…Серж Палей, ёжика ему под волчий хвост!
– Твою ж мать, – высказываюсь я, разводя руками.
Палей немедленно отвечает:
– Не-е… Я в папеньку удался.
– Когда-то, давным-давно, – задумчиво говорит Львов, выкручиваясь из моего захвата, – роды оборотней отдавали своих сыновей в личную охрану русских царей… И очень этим гордились. Жаль, что такая прекрасная традиция в наше время утеряна.
– Чего это? – возражает Палей, поднимаясь. – У кого утеряна, а у кого и нет. Иначе разве б мой отец был российским министром обороны?
Чёртов оборотень совершенно голый. Надеюсь, у него с собой есть запасные шмотки.
– То министром, – назидательно говорит Львов. – А то – охрана. Оделся бы ты, Серж.
– Прежде, чем ты дашь мне по шее? – ухмыляется Палей.
– Угу, – соглашается Львов. – Только не за то, за что ты думаешь.
Палей показывает ему язык и, сверкая голым задом, поднимается к машине. И возвращается в прежней одежде. То есть свалил с драки, быстренько разделся, чтобы шмотки не портить…
Но ведь не сбежал. Даже и не думал сбегать.
Приводим в чувство Токсина и назаровцев. Без магии, Львов для этого пока не годится – выложился. Палей идёт к машине и достаёт пятилитровую баклажку воды. А потом поливает ею кадетов, словно цветы на клумбе.
Серьёзных повреждений ни у кого нет. Разве что мой кошак подпортил Кулагину морду. Но, надо отдать Крайту должное, это всего лишь поверхностные царапины. Видимо, помнил мои слова о честной игре.
– Кто ж знал, что среди вас есть оборотень, – говорит Кулагин. – Но без него конец бы вам. Думать в бою ни хрена не умеете.
– В принципе у нас ничья, – спокойно отвечает Львов. – Мы ещё командных тренировок не проводили, у нас это впереди.
– Чё, в натуре? – не верит Скунс. – А нас сразу на это гонять начали.
Ну… Назаров молодец. Хотя пока мне не известно, тренируются ли в башне Императорского училища именно командами. Скорее всего – да.
– К жабам вашу ничью, – огрызается Кулагин. – У нас на всю школу – ни одного оборотня. Но в следующий раз мы вас сделаем. Против оборотня защитку найдём – и сделаем.
– Осиновый кол, блин, – обиженно говорит мелкий кадет, потирая ключицы, в которые ему прилетело от волка.
– Эта техника только в сказках работает, – ржёт Палей.
– В жизни тоже сработает, – говорит рыжий кадет. – Или хочешь проверить? Вон там на обочине как раз осинки растут.
– В следующий раз, – отмахивается Палей.
– Да мы и так бы тебя забили, просто выскочил ты неожиданно! – продолжает спор Кулагин. – И ещё какая-то тварь мне лицо расцарапала. Фамильяр, что ли? Предупреждать надо, что вас шестеро.
– Просто мой кот, – пожимаю плечами.
– Это не кот. Это ниндзя, – хмыкает Кулагин. – Так когда встретимся для реванша? В сентябре, что ль?
– Давай в сентябре, – соглашаюсь я. – Созвонимся?
Мы обмениваемся контактами. Назаровцы забираются в свой древний седан и отчаливают.
– Так за что мне по шее? – немедленно пристаёт Палей ко Львову.
– За то, что свалил. Надо было при всех и оборачиваться, – поясняет тот. – А так нечестно вышло. Не ничья это, господа. Как ни позорно звучит, но давайте будем честны: мы проиграли.
Наш оборотень горячо протестует:
– Ну знаешь, Лекс! А честно, что они уже команда, а мы первый раз вместе дрались? Да и чего мне ботинки портить? Они на заказ пошиты, а другие такие же когда ещё сделают! У Зайцева только императорская семья вне очереди заказывает…
Я только хмыкаю, слушая это. Детский сад, группа эльфиек.
Но волк-оборотень из древнего рода – это неплохо для команды. Да и клоун местами нужен. Чисто мрачную атмосферу развеять.
А атмосфера в машине так себе. Я полностью согласен с Лексом Львовым: как команда, назаровцам мы проиграли. И поэтому тренироваться надо начинать уже сегодня.
Оглянуться не успел – пролетело больше месяца с момента моего перерождения. И дело не только в том, что у тихони Никиты Каменского оказалась очень насыщенная жизнь. А в том, что в моём мире в сутках двадцать восемь часов. И вот этих четырёх часов мне сейчас просто катастрофически не хватало.
Как люди укладываются всего в двадцать четыре?
Кстати, проблема явно интересовала не только меня. Местных учёных тоже. Знаете ли вы, что любое животное этого мира, помещённое в темное помещение, будет ложиться и просыпаться строго по суточным часам? Любое, да.
Но не человек. Этот обязательно сдвинет график как раз на те самые три-четыре недостающих часа. А если умножить их на тридцать дней… Понятно, почему у меня создаётся впечатление, словно мою жизнь нехило так прессанули. Как шерпы топают на свой Эверест в режиме кислородного голодания, так я существую в режиме голодания времени.
А проблем образовалось уже столько, что впору раздвоиться, а ещё лучше – растрои́ться. Иначе пока занимаешься одной – есть все шансы упустить что-то важное с другой.
