Едва он скрылся из виду, к Тэйну подошла Рула.
— Спасибо за прошлый вечер, — сказала она.
Тэйн развел руками, словно говоря «не за что».
— Вряд ли тебе стоило беспокоиться.
— Что?
— Ничего, — он смущенно отвел взгляд.
— Он пошел выяснить, что случилось.
— Знаю. Он чувствует ответственность.
— Он не обязан отвечать за прегрешения Коску.
— Мы все отвечаем друг за друга, Рула. И чувства его неподдельные. Мне кажется, он хочет сделать то, что нужно сделать, только не по тем причинам, по которым бы следовало.
— По каким?
— Думаю, он хочет что-то доказать. Не могу точно сказать зачем. Или кому. Может быть, самому себе.
— Лишь потому, что они обвиняют его…
Взгляд ее метнулся в сторону источника. Тэйн медленно повернулся.
По склону спускался кайдаровец на пестрой лошади.
— Торфин? — Сегодня на нем не было шлема.
— Ох! — судорожно вздохнула Рула. — Похоже, Тома вчера чего-то наговорил.
Тэйн чувствовал ее безрассудный страх, отказывавшийся воспринимать кайдаровца иначе как воплощение зла.
— Иди в дом. Я с ним разберусь.
Она убежала.
Тэйн отложил инструменты, вытер руки и не спеша направился к источнику. Кайдаровец вошел в рощу и поил лошадь.
— Доброе утро.
Кайдаровец поднял взгляд.
— Доброе утро.
Он молод, подумал Тэйн. Лет девятнадцать или двадцать. Но у него были шрамы.
Юноша оценил взглядом рост Тэйна и его кошачьи движения.
Тэйн отметил бледно-голубые глаза кайдаровца, его длинные светлые волосы и заключенную в его внешне ничем не выделяющейся фигуре силу. Он был высок, но не столь массивен, как Гримнир.
— Торфин Хакессон, — представился юноша. — Служу барону.
— Тэйн. Имени отца я не знаю.
По губам Торфина пробежала легкая улыбка.
— Ты тут недавно?
— Просто проездом. Клекле нужна была помощь в постройке дома, а у меня есть опыт. Он попросил меня ненадолго задержаться.
Торфин кивнул.
— Это у тебя крупный чалый конь? Я видел тебя на днях.
Тэйн улыбнулся.
— А я тебя. Несколько раз. Как ты оказался столь далеко от дома?
— Мой отец разорился, и я ушел из дома. Барон предложил мне работу, и я пришел в Земстви.
— Я слышал, что тролледингцы — немногословный народ. Но никогда не слышал столь краткого жизнеописания.
— А ты?
— Примерно так же. Оставил позади несчастливую жизнь и ищу то, чего, возможно, вообще не существует.
— Барон мог бы взять тебя на службу.
— Нет. Наш образ мыслей слишком во многом различается.
— Когда-то я тоже так думал. В каком-то смысле думаю так и сейчас. Но когда твой единственный талант — владение мечом, выбор невелик.
— Горькая правда. У тебя здесь какое-то дело?
— Нет. Просто патрулирую. Остановился напоить лошадь. У них, — он кивнул в сторону дома, — все в порядке?
— Да.
— Хорошо. — Юноша окинул взглядом хозяйство. — Похоже, ты сдвинул дело с мертвой точки.
— Немного. Томе нужна была помощь.
— Да. Он не слишком продвинулся с тех пор, как ушел Микла. Что ж, удачи тебе, Тэйн. До встречи.
— Удачи, Торфин. И пусть небеса будут к тебе благосклонны.
Садясь на лошадь, Торфин посмотрел на него, удивленно приподняв бровь.
— Ты странно говоришь, — ответил он, затем пришпорил лошадь и двинулся наперерез по склону. Тэйн смотрел ему вслед, пока юноша не скрылся за невысоким хребтом.
Он нашел Рулу у очага, где она занималась приготовлением обеда.
— Чего он хотел? — спросила она.
— Напоить лошадь.
— И все?
— Ну, и еще, наверное, взглянуть на меня. А что?
— Он опасный человек. Гримнир рослый, громкоголосый и злобный. Другие тоже ему под стать. Но Торфин… Он молчалив и быстр. Однажды он убил троих воинов Стояна, когда те пытались украсть лошадей из конюшен Башни.
— У вас из-за него бывали неприятности?
Она поколебалась. Тэйн понял, что она явно что-то скрывает.
— Нет. Пожалуй, ни у кого. Но он всегда где-то рядом. Наблюдает, слушает. Потом приходят другие со своими штрафами, которые на самом деле не более чем оправдание, чтобы кого-нибудь ограбить.
Ей было очень страшно. Тэйну хотелось ее поддержать, сказать ей, что все будет хорошо.
— Мне нужно возвращаться к работе. Сегодня я должен закончить каркас. Если Тома не забудет поискать бревна, завтра можно будет начать резервуар.
Он выскользнул из дома, прежде чем успел совершить какую-либо глупость.
Тэйн не мог понять, что с ним происходит. Он был главным центурионом Стражи Демона, тридцатилетним ветераном. Юношеская страсть давно должна была пройти. Особенно по отношению к женщине возраста и с внешностью Рулы…
Он трудился изо всех сил, но это не помогало. Чувства и желания никуда не девались. За обедом он постоянно отводил взгляд.
— Тэйн… — начала было Рула.
— Да?
— Ничего.
Он поднял взгляд. Она смотрела куда-то вдаль, в сторону Башни.
