В небольшой книге нет возможности рассказать о всех сторонах жизни обитателей инкского государства. Наша цель – заострить внимание не на этнографических или событийных подробностях, а на том главном, что выделяет инков среди остальных индейцев Америки и ставит в один ряд с создателями величайших империй древности. Инки не оставили после себя такого обилия великолепных произведений искусства, как их предшественники. Широко внедряя уже известные технические изобретения, завоеватели из Куско не сделали, по-видимому, ни одного из них сами. Но зато инки – это творцы продуманной социально-экономической и административной системы, с помощью которой им удалось в невиданных прежде масштабах мобилизовать и целенаправленно использовать трудовые ресурсы своей страны. Обладая многими важнейшими признаками всех империй, с одной стороны, и всех древних обществ – с другой, инкское государство отличается вместе с тем и рядом неповторимых особенностей. Возникает желание назвать его самым развитым из архаических и самым архаическим из развитых. Это государство унаследовало многовековые традиции более ранних цивилизаций, но возникло из конгломерата сражающихся племен, чьи вожди набивали чучела врагов золой и соломой и пили пиво из человеческих черепов. Десятичная административная структура инкского государства оставляет впечатление унылой стандартизации, но за кажущейся простотой скрывается сложный баланс политических и хозяйственных интересов, противостояние столицы и провинций, побережья и гор, юга и севера, приверженцев нового царя и потомков старого и т. п. Короче говоря, инки, осуществив свой исторический эксперимент, продемонстрировали достаточно своеобразный вариант организации коллектива из нескольких миллионов людей. Читатель, разделяющий гуманистическую систему ценностей, может быть, не сочтет подобный вариант особенно привлекательным, однако историки и философы весьма заинтересованы в его изучении. К тому же по сравнению со многими его предшественниками, инкское общество можно назвать почти гуманным – казни и пытки пленников перестали быть рутинной ритуальной практикой.
Каждая из допустимых форм общественного устройства, включая и наименее удачные, позволяет нам лучше определить свои возможности и увереннее ориентироваться в окружающем мире. С этой точки зрения реализация «инкской модели» имела глубокий смысл. Речь, разумеется, не идет об оправдании попыток превратить общество в экспериментальную лабораторию. Любая «социальная инженерия» (излюбленный термин английского историка и журналиста Пола Джонсона) всегда влекла катастрофические последствия и для экономики, и для судеб отдельных людей. Однако есть основания подозревать, что в своих действиях древние и современные экспериментаторы бывали не столь уж свободны. Даже самые неожиданные исторические катаклизмы в немалой степени обусловлены многовековыми тенденциями общественного развития. Будучи следствием случайных, по видимости, обстоятельств, они все же оказываются частью естественного хода вещей. Тем более это относится к таким грандиозным, по любой мерке, событиям, как рождение и гибель целых цивилизаций.
Церемониальная ваза с изображением бога Наймлапа. Наследие культуры Ламбаеке.
Хранится в Музее Золота, Перу
Народы и цивилизации вносят вклад в мировую культуру уже благодаря самому факту своего существования. Это справедливо и в отношении обитателей Анд. Древние перуанцы научились выращивать множество видов и сортов полезных растений. Их изобразительное искусство и фольклорные традиции оказывают серьезное влияние на современных художников, писателей, композиторов. Приток золота и серебра, награбленного в перуанских гробницах и храмах, влил в свое время, как уже говорилось, свежие силы в экономику Европы. Однако более всего ценен социальный опыт индейцев, обогативший историческую память человечества.
Глава IПредыстория инков
Природные условия центральных Анд
Ведя рассказ о народах, населявших Перу и Боливию в прошлом, некоторые потомки которых живут там и поныне, нельзя не предварить его кратким описанием природы Центральных Анд. Экзотические для нас особенности древнеперуанской культуры могли возникнуть только в тех совершенно необычных ландшафтно-климатических условиях, которые характерны для западных областей южноамериканского континента.
Анды – высочайшая после Гималаев горная система мира. Поскольку она пересекает тропический пояс, хозяйственная деятельность человека возможна здесь вплоть до высоты 4,5 км, то есть на 2 км выше, чем в Альпах или на Кавказе. Своеобразная, нигде больше не имеющая точных аналогов тундро-степь андских плоскогорий называется пуна. Она тянется от северного Чили до центральных районов Перу. Дальше по направлению к Эквадору ее сменяют альпийские луга, именуемые в Южной Америке парамо. Пуна и парамо различаются рельефом, климатом, флорой и фауной, поэтому эти зоны осваивали в древности разные группы людей. Пуна делится на нижнюю, где сажают картофель и другие горные клубнеплоды, сеют каньиуа и киноа (богатые белками растения из семейства маревых), и верхнюю, пригодную лишь для выпаса скота. Чем даль ше к югу, тем пуна засушливее, так что на боливийско-чилийской границе это местами уже настоящая солончаковая пустыня. Лучшие, хотя сравнительно небольшие по площади, пастбища пуны находятся в центральном Перу близ оз. Хунин.
