— Понятно, — кивнул Турецкий. — Не было похищения.
— Было тройное убийство, — подтвердил Меркулов. — Бекасов рыбачил под обрывчиком, телохранители болтались поодаль, когда подкрался злодей. Застрелил охранников, а потом и генерала, который успел к нему обернуться и посмотреть в глаза. Хм, что-то жутенькое, говорят, осталось у него в глазах…
— И никакого фото убийцы на сетчатке глаза? — пошутил Турецкий.
— Это фантастика, сынок. Местная милиция, как водится, расписалась в полном бессилии. Упустили пять дней, с опозданием стали искать следы, опрашивать аборигенов, но куда там — проливные дожди сделали свое дело, а в отсутствии очевидцев ничего странного нет — мокрые дела совершаются, как правило, без свидетелей. Ввиду значимости потерпевшего, из Москвы прибыла специальная следственная группа во главе с советником юстиции Быстровым, но и ей ничего не удалось раскопать. Дело зависло.
— И не придумали ничего лучшего, как надавить на тебя, чтобы ты надавил на старинного друга, который, смею напомнить, давно оставил государеву службу.
— Не спеши возмущаться, — сделал протестующий жест Меркулов, — история еще не закончилась. Две недели спустя, в пятницу шестого мая, произошло очередное преступление. На этот раз, ни много ни мало, а в здании районной Мжельской прокуратуры.
— Ну, хоть что-то веселенькое, — пробурчал Турецкий.
— Там много интересного. — Меркулов понизил голос, стал изображать радиоведущего, повествующего в эфире страшную историю. — Начиная непосредственно со здания прокуратуры. Оно особенное. В прежнем здании, расположенном в центре городка, был опустошающий пожар, на месте пепелища в данный момент возводят новое, а прокуратуру, до переезда, временно разместили на окраине — в бывшем здании районной психоневрологической клиники.
— И провинциальная прокуратура не на словах, а на деле превратилась в страну дураков, — обрадовался Турецкий, — где витают души залеченных психов, по ночам раздаются стоны, скрипят перекрытия, бродят девочки в ночных рубашках…
— Не юродствуй, — поморщился Меркулов. — Случай в современной криминальной практике достаточно редкий, оттого и интересен с прикладной точки зрения.
— С какой? — не понял Турецкий.
— С прикладной, — неуверенно повторил Меркулов и разозлился: — Хватит меня перебивать. Ты слушай, скоро пригодится. Итак, в пятницу шестого мая, примерно в девять утра районную прокуратуру почтил визитом некий гражданин. Внешность гражданина была невзрачная, и речь такая, что… в общем, не интеллигент в пятом колене. Добрый человек с порога заявил охраннику, что ему известны все обстоятельства гибели генерала Бекасова, и разговаривать он будет только с районным прокурором Сыроватовым. Охранник растерялся и повел себя не так, как предписано инструкцией. Машинально предложил посетителю пройти на второй этаж, где посреди коридора находится кабинет районного прокурора. Посетитель поднялся по лестнице, охранник набрал с вахты номер Сыроватова, но в кабинете никто не снял трубку. В приемной тоже на звонок не ответили. Через десять минут именно там — в кабинете Сыроватова — обнаружили труп.
— Этого парня? — прищурился Турецкий.
— Ты удивительно проницателен. Обнаружил сам прокурор, который, по его словам, работал в архиве. Вошел, а в кресле сидит натуральный мертвец со стеклянными глазами. Прокурора чуть Кондрат не хватил. Ладно, труп, уж этого добра он в жизни насмотрелся, но где? — в лоне законности и правопорядка! Да еще в его собственном кабинете.
— Необычно, да, — подумав, согласился Турецкий. — Это как если бы я сейчас вышел покурить, вернулся — а тут…
— Типун тебе на язык, — сплюнул Меркулов. — Тут же начался тарарам. У прокурора хватило ума связаться с охраной, отдать приказ никого не выпускать из здания и вести строгий учет входящих. Вызвали криминалистов. Экспертиза показала, что обладатель ценных знаний о гибели генерала Бекасова в момент наступления смерти в этом же кресле и сидел. Убит ударом по затылку тяжелым тупым предметом.
— Головами с убийцей столкнулись, — неловко пошутил Турецкий.
— Личность потерпевшего установить не удалось. Документов у гражданина при себе не было. Хотя, возможно, их забрал убийца, чтобы затянуть следствие.
— И до сих пор не установили личность? — удивился Турецкий. — Ты же говорил, там населения с гулькин нос.
— Возможно, уже установили. Моя информация датирована минувшим понедельником.
— Орудие убийства?
