Глубокая охота: Империя наносит ответный удар.
Глава 1
Глубокая охота: Империя наносит ответный удар.
Часть 3.
Глава 1. Подводник на киносеансе.
Войны всегда священны для тех, кому приходится их вести. Если бы те, кто разжигает войны, не объявляли их священными, какой дурак пошёл бы воевать?
Мухаммад ибн ‘Абдуллах ибн ‘Абд аль-Мутталиб ибн Хашим ибн ‘Абд Манаф, пророк.
Кинозал устроили на улице. Помещения в три четверти экипажа субмарины в бунгало не нашлось. Ломать перегородки фон Хартманн не решился. Хлипкие бамбуковые стеночки не очень походили на несущие конструкции, но мало ли? Местная архитектура в части наземных построек целиком и полностью базировалась на тезисе: «напрягаться нинада, все равно ураган сдует». В итоге, сдуть постройки остроухих мог даже не ураган, а просто хороший чих.
Разумеется, оставался еще вопрос вопиющего нарушения правил светомаскировки. Но массированных ночных налетов на одну из главных баз имперского флота не случалось уже с полгода. Да и одиночные гости в последнее время стали редкостью. Ночной истребитель «Тунган», сундук тот ещё, собрали на скорую руку вокруг двух моторов, поискового радара и строенной пушечной батареи с пренебрежением к законам аэродинамики близким к полному. Но в зоне патрулирования «тунганов» конфедератские ночные бомберы летали плохо и недолго.
— Не толкайся!
— Сама не толкайся!
— Ты первая начала!
— Да-а?! Вас тут вообще не сидело…
— Ти-ха!
Таня Сакамото скомандовала вроде бы негромко, но гомон в импровизированном кинозале тут же стих. Добрым словом под усилением фамильными чарами подчинения и страха добиваться желаемого результата у Татьяны получалось куда лучше, чем просто добрым словом. Фон Хартманн подозревал, что в процессе выбивания из политкомиссариата флота кинопередвижки с запасом «трофейных» кинолент без магии не обошлось.
На самого командира Танечка-сан вроде бы не воздействовала, хотя какого морского коня он согласился присутствовать на этом сеансе, Ярослав объяснить сам себе так и не смог. «I have forgot too much, Cynara!» он смотрел уже раз пять, из них четыре с половиной — от скуки и отсутствия более достойного времяпровождения. Роман-первоисточник он дочитал еле до середины, полностью согласившись с оценкой Ю-ю: «очень слащавое сочинение».
Но для его нынешнего экипажа должно зайти на отлично. Пусть девчушки полюбуются на чужую красивую жизнь и выдуманную историю большой и местами даже счастливой любви. Тем более, что в Империи на подобные фильмы действует негласный запрет, ибо роскошь и прочий угар кутежа объявлены пережитками прошлого правления. Сейчас принято демонстрировать показную скромность и верность Янтарному трону, а личная жизнь героев протекает где-то на втором плане, в виде приносимых на рабочее место донбури с куриным фаршем.
Комиссар выждала еще полминуты, убедилась, что команда подействовала и кивнула Сильвии Ван Аллен. Главмех «Имперца» временно сменила должность на куда более сложную и ответственную роль киномеханика. Что-то громко щелкнуло, свет на экране на миг погас, но тут же возник снова — увы, не красочной заставкой киностудии Шейнкера, а куда более привычной черно-белой эмблемой министерства пропаганды. Ну да, конечно — довесочек. Желаете культурно разлагаться просмотром вражеских мелодрам, извольте предварительно хлебнуть по самые жабры имперского пафоса.
Глубинники в этот момент обычно начинали громко ругаться, свистеть, а также швырять в экран бутылки, кокосы и прочий мусор. Но сейчас в импровизированном кинозале звучала лишь «торжественно-патриотическая» музыка. Оглянувшись, Ярослав увидел серьёзно-сосредоточенные мордашки подчинённых. Разве что подпевать никто пока не пытался. Очень… одинаковые и даже отблески в глазах вспыхивают синхронно… понятно, что это просто картинка на экране, но что-то в этом было жуткое, хуже, чем сидеть на предельной, вслушиваясь в треск переборок. Словно эти девочки вдруг стали кем-то… чем-то другим.
Додумывать эту мысль Ярослав не стал, вновь развернувшись к экрану. Кажется, он уже видел этот ролик. Самое начало войны, часть хроники вообще черно-белая. Хотя, может, это и специально взяли, для контраста.
Вот мирная жизнь, яркие сочные краски, вот «на страже передовых рубежей Империи», где коварный спрут демократии тянет мерс-ские щупальца из-за горизонта. Провокация на узле связи Ледяного Клыка, инцидент у Воробьиных островов — кадры вползающего в гавань избитого крейсера — и следом, на контрасте, флот, флот, флот. Первая и Вторая эскадры мегалинкоров, краса и гордость Империи, режут океан в кильватерном строю, экипажи в парадке вдоль бортов.
Дальше, как Ярослав помнил, шли кадры с последствиями ударов коварного врага. Полузатопленные летающие лодки, сгоревший ангар, ряд аккуратно накрытых тел. В конце ряда «куколки» были заметно короче, что породило миф о расстрелянном катере школьной экскурсии, хотя на самом деле там как всегда сложили наиболее целые «обрубки».
