Ага, я тоже так решил. И именно поэтому сейчас не послал их всех в лес к навкам. Вместо этого придётся воспитывать.
– Кто командир? – спрашиваю коротко.
– Ты, Никита, – отвечает Львов. – Именно в тебе мы все видим нужные для этого качества. И да, я помню, что ты эту тему замял.
– Но командирского статуса мы тебя не лишали, – с ухмылкой вставляет Палей. – Мм, господа? Для порядка давайте проголосуем? Лекс, притормози.
Машина съезжает на обочину трассы.
– Итак, кто за то, чтобы нашим командиром был Каменский? – Палей пересчитывает поднятые руки (в том числе свою) и удовлетворённо кивает: – Четверо за, Каменский воздержался. Большинством голосов установлено: ему и рулить. Фух, а то я всё боялся, что меня выберете!
«Ник старший. Они не забыли», – тут же комментирует мой кошак.
И я в очередной раз задумываюсь: насколько он разумен? На уровне очень понятливой розыскной собаки? Подозреваю, что его интеллект гораздо выше. Словарный запас только маловат…
– Согласен, – говорю я. – Но требую полного подчинения и доверия. Иначе смысла нет, господа.
– А не с перебором завернул? – интересуется Палей.
Развожу руками:
– Или так, или командуешь ты.
– Уволь! – отмахивается он.
– Но согласись, Камень, – внезапно говорит Токсин, – что и ты должен нам доверять. Ченчик!
– Интересное у тебя понятие о доверии, – хмыкаю я.
Львов вздыхает.
– Никита, ну мы вовсе не имели в виду, что ты должен перед нами отчитываться. Просто мы действительно за тебя переживаем. Так что не стоит обижаться.
Да я и не обижаюсь. Я…
…пожалуй, удивлён.
Понятно, что каждый из них ищет в нашем сотрудничестве выгоду. Токсина я учу техникам аспекта света. Львов… возможно, выполняет просьбу отца, но вряд ли только это. Палей идёт за Львовым и, как я понимаю, будет идти за ним всю жизнь. Ильин, хитровыделанный провинциал, прибился ко мне ещё в лагере, не желая оставаться в одиночестве среди высокородных аристо.
Но кроме того…
«Это правда, – транслирует мне кошак, который, видимо, тоже ловит эмоции парней. И добавляет: – Они хотят быть в стае».
А стая – это не только выгода. Это права и обязанности. Это товарищество.
Ладно.
Киваю.
– Парни, я всё понимаю. И правда осторожен. Но мамины юбки не надо изображать, договорились? Ну и всё на этом. А раз уж стоим, то мне нужна кое-какая инфа. Кто-нибудь знает о такой организации «Свободное братство»?
Все четверо уже привыкли, что Никита Каменский до поступления в Императорское училище мало чем интересовался. Потому не удивляются моему вопросу.
– «Братство свободных», – поправляет Львов. – Что-то типа революционной партии. Долой засилье аристократов и прочее в том же роде. Ну это, понятно, приманка для простонародья. На самом деле такие партии всегда стремятся к власти. Неважно, какие у них лозунги.
– И что, серьёзная организация?
– Вполне, – хмуро отвечает он. – Причём их верхушку никак не могут поймать. Известна только кличка лидера – Колдун. Очень хорошо организованы, на террористические акты посылают только фанатиков. А от таких информации не добьёшься – они её просто не знают.
Вспоминаю щуплого типа, попытавшегося вчера меня похитить. Он был свято уверен в том, что разломы открывают сами аристократы. Фанатик как есть. Причём тупой. Спрашиваю:
– А ведь было покушение на императора? Это их рук дело?
– Да. Было три покушения за последние пять лет, – мрачно говорит Егор Ильин. – Последнее, правда, уже больше года назад. Но, думаю, потому что охрану императора усилили так, что комар не пролетит. Однако затишье всегда говорит о подготовке нового покушения.
– Или о подготовке к государственному перевороту, – добавляет Палей. – Кстати, этот Колдун, скорее всего, просто подставная фигура. Так мой отец считает, по крайней мере.
Следующую информацию подбрасывает Токсин:
– Моя кузина – владелица аукционного дома «Лотос», вы знаете. Так вот она говорит, что последние месяцы на тайных аукционах всё чаще приобретают довольно странные вещи. Типа дорогущих артефактов ускорения эфира.
– Что ж тут странного? – удивляется Ильин. – Они всем нужны.
– Да, но скупают именно древние, буквально охотятся за ними. Те, которым не меньше пятисот лет. А вы же знаете, что современные артефакты работают гораздо хуже. Древние техники утеряны… Я думаю, что эти техники пытаются восстановить. А судя по стоимости, этим занимаются очень обеспеченные люди.
– Кстати, – вспоминаю я. – Твоё экспериментальное зелье ускорения эфира работает.
– И ты молчал! – орёт Токсин.
– Повода не было, – пожимаю плечами.
– Ого! – заинтересованно говорит Палей. – Прям твоё-твоё, Димон? Ты и такое можешь? Не только травануть?
– Работаю потихоньку, – пожимает плечами Токсин.
– Так надо интенсивнее работать!
– Угу. В лагере особенно… – бурчит Токсин. – Камень, ты сам его пробовал? И как ощущения? Я хотел ускорить в коэффициенте три к четырём, – поясняет он и начинает сыпать химическими терминами.