После обеда он оседлал коня, взял мула и отправился в короткую поездку. Один раз он заметил вдали Торфина, который что-то высматривал с вершины холма. Развернувшись, Торфин проехал несколько миль на запад, пока впереди не появилась Башня, затем снова повернул в сторону дома, проехав мимо хозяйства Коску. Кто-то чинил соломенную крышу.
Рула ждала его, не в силах скрыть тревоги.
— Где ты был? — спросила она.
— Прогуливал животных. Что случилось?
— Ничего. Нет, ничего. Я просто терпеть не могу, когда мне приходится оставаться одной.
— Извини, не подумал.
— На самом деле нет. Какое я имею право на твое время? — Она немного успокоилась. — Просто тревожусь по пустякам.
— В следующий раз подожду, пока не вернется Тома.
Он расседлал коня и начал его чистить. Мул пасся неподалеку. Рула молча наблюдала за ними.
Тэйн чувствовал, что она не сводит с него взгляда. Десять минут спустя она спросила:
— Откуда ты пришел, Тэйн? Кто ты?
— Я пришел ниоткуда и иду в никуда, Рула. Я просто бывший солдат, который бродит без цели, поскольку ничего больше не знает.
— Ничего больше? Похоже, ты знаешь понемногу обо всем.
— Я учился многие годы.
— Расскажи мне о местах, где ты бывал. Я никогда нигде не была, кроме родного города и Земстви.
Тэйн грустно улыбнулся. В голосе ее звучали те же благоговение и жажда, которые он слышал от Стебана.
— Однажды я видел Эскалон, еще до того, как он был разрушен. Это была прекрасная страна.
Он описывал красоту Эскалона, не упоминая о том, что сам участвовал в ее уничтожении. Предаваясь воспоминаниям, он продолжал трудиться над мельницей.
— Пожалуй, начну готовить ужин, — наконец сказала Рула. — Тома возвращается. И с ним кто-то еще.
Тэйн посмотрел ей вслед, вновь обругав себя за недостойные мысли.
Когда-то она была красавицей и оставалась бы ею, если бы не убожество ее жизни.
Вернувшись, Тома странно посмотрел на него, и Тэйн испугался, что тот отгадал его мысли. Но Тома лишь сказал:
— Кайдаровцы вчера ночью приходили к Коску. И этот старый пройдоха прогнал их прочь.
— Гм? — фыркнул Тэйн. — Неплохо. У тебя дела? — Он взглянул на пришедшего с Томой человека. — Или все-таки сможешь помочь мне поставить опоры?
— Конечно. Через пару минут. Тэйн, это мой шурин.
— Микла? — Тэйн протянул руку. — Рад познакомиться. Я много о тебе слышал.
— Уверен, что ничего хорошего, — рассмеялся Микла, отчего в уголках его глаз появились морщинки. Он был худощав и жилист, и явно привык к тяжелым погодным условиям.
— Больше хорошего, чем плохого. Стебан будет рад тебя видеть.
Рула высунула из дверей голову и тут же бросилась к брату, едва не запутавшись в юбке.
— Микла! — Она заключила его в объятия. — Где ты был? Я страшно за тебя волновалась.
— Общался с нашими врагами. Пытался убедить Стояна, что не все мы — кайдаровцы.
— Даже кайдаровцы не все похожи на кайдаровцев, — заметил Тэйн, ставя на место балку. Микла наблюдал за тем, с какой легкостью он поднимал тяжелый брус.
— Может, и не все. Но когда летят стрелы, кто думает о душе того, кто их посылает?
— Да, верно. Стебан говорил, ты ветеран?
— Стебан преувеличивает то, что я уже по глупости преувеличил, — ответил Микла, словно пытаясь защищаться.
— Честный человек — в наше время редкость. Тома, ты говорил, что Коску прогнал кайдаровцев? Стоит ли из-за этого ждать новых неприятностей?
— Еще как стоит, черт побери, — прорычал Микла. — Именно поэтому я и вернулся. Когда расходятся подобные слухи, все в Земстви готовы встать на свою защиту. А люди из Башни готовы на все, чтобы этому помешать. Честно говоря, у меня смешанные чувства на этот счет. Я говорил о том, что нужно что-то делать, с тех пор как Ведьма заморочила голову барону. Но теперь я думаю о том, стоит ли оно того. Речь идет уже не просто об избиениях и узаконенных ограблениях. Кто-то наверняка умрет. Вероятно, Коску.
— Не думал, что может зайти столь далеко, — с болью в голосе пробормотал Тома. — Я полагал, она поймет, к чему идет дело…
— Хватит каркать! — крикнул Микла, заключая Рулу в крепкие объятия. — Что на ужин, сестренка?
— То же, что и каждый вечер. Тушеная баранина. А чего ты ожидал?
— Там я видел недурного мула. Пара бифштексов из него вполне бы получилась.
— Да тебе за одни только такие мысли следовало бы по башке дать, — заявила Рула. — Это самое злобное животное из всех, которых я видела. Оно могло бы преподать урок самому Гримниру. Но, возможно, тебе удастся уговорить Тэйна приготовить ужин. Он уже это делал, и у него отлично получается.
Тэйну показалось, что за усталой маской мелькнул образ девушки, когда-то вышедшей замуж за Тому.
— Он тоже умеет готовить? Помилуй, Тома, может, тебе стоит на нем жениться?
Тэйн внимательно наблюдал за Миклой. Не было ли в его шутливой болтовне каких-то скрытых мотивов? Но лицо Миклы оставалось непроницаемым.
Рула вернулась в дом под предлогом, что ей нужно присмотреть за очагом.