– Это была моя любимая пара перчаток! – возмутилась она.
– Ах, жеребенок, – вздохнула Дорна. – Это была твоя единственная пара перчаток.
– Я так и сказала, кобыла Дорна, – согласилась Джанель. Взяв себя в руки, она взмахнула веткой как дубинкой, указывая ею на свою противницу: – Я недооценила тебя, воровка.
– О, аналогично. – В ее смехе прозвучало беспокойство. – Конечно, ты сильна, как демон, и крепче, чем бык, но одной лишь веткой тебе меня не победить.
– Радуйся, что ты не выбрала меч.
В смехе бандитки прозвучали нервные нотки:
– Сначала тебе придется достать меня. А я быстрее любого, здесь присутствующего.
Великан повернулся к Дорне и доверительно сообщил:
– Это правда. Она – наш лучший боец. – Он постучал себя по груди: – А я уж в этом разбираюсь.
Джанель улыбнулась своей сопернице:
– Мне достаточно ударить тебя один лишь раз.
Брат Коун заставил себя разжать стиснутые кулаки. В каждой провинции свои традиции. Хорвешцы были великими воинами. Кирписцы гордились своими магическими способностями. Йорцы – варвары. Джоратцы любили лошадей… Но ему бы очень хотелось, чтобы кто-то рассказал о том, как народ Джората любит соревнования.
Все это время Джанель и главарь бандитов кружили вокруг друг друга, выжидая, когда кто-нибудь откроется. Преступница так и не попыталась ударить серпом, но и не отбросила его. Всякий раз, когда Джанель замахивалась, женщина ускользала от удара или отводила ветку в сторону. Каждое нападение Джанель заканчивалось тем, что она получала новый удар или пинок.
В конце концов, воровка могла просто взять графа измором.
– Не так уж и плохо, – сказала женщина после того, как Джанель в энный раз пропустила ее удар. – Жаль, что тебя никто никогда не тренировал.
Джанель, сжимая ветку, рванулась вперед, бандитка отклонилась, шагнула в сторону и пнула ее в…
Скажем, по ногам.
Игрушки кончились. А может, граф Джанель просто утратила самообладание. И больше она не пыталась увернуться или избежать ударов. Она превратилась во что-то безжалостное. Женщина ударила снова, сильно, но Джанель, прищурив глаза, только хмыкнула. Граф выпрямилась и подбросила ветку в воздух. Та взлетела, кружась, как поросшее листьями колесо.
Она казалась безоружной.
Такой уязвимой…
И главарь бандитов не упустила возможности: она напала. Джанель двигалась быстро, легко уклоняясь от ударов. Поймав падающую ветку, она с силой ударила по серпу, отправив псевдооружие в полет, а затем, перевернув ветвь, ударила противницу по ноге с такой силой, словно била молотом.
Послышался громкий треск, а затем воздух распорол крик бандитки. Женщина, рыдая, упала на землю: нога ее была изогнута под странным углом.
Джанель отбросила ветку.
– О нет, – сказала она. – Я не… – Она сморгнула и отступила назад. – Брат Коун! Помогите нам!
Он рванулся к ней:
– Я здесь, я здесь! Позвольте, я возьму свою сумку…
Великан окинул все это взором и, скрестив руки на груди, нахмурился:
– Я совсем не так себе это все представлял.
Стоявшая рядом с ним кобыла Дорна протянула руку, чтобы забрать свой выигрыш.
2: Гнилой Плод
Провинция Джорат, империя Куур.
Через два дня после того, как Ксалторат начал Адский Марш в столице
Голос брата Коуна сорвался, и он замолчал.
– Чай смягчит тебе горло лучше, чем сидр, – сказала Джанель.
Жрец кивнул:
– Ты права. Я пойду проверю кухню. – Проходя мимо, он вежливо кивнул Кирину.
В наступившей тишине Кирин и Джанель уставились друг на друга.
Кирин спросил:
– Это все правда?
– Что? Правда ли, что Коун проверяет, есть ли чай? – Она оперлась подбородком на руку и ухмыльнулась, когда Кирин закатил глаза. – А, ты говоришь о напавших на нас бандитах.
Кирин ответил ей улыбкой:
– Нет, я говорю о ветке, которую ты сломала.
– Да. Думаю, в это действительно трудно поверить.
Кирин отставил тарелку с упишеарралом в сторону.
– Я не мог закрыть дверь конюшни. Этого не смог сделать мой приятель Звезда, хотя мы оба пытались, а ты закрыла и заперла входную дверь на засов так легко, словно она была сделана из сахарной ваты и комплиментов.
Она заломила бровь:
– Тогда, возможно, эта история правдива.
– Почему эту историю рассказывает Коун, а не ты? Хорошо, конечно, иметь личного летописца[19], но я сомневаюсь, что его версия беспристрастна.
– А если я буду рассказывать со своей точки зрения, все будет иначе? По крайней мере, он запомнил, что надо записать все наши приключения. А я была слишком рассеянна.
– А может быть, я просто предпочел бы услышать эту историю от тебя.
Их глаза снова встретились.
Губы Джанель дрогнули:
– Удовлетвори мое любопытство. Жеребцы или кобылы?
Кирин прищурился:
– Что?
Она наклонилась вперед, зеркально повторяя его позу:
– Ты бегаешь за жеребцами? Или за кобылами?
– Я никогда не задумывался о том, какого пола моя лошадь… – Он оборвал речь на полуслове. – Но ты ведь сейчас не о лошадях говоришь?
– Ни в малейшей степени, – сказала она. – И люди, не знающие наших обычаев, отвечая на этот вопрос