Спустившись на лифте в холл, Ольфария кивнула дежурному консьержу — пожилому мужчине в безупречном костюме, который, судя по всему, никогда не спал.
— Добрый вечер, леди Ольфария, — вежливо поприветствовал он. — Экипаж подать?
— Спасибо, но я пройдусь пешком, — ответила она, замечая, как артефакт-переводчик добавил в её речь лёгкий акцент. — Просто хочу размять ноги.
— Как пожелаете. Но будьте осторожны — после заката в некоторых районах становится неспокойно.
Ольфария вышла на улицу и вдохнула прохладный вечерний воздух. Столица жила своей жизнью — по мостовым цокали копыта лошадей, в окнах домов мерцали огни, из таверн доносились голоса и смех.
Она не спешила, просто шла по знакомым улицам, изучая детали архитектуры, лица прохожих, вывески магазинов. Всё это было так не похоже на московские спальные районы, что порой казалось сном.
*А может, это и есть сон?* — мелькнула вдруг мысль. *Может, я до сих пор лежу в больнице после аварии, а всё остальное — плод воображения травмированного мозга?*
Но кофе был слишком вкусным, воздух — слишком свежим, а магия — слишком реальной для обычного сна. Это был другой мир, и она — часть его. По крайней мере, на ближайшие десять лет.
Ольфария улыбнулась и зашагала дальше, наслаждаясь первой за много дней прогулкой без определённой цели.
Ольфария медленно шла по широкому проспекту, ведущему к центру столицы, и не переставала удивляться. Воздух здесь был удивительно чистым — ни выхлопных газов, ни смога, ни того удушающего запаха промышленного города, к которому она привыкла в Москве. Каждый вдох наполнял лёгкие свежестью, словно она гуляла не по многолюдной столице, а по горному курорту.
*Магически очищенный*, — поняла она, заметив кристаллические колонны вдоль дороги, которые мягко светились голубоватым светом. Они втягивали в себя загрязнённый воздух и выпускали абсолютно чистый.
Архитектура поражала разнообразием. Здания разных эпох соседствовали друг с другом, создавая удивительную симфонию стилей. Средневековые особняки с резными фасадами стояли рядом с элегантными постройками в стиле барокко. Готические шпили тянулись к небу, а между ними виднелись купола в восточном стиле.
Но самое удивительное — всё это не выглядело хаотично. Какой-то невидимый архитектурный гений сумел объединить столетия строительства в единое целое. Переходы между стилями были плавными, цветовая гамма — гармоничной, а пропорции — безупречными.
Ольфария остановилась перед особняком, фасад которого был украшен барельефами из живого камня. Каменные виноградные лозы действительно росли, медленно оплетая колонны, а каменные птицы время от времени поворачивали головы, следя за прохожими.
— Невероятно, — прошептала она, протянув руку к одной из птиц.
Каменный сокол наклонил голову и осторожно коснулся её пальца клювом. Прикосновение было тёплым, почти живым.
Дальше по улице её внимание привлёк фонтан в центре небольшой площади. Но это был не обычный фонтан — струи воды танцевали в воздухе, создавая сложные узоры и фигуры. Дракон из воды преследовал бабочку, которая рассыпалась брызгами и тут же формировалась заново.
Вокруг фонтана сидели горожане — кто-то читал, кто-то просто любовался представлением. Дети смеялись, пытаясь поймать водяных бабочек руками.
Ольфария подошла ближе и села на свободную скамейку. Здесь было спокойно, умиротворённо. Люди выглядели довольными жизнью — не той наигранной весёлостью, которую часто можно встретить в туристических местах, а естественным спокойствием тех, кто живёт в комфорте и безопасности.
Молодая пара прогуливалась, держась за руки, а их детёныш — маленький дракончик размером с кота — семенил рядом на коротких лапках. Старик в мантии мага кормил хлебными крошками стайку светящихся птичек, которые переливались всеми цветами радуги.
*Какой странный мир*, — подумала Ольфария. *Магия здесь не редкое чудо, а часть повседневной жизни.*
Она поднялась и пошла дальше, сворачивая в боковые улочки. Здесь было тише, уютнее. Небольшие магазинчики с витринами, полными диковинных товаров. Лавка алхимика, где склянки с зельями мерцали разноцветными огоньками. Книжная лавка, из которой доносился запах старой кожи и пергамента. Цветочный магазин, где продавались не только обычные розы и лилии, но и растения, которые светились в темноте или медленно меняли цвет лепестков.
Над головой между домами были натянуты световые гирлянды — но не электрические, а магические. Маленькие кристаллы создавали мягкое, тёплое освещение, под которым приятно было гулять даже поздним вечером.
Ольфария остановилась у витрины ювелирной лавки, разглядывая украшения. Здесь каждое кольцо, каждая серьга были не просто красивыми, но и функциональными — артефактами с полезными свойствами. Браслет вечной молодости, кулон защиты от болезней, серьги, улучшающие слух...
*И я теперь ношу на себе целое состояние*, — с удивлением подумала она, инстинктивно коснувшись амулета на шее.
Вдалеке пробили часы на городской башне — половина одиннадцатого. Время возвращаться домой. Завтра предстоял первый полноценный день обучения, и нужно было выспаться.