Ниже пуны располагаются более теплые долины и котловины. Центр самой обширной из них и выше других расположенной занимает крупнейшее озеро Южной Америки – Титикака. На дне глубоких долин картофельные поля уступают место посевам кукурузы. В основном долины засушливы, и поля приходится орошать, но на обращенных к востоку склонах гор на высоте 2.5-3.5 км местами выпадает очень много осадков. Эти холодные дождливые районы с бедными почвами покрыты низкорослыми зарослями и ныне почти безлюдны. Называют их «сеха де сельва» – «бровь лесов». Ниже по восточной окраине Анд растет уже настоящий горный лес, постепенно переходящий в тропический. В зону распространения центральноандской цивилизации лесные районы не входили, но их население порой проникало на запад, сыграв известную роль в истории древнего Перу.
Нижний пояс гор, обращенных к Тихому океану, засушлив и рассечен крутыми ущельями. Населения здесь почти нет. Далее начинается прибрежная равнина, которая на севере Перу достигает ширины 50 км. К югу она сужается, так что горы местами вплотную подступают к воде. Холодное течение Гумбольдта определяет особенности климата побережья. Несмотря на близость к экватору, здесь не жарко, лето и зима слабо различаются по температуре. Воздух с океана, оказавшись над сушей, нагревается, и дожди идут только высоко в горах. Жизнь на побережье сосредоточена там, где на равнину выходят горные речки или имеются источники подземных вод. Оазисы отделены друг от друга участками пустыни шириной 20-40 км. Эти оазисы плодородны и густо заселены.
В некотором отношении тянущаяся вдоль западных отрогов Анд пустыня (прямое продолжение чилийской пустыни Атакама) напоминает подгорные полосы, окаймляющие засушливые равнины Азии от Ирана до Восточного Туркестана. Возникшие здесь и там на основе орошаемого земледелия древние цивилизации тоже имеют кое-что общее, например, в технике домостроения: те же массивные сооружения из сырцового кирпича, те же прямоугольные в плане жилища с плоскими крышами. Однако различий, конечно, больше, чем сходства. Если азиатские речки теряются в песках, то перуанские несут свои воды к морю. Близ берега в океане действуют восходящие потоки воды, которые выносят из глубин соединения азота и фосфора. Благодаря поступлению питательных веществ у берегов Перу, особенно на участке от Лимы до северного города Трухильо (долина Моче), сложилась одна из самых богатых в мире биосистем морских организмов. Рыбы здесь было так много, что ею удобряли поля.
Распределение природных ресурсов обусловило пространственную структуру центральноандской цивилизации. В ней с самого начала наметились два относительно независимых центра. В горах наилучшие возможности для развития производящего хозяйства существовали на юге области в бассейне оз. Титикака. Здесь расположены самые обширные пастбища и поля, немалое значение имел и сам пресноводный водоем – крупнейший в Южной Америке. На побережье центр развития был, напротив, смещен к северу, где оазисы наиболее обширны, а море богаче всего. Крайний юг побережья Перу – не более чем хозяйственный придаток бассейна Титикаки. В свою очередь горные районы на севере находились под влиянием мощных прибрежных культур. В центральном Перу соотношение горных долин и прибрежных оазисов более уравновешено и культурные взаимодействия носили здесь наиболее сложный характер.
Благодаря тому, что участки плодородных земель разделены в Андах пустынями и горными хребтами, а преимущественно земледельческие районы перемежаются с преимущественно скотоводческими, культурное разнообразие в древности здесь было очень велико. Центральноандская цивилизация представляла собой исключительно сложную и динамичную систему, в которой взаимодействовали коллективы людей с весьма неодинаковыми формами социальной и хозяйственной организации. Если ранние цивилизации Старого Света были окружены варварской периферией, то в Андах периферийные общества глубоко вклинивались в зону высоких культур.
С востока Центральные Анды ограничены лесами бассейна Амазонки, с запада – океаном. Северная и южная границы менее четкие, во всяком случае двухступенчатые. Первый рубеж на севере проходит чуть южнее современной границы между Перу и Эквадором. Горные хребты здесь настолько сужаются и понижаются, что сельва почти пересекает их, приближаясь к небольшим участкам тропического леса на западных склонах Анд. На побережье близ эквадорской границы пустыню сменяет саванна. В районе порта Тумбес воды океана резко теплеют и становятся беднее рыбой. В годы глобального климатического дисбаланса (явление «эльниньо») теплые воды распространяются дальше к югу, что не раз приводило в Перу к страшным стихийным бедствиям – дождевые потоки разрушали оросительные каналы, в море гибла рыба.