатно влияли, и пока шли банальные вопросы о благополучии и здравии, она послала Генриху извиняющийся взгляд. Позже она еще раз перед ним извинится, но уже вслух.
Диего вернулся быстро и встал позади кресла королевы, теперь уже, видя, что угроза будет больше исходить от Лины, пристально смотрел на неё. Не было в его взгляде вызова или злости — обычное наблюдение и готовность в любой момент отразить удар.
— Что ж… — дослушав отчет о благополучии Люция, Айка всё же решила начать беседу, для которой они тут собрались. — Коль скоро принесут обед, посол, пора нам обрисовать ситуацию, в которой мы очутились. — И взглянула она на Генриха, предоставляя слово уже ему.
— Его величество Феликс, должно быть, прислал вас не просто так вести праздные разговоры, — начал Генрих тему. — Нас очень беспокоит желание Люция вести военные действия против моего королевства.
— Но Люций не собирается воевать с Серией, — не понял Годфри, изумлённо хлопая глазами.
Хотя все он понял. Мог бы Ральф говорить, вставил бы пару лестных фраз об умственных способностях этого пройдохи. Не посол, а смех какой-то. Дурака из себя строит? Снова фыркнув, он перевел взгляд на Лину и встретился с ее пышущими огнем глазами. Ральф не удержался и оскалился так, чтобы были видны его клыки. Скрип зубов праведников — словно песня для его ушей.
— Я говорю о Летарте, — тем временем продолжал разговор Генрих. — Как и Серия, он является моим королевством. Я надеюсь, мы сможем уладить конфликт мирным путём.
— Но разве на троне Летарта сидит не Вильгельм? Ваш отец, — уточнил Годфри. Генрих носил корону, но эта корона давала ему права только в Серии. — Как я понял, отец продал вас покойному королю Сайману. Вот и правьте Серией себе спокойно, не вмешивайтесь в дела чужого королевства, которые вас не касаются.
«Прибью», — подумал Генрих, непроизвольно сжимая ладошку Айки. Слова, что произнес Годфри, были оскорбительны, но как же правдивы. Взгляд Генри был бы похож на взгляд Лины, если бы он мог себе позволить продемонстрировать хоть чуточку эмоций. А этот нахал ещё с идиотской улыбкой, будто и правда дурак, схватил принесенные фрукты с тарелки и смотрел на них с Айкой такими глазами, будто искренне верил в свои слова.
— Я. Король. Летарта, — отрывисто произнес Генрих, чтобы его поняли наверняка.
— Вильгельм с вами не согласится, — пожал плечами Годфри и взял кубок с соком. — Как и его величество Феликс.
«Ублюдок», — мысленно прошипела Айка.