Но прогулка того стоила. Впервые с момента попадания в этот мир Ольфария почувствовала себя не потерянной иностранкой, а... просто человеком, который наслаждается красивым вечером в красивом городе.
Ольфария уже поворачивала к дому, когда услышала за спиной тяжёлые шаги. Обернувшись, она увидела приближающуюся фигуру — мужчина лет тридцати в дорогой мантии с золотыми нашивками. Его лицо было красивым, но избалованным, а в глазах читалось высокомерие аристократа, привыкшего к безнаказанности.
— Стой, красавица, — он загородил ей дорогу, окидывая взглядом с ног до головы. — Что такая прелесть делает одна в это время?
Ольфария попыталась обойти его, но маг быстро переступил, вновь преграждая путь.
— Извините, мне нужно идти, — холодно сказала она.
— Никуда ты не пойдёшь, — усмехнулся он, и его взгляд стал откровенно хищным. — Я, Родион Дубровский из древнего и благородного боярского рода, и я не вижу на тебе ни гербов, ни знаков благородного дома. Значит, простолюдинка. Пусть и хорошо одетая.
Он шагнул ближе, и от него повеяло алкоголем и чем-то ещё — тёмной магической энергией.
— А знаешь ли ты, крошка, что я здесь власть? — его голос стал угрожающим. — И с простолюдинками я делаю что хочу.
Ольфария попыталась отступить, но Дубровский вытянул руку, и вокруг неё вспыхнули зеленоватые нити магии жизни. Но не той целебной, добрый силы, а извращённой, тёмной. Нити обвили её руки и ноги, не давая двигаться.
— Магия жизни может не только исцелять, но и причинять боль, — прошипел он, сжимая кулак. Нити стянулись, и Ольфария вскрикнула от острой боли. — Или подчинять волю. Сейчас ты сама захочешь доставить мне удовольствие.
Тёмная энергия потекла к её разуму, пытаясь подавить сознание. Но в этот момент что-то внутри неё взорвалось холодом.
Ольфария почувствовала, как пробуждается сила, дремавшая в её душе. Воздух вокруг резко похолодел, а из её рук вырвались ледяные иглы, разрывающие магические путы.
— Что за... — Дубровский отшатнулся, но тут же оскалился. — Боевая магия? Интересно. Но моя сила больше, чем у недоучки.
Он поднял руки, и зелёная энергия вспыхнула ярче. Ольфария попыталась создать ледяной щит, но её неопытность сказывалась — лёд трещал под напором вражеской магии.
— Сейчас я сломаю твою волю окончательно, — прорычал Дубровский, концентрируя силу для решающего удара.
И вдруг сзади послышались лёгкие шаги. На улице появилась высокая фигура в тёмном камзоле — белокурый мужчина с алыми глазами и мертвенно-бледной кожей. В его правой руке поблёскивала шашка.
— Родион Дубровский, — произнёс незнакомец голосом, от которого кровь стыла в жилах. — Кажется, ты забыл хорошие манеры.
— А ты кто такой, чтобы... — начал Дубровский, но осёкся, узнав пришельца. — Гиперион? Полководец? Но какое тебе дело до...
— Мне есть дело до того, что творится в столице, — Гиперион вложил шашку в ножны. — Особенно когда благородные дворяне нападают на беззащитных женщин.
— Она простолюдинка! У неё нет гербов! — огрызнулся Дубровский.
— У неё есть нечто более важное, — холодно ответил полководец. — Моя защита.
Дубровский попытался направить магию на нового противника, но Гиперион двинулся с нечеловеческой скоростью. Одним движением он схватил мага за горло, а другой рукой сжал его запястье.
Раздался хруст ломающихся костей. Дубровский завопил, но Гиперион не остановился. Удар в рёбра — ещё один хруст. Удар в плечо — вывих. Методично, почти равнодушно полководец превращал самонадеянного аристократа в окровавленную развалину.
— Хватит! — крикнула Ольфария, когда Дубровский рухнул на землю, стеная от боли. — Остановитесь!
Гиперион обернулся, его алые глаза горели в темноте.
— Почему? Он получил по заслугам.
Ольфария подошла к лежащему магу. Тот был в ужасном состоянии — множественные переломы, внутренние повреждения, возможно, травма позвоночника. Но он был жив.
— Потому что я врач, — сказала она, стиснув зубы. — И я спасаю людей, а не убиваю их. Даже таких мерзавцев.
Она посмотрела на Гипериона, в глазах которого читалось удивление.
— Помогите мне доставить его в клинику. Мастер Крид сможет его спасти.
— Ты хочешь спасти того, кто хотел тебя изнасиловать? — недоверчиво спросил полководец.
— Я хочу остаться человеком, — твёрдо ответила Ольфария. — А для этого иногда приходится спасать даже чудовищ.
Гиперион долго смотрел на неё, а потом неожиданно усмехнулся.
— Интересно. Очень интересно. — Он без усилий поднял стонущего Дубровского. — Хорошо, доктор. Покажем, на что способно твоё милосердие.
Дорога к клинике заняла около четверти часа. Гиперион нёс бессознательного Дубровского как мешок картошки — одной рукой, словно тот ничего не весил. Ольфария шла рядом, то и дело поглядывая на избитого мага, опасаясь, что тот может не дожить до медицинской помощи.