Брезент с фрагментами тех, кто угодил ещё ближе к месту разрыва снаряда или бомбы, и опознанию толком не подлежал, операторы, разумеется, снимать и вовсе не стали. Но в этой версии ролика конфедератские успехи вырезали полностью. Их заменил показ мощи имперского оружия: вот старый, но нежно любимый хроникерами за несообразное количество башен линкор «Император Лев Котохито Девятый» стреляет полными залпами «куда-то в ту сторону», вот берег какого-то атолла накрывает огненной стеной (положили серию зажигательных с тяжелого бомбера), туземные «силы самообороны» куда-то маршируют -— этих снимали как всегда издалека, пусть даже и заставили хотя бы юбки натянуть.
А вот уже из самолетов сыплются «одуванчики», ой, то есть воздушно-десантные части морской пехоты Имперского флота — (вторая или третья волна, потери в первой свыше 70%).
Панорама с самолета на горящий нефтезавод — вообще-то большой про… счёт командования, штурмовую группу сбросили на кофейную плантацию в стороне.
Пока те собрались и дошли куда надо, завод уже зажгли с трех концов, пожар тушили две недели, а в строй ввели вообще почти через год. Но полыхает красиво, этого не отнять.
В финале парад в честь посещения Архипелага дяди нынешнего Императора, тот самый, из-за которого задержалась отправка 55-й пехотной на остров Кокойты — вместо быстрого и легкого захвата год мясорубки в горных джунглях, на каждого раненого и погибшего восемь заболевших, личный состав обновился дважды.
Но девчонки всего этого не знают. И хорошо, незачем такое знать. Хватит и того, что их капитана тошнит от этой пафосной мути. Буквально тошнит, и очень хочется пойти в темноту, обнять пальму и удобрить её корни полупереваренным ужином.
На экране уже давно шёл фильм. Юные наследницы боярских родов блистали на балу нарядами. Эли «Валах» Абрамович в роскошном доломане есаула морской кавалерии залихватски подкручивал ус, звенели хрустальные фужеры с шампанским и сабли господ офицеров, не поделивших кружевной платочек героини.
«Красиво гуляет аристократия, — решил фон Хартманн, — у нас бы флотские тупо перепились и пошли бить морды армейским. И сцена в курительной тоже хороша, фотографией с кальяном на диване до сих любят иллюстрировать статейки о моральном разложении боярской верхушки так называемой Конфедерации».
Назойливое, на грани слышимости, жужжание уже некоторое время пробивалось через озвучку киноленты. Но до этой минуты Ярослав игнорировал его. Уж что-то, а звук мотора «тип 9-11» он за последний год благодаря «соседям» из летной школы отличил бы от чего угодно.
Разработанный полтора десятка лет назад как младший в линейке «снежинок», этот мотор и при рождении не потрясал выдающимися характеристиками. Зато технологичный в изготовлении, он не отличался высокими требованиями к качеству масла и бензина, переносил полевой ремонт «чем попало» и который уже год мирился с варварским обращением неопытных курсантов.
После нескольких модернизаций испытанный ветеран продолжал таскать в небо уже которое поколение учебных машин. Вот и сейчас пыхтит в небе какой-то бедолага, наверняка потерял ориента…
— Воздух! Срочное пог… — тут мозг, наконец, включился, — всем залечь! Вырубай свет!
Разумеется, большая часть девчонок замешкалась — пока еще выдерешься из розовых экранных грёз в реальность войны, да и падать среди тесно сдвинутых стульев и скамеек особо некуда. Проектор Сильвия вырубила почти сразу после вопля капитана, но вряд ли это что-то меняло. Если уж там, наверху, бомбардир успел зафиксировать в своей гляделке точку прицеливания, то хоть обвыключайся.
И, словно в подтверждение этих мыслей, с небес донесся очередной знакомый звук — свист… и почти сразу глухой сдвоенный удар, заставивший песчаный грунт ощутимо содрогнуться. Бомбы упали совсем рядом, в нескольких метрах от бунгало. Судя по звуку, пятисотфунтовки, не меньше. Если фугаска, тут и в совочек нечего собирать будет, а вот зажигательная или химическая гадость — ну, итог-то всё тот же, только куда более мучительный.
Так-так, так-так… а взрыва всё нет. Похоже, бросили что-то бронебойное с замедлителем, в расчете пробить палубы и рвануть в глубине корабля, в нежных и чувствительных потрохах — машинном, а еще лучше, артпогребе.
Может еще и поживём, если ушло в землю достаточно глубоко, получится камуфлет, есть шанс пожить подольше. Так-так, так-так, до чего же громко стучит в висках подстегнутая адреналином кровь…
Фон Хартманн встал и принялся стряхивать песок. Взрыва не было. Фрегат-капитан знал, что бомбы замедленного действия могут лежать часами и сутками, прежде чем рванут, но здесь явно было что-то иное. Взрыватель не сумел взвестись в мягком грунте или…
— Что это?
Сначала Ярослав решил, что на фонарике главмеха надет светофильтр. Но тут луч скользнул в сторону, осветив дерево и стало ясно — фильтра нет, да и батарея не подсевшая. Просто из хвостовика на три четверти зарывшейся в песок бомбы лениво струился зеленоватый газ.