— Нашли, — усмехнулся Меркулов. — Накопитель информации. Знаешь, такой устаревший увесистый кирпич, подсоединяемый к компьютеру. В цивилизованном мире такими давно не пользуются, но что ты хочешь с провинции? Финансирование у них на нуле. Убийца использовал первое, что оказалось под рукой. Отпечатков пальцев не нашли — убийца их стер. А также протер все дверные ручки — изнутри и снаружи. Предварительное следствие показало, что на момент совершения убийства — то есть с девяти до девяти пятнадцати — в здании находились шесть сотрудников и ни одного постороннего (если не считать самого трупа). Районный прокурор Сыроватое яростно уверял, что ни о каком посетителе не знал, работал в подвале, где расположен архив, а когда пришел к себе в кабинет, труп с проломленным черепом уже сидел в кресле. Секретарша трудилась в тот момент в соседнем кабинете на другом компьютере. Помощник прокурора, два следователя… вернее, две следовательницы, а шестой — охранник на входе. Остальные штатные работники были в разъездах — их в штате не так уж и много. Был еще второй охранник, но он покинул здание за минуту до появления посетителя. Несложно догадаться, что все, находившиеся в прокуратуре, открещиваются от причастности к убийству, заявляя, что о посетителе не знали, работали в поте лица на своих рабочих местах. Местные органы провели какие-то следственные мероприятия, но толком ничего не выяснили. Зато пришли к гениальному выводу, что виновный в совершении преступления, так или иначе, причастен к убийству генерала Бекасова. И убийца — по крайней мере, в последнем случае — один из шести работников прокуратуры.
— Извне злодей не мог проникнуть? Скажем, через окно или крышу? Можно также допустить одного из упомянутых мной призраков…
— Призраков не допускали. А что касается проникновения извне… Только теоретически. На окнах решетки — все-таки это бывшая психушка, чердак заперт на ключ, а ключ надежно утерян. В общем, сам все выяснишь.
— О, горе мне! — патетично вскричал Турецкий. — Я знал, что этим кончится. А я-то гадал, почему в моем гороскопе на эту неделю множество оригинальных знакомств! Как ты можешь, Костя? Не мы ли с тобой ели из одной миски, отстреливались из одного пистолета…
— Хватит юродствовать, — крякнул Меркулов. — Дело, между прочим, серьезное.
В кармане у него прозвенел звонок, Меркулов выхватил телефон — тоже позднее приобретение, модный слайдер с функцией 3G и прочими ненужными вещами, — прочел, шевеля губами, подсказку на экране, покачал головой, дескать, не буду отвечать, убрал телефон обратно. Перехватил насмешливый взгляд собеседника.
— Чего уставился?
— Ничего, — пожал плечами Турецкий — Приятно смотреть на наше растущее благосостояние.
— На себя посмотри… Прости, Александр, но я достаточно ясно выразился.
— Между прочим, не имеешь права…
— О каких правах ты говоришь? Генеральный давит, как бульдозер. Следственная группа расписалась в бессилии. Посылать вторую группу? А где нам взять столько Шерлоков Холмсов? У нас сплошные доктора ватсоны. Положение осложняется тем, что вдова Бекасова, Анастасия, и супруга нашего генерального являются по жизни подругами. Анастасия поплакалась жене генерального, та воздействовала на мужа. Итог понятен — с потолка поступил грозный приказ: расследованием должен заняться лучший сыщик Москвы, и неважно, состоит ли он на государственной службе или является частником. Испортить жизнь можно любому. Равно как улучшить. Прости, Саня, я вспомнил о тебе. А теперь можешь возмущаться.
— Вот спасибо огромное, Константин Дмитриевич, — Турецкий не поленился, выбрался из кресла, отвесил поклон до земли. — За доверие, за то, что не даете заскучать. Как бы мы жили, если бы в лучшие моменты жизни вы не вспоминали о нас?
— Поезжай. Лучше не затягивай, сделай это прямо сегодня. Посмотришь, чего там наработала следственная группа, дашь ей пинка.
— Да кто же мне позволит! Я никто, ты забыл? Меня и в прокуратуру не пустят — не то, что позволят прикоснуться к святая святых — уголовному делу, не говоря уж о том, чтобы дать кому-нибудь пинка! Или у тебя в рукаве припасено рекомендательное письмо капитану королевских мушкетеров? Так с этим письмом только в туалет сходить…
Меркулов терпеливо ждал, пока закончится буря. По мере ее затухания выкурил еще одну сигарету.
— Ты закончил? Теперь слушай. О твоем прибытии прокурора Сыроватова известят уже сегодня. Ему не нужно скомпрометированное учреждение, руководимое им же. Тебе окажут все возможное содействие. Соответствующие инструкции получит и милицейское руководство. Если будут инциденты — смело ссылайся на генерального. Не поможет — воспользуйся парой телефонных номеров, которые ты знаешь. Если убийца сам прокурор — не смущайся. Поступай так, как велит закон. Хотя не думаю, что этот запуганный человечек способен кого-то убить. Теперь о приятном. Голованов не зря выглядел таким мрачным и потрясенным. Я поговорил с ним. До отъезда получишь командировочные в размере оклада, зарплату за текущий месяц, а также моральную компенсацию — в размере двух минимальных месячных зарплат. Надеюсь, это утешит тебя?
— С трудом, — проворчал Турецкий. — Это не повод пуститься в пляс. И нисколько не меняет дело! Признайся честно, Костя, — он опустил очки на нос и уставился на Меркулова иронично-прожигающим взглядом, — почему ты решил подставить именно меня?
— Стыдно признаться, — пожал плечами Меркулов, — но ты лучший. И почему я об этом вынужден говорить?
Он остановил машину в двух кварталах от агентства «Глория», вблизи оживленного перекрестка, прогулялся до киоска за минеральной водой. Задумчиво прошелся взглядом (будто пальцем по батарее) по привлекательной шеренге пивных бутылок, мысленно прочел народную пословицу «Любишь кататься, не вздумай похмеляться», поборол искушение, вернулся в машину. Сидел, откинув голову, врачуя расшатанную нервную систему, смотрел из-под п