Хорошо, хоть одна проблема разрешилась сама собой: моего химеринга кормить больше не приходится. Он решил добывать прокорм сам. Показывать его Зверевичу я тоже не стал – он точно не одобрил бы кота в казарме.
Так что Крайт ушёл на вольный выпас в местный лес. И, кажется, вполне счастлив. Не знаю, правда, счастливы ли местные звери получить такого соседа…
А в казарме внезапно образовалось много места. Нас осталось всего восемь. Моя группа в полном составе – я, Дмитрий Бородин (он же Токсин), Егор Ильин, Лекс Львов и Сергей Палей. И ещё трое аристо: Евгений Данилов, Колян Юсупов и Михаил Оленев. Должен был быть ещё Макс Горчаков, но он до сих пор валяется в больнице.
Кстати, Макса не вычеркнули из списка первокурсников Императорского училища. Что странно. У него разрушены эфирные каналы, а источник едва тлеет. Насколько мне известно – восстановить это нельзя. Наследник рода Горчаковых – больше не маг. Конечно, случаются чудеса… Но даже если такое чудо случится – пострадавшему придётся заново учиться применять все магические техники. Это как если у человека начнёт отрастать заново отрезанная нога – он какое-то время не сможет ей пользоваться. Пока она не вырастет полностью.
А в лагере нам осталось провести всего две недели. Потом десять дней дома – и первого сентября прибыть в Императорское училище на обучение.
– Курсант Каменский, что случилось с вашим лицом? Не говорите мне, что вы пытаетесь думать, это не ваше! – раздаётся зычный голос Зверевича. – Довольно ломать брусья, задействуйте для равновесия ноги. Пока не стали похожи на перекачанного тушканчика.
Парни ржут. Зверевич – просто кладезь ехидных выражений.
Киваю, показывая, что услышал, спрыгиваю с брусьев и иду бегать.
Муштру в лагере не отменили. Хотя, судя по вывешенному графику, времени на личные занятия у нас сейчас будет больше. И я точно знаю, чем займусь: попробую создать из парней своей группы слаженную команду. Можно было бы подтянуть и остальных, но пока не хочу. Знание надо заслужить.
За последний месяц в моей жизни было много перемен. Но есть и то, что не меняется. Майор Зверевич, например. Лекс говорил, что после случая с Максом Горчаковым его отец добивался, чтобы нашего майора как минимум понизили в звании, а как максимум – сослали куда-нибудь на Курилы, гонять рыболовные траулеры япошек.
Кто заступился – неизвестно, но в результате Зверевич не только остался при майорских погонах. Он и куратором первокурсников остался. Нашим, то есть. Жаль, япошки не знают, как им повезло.
Так что с момента возвращения в лагерь меня не покидает ощущение дежавю. Будто и не было разлома, тренировок в башне, встречи с местной нечистью…
Но меня очень беспокоит сумка Шанка. А главное – что Шанк выглядит довольно спокойным. Жаль, что присматривать за ним мой кошак больше не может. Приходится всё время быть начеку.
На третий день после ужина к Палею приезжает симпатичная девчонка, и все парни толпятся у штабного здания в ожидании конфет. Но даже конфеты не способны хотя бы временно примирить Токсина и Юсупова. Потому что в лагере они продолжают грызться так, словно нам вместе предстоит не учиться, а как минимум выйти на гладиаторские бои до смерти. Понятно, что к Юсупову присоединяется Данилов, а к Токсину – Ильин. Вдобавок Юсупов бычит на Палея, который Токсина больше не задирает…
…Помнится, однажды бог торговли Дориан устроил гладиаторские бои. И всё бы ничего, бои на арене разрешены. Вот только награду бог выбрал соответствующую своему божественному статусу: зачаровывал карман победителя так, чтобы в нём никогда не заканчивались деньги.
К тому моменту, как об этой шалости узнали королевские казначеи, таких победителей по миру бегало уже человек пять. И поверьте: пять человек с неограниченным кредитом вполне способны подорвать экономику нескольких королевств!
С их поимкой справились и простые сыскари – счастливые победители особо и не таились, – а вот инквизиции досталось бремя нахлобучить бога за это деяние. Дориан, понятно, обиделся – он же хорошее дело сделал! Народ осчастливил! И обиделся так, что ещё пару лет мы вместо денег обнаруживали в своих кошелях леденцы. Сосите, мол! Это был единственный случай на моей памяти, когда инквизиция отсылала к божку ходоков с просьбой извинить и примириться…
В общем, смотрю я на грызущихся парней, вспоминаю эту историю – и понимаю, что сладостей больше не хочется. Решаю вместо трепотни быстро заглянуть в душ, а потом вернуться в учебку, в класс для медитаций. Прежде чем работать с командой, надо самому хорошо представлять схему работы с каналами. Ошибёшься – и будет беда. Ладно, если только замедлишь развитие. А можно и такой самоблок нечаянно схватить, что потом и не сообразишь, что случилось. Будешь работать, а результата – ноль.
Зайдя в казарму, уже тянусь к полотенцу, которое из-за Шанка, занявшего тумбочку, всегда лежит под подушкой, и…
…вижу, что дверца тумбочки распахнута, а из неё безжизненно свисают покрытые татуировками пальцы.