Впрочем, ингредиентов не называет.
Оно и понятно – доверие доверием… Но Токсин – бастард, и ему трудно доверять тому же Палею. Да и Львову тоже. В общем, далеко моей команде до доверия. Мы ещё ни в одном бою-то вместе не сражались…
До перерождения я был не просто инквизитором. Я был магом света и великим воином. А к этому и добавочные бонусы имел. Дар экстрактора, например, по счастью, заблокированный – проще говоря, возможность украсть чужую магию. Именно так мне достался кусок тьмы бога Карха – при перерождении блок рухнул, и дар заработал. Но вот свет я потерял…
А ещё у меня был и остался дар предвидения – довольно слабый, если честно. Так, хорошо развитая интуиция. Но бывало иногда: не успеешь подумать чём-то, а оно тут же случается. Поскольку именно что тут же – толку с того предвидения никакого.
Вот и сейчас. Стоило подумать, что моя команда никогда не сражалась вместе – и вот оно!
Мирно сидим в машине, никого не трогаем, обсуждаем политику. Мимо изредка проносятся машины – то в столицу, то, как мы, из неё. И вдруг вынырнувший из-за поворота сзади облезлый седан проезжает мимо и резко разворачивается, перегораживая нам выезд с обочины.
За обочиной – не особо высокий, но неприятный обрыв.
– Твою же. – с чувством выдаёт Львов, хватаясь за руль.
Из седана выскакивают пятеро парней, и в одном из них я узнаю бритоголового Стаса Кулагина, с которым вчера спарринговал.
Это кадеты из школы Назарова.
И вряд ли они выследили нас, чтобы обменяться магическими техниками или предложить попить пивка.
Поскольку я сижу сзади, Львова с Палеем, одновременно рванувших дверцы машины, приходится жёстко схватить за плечи. С силой опускаю их обратно на сиденья.
– Это знакомые, – киваю в сторону парней. – Из школы Назарова.
Токсин длинно свистит и удивлённо смотрит на меня.
– Ты уже и с ними схлестнулся? – интересуется Львов.
Ильин кивает, подтверждая, что ему тоже это интересно.
– Потом расскажу. Сейчас мне любопытно, как они на нас вышли. Следить за нами у них возможности не было, значит, нас заложил кто-то из своих. Из башни.
Львов внимательно смотрит в окно на назаровцев. Он молчит, но, насколько я его знаю, теперь начнёт копать в этом направлении. И того, кто сдал время нашей поездки, не ждёт ничего хорошего. Лекс спокойный. Но мстительный.
Одновременно понимаю, что Крайт считал мои эмоции и уже навострился рвать недругов на части. Из разума химеринга в меня летят довольно кровавые картинки.
– Тебя еще не хватало, – говорю на автомате.
– Меня? – удивляется Токсин, потому что именно его я сейчас держу за шкирку. Чтобы тоже не лез первым.
– И тебя тоже.
Транслирую кошаку, чтобы не думал вмешаться:
«Это честная игра: пятеро против пятерых. А ты шестой. Так что не лезь. И нет, мы никого не будем убивать. И грызть тоже не будем. И…»
Кошачьи мыслеобразы меняются на жутко обиженные. Хмыкаю. Торговаться эта пушистая задница умеет не хуже прожжённого спекулянта. Так что уверен: за своё невмешательство Крайт ещё потребует с меня вкусняшек.
Вслух говорю:
– Если полезут в бутылку… То у них вода, аспект воздуха, огня… Двух оставшихся не знаю. В бою не видел. По мощи они круче. Но у нас есть целитель, есть ментал и есть свет. Редкость. Можем сыграть на этом.
– А то ж! – мотает головой Токсин. Ему явно не терпится опробовать свои новые плетения.
Рассказать бы им о командных боевых техниках, что я видел на полигоне Назарова, но сидеть в машине дольше уже нельзя.
Выхожу.
Кулагин шагает ко мне и сразу берёт эльфа за уши. В смысле – быка за рога.
– Здорово, Каменский. Я за реваншем.
– И тебе доброго утра, – хмыкаю я. – Спарринг или дуэль?
– Да чё там спарринг. Гулять – так гулять. Мы так прикинули: вас пятеро – и нас пятеро. Глянем, чья команда круче?
Точно подраться хотят. Но мои парни – команда только на словах. Мы не дрались вместе. Разве что Львов с Палеем могли работать в связке.
Назаровцы – примерно наши ровесники, и поскольку главный у них Кулагин – все пришли в школу недавно. Зато и тренироваться вместе в их школе начинают буквально с порога.
– Не, если твои зассут, согласен и один на один, – ухмыляется Кулагин. – Мои тогда не полезут, не боись.
Назаровцы за его спиной тоже не молчат:
– Да они уже зассали! – задиристо говорит мелкий ростом пацан. – Вон из машины даже не выползли.
– Слышь, ты, князь – высокая грязь, они без тебя не слиняют щас? – предполагает рыжий кадет.
Остальные двое ржут. Но затыкаются, когда из окна машины высовывается Львов. Глядя на старый седан назаровцев, он с ленцой говорит Кулагину:
– Кадет… Захочешь продать своё ржавое ведро с гайками – обращайся. Я знаю неплохого скупщика металлолома. Не обидит.
Стас напрягается. Судя по лицу, машина ему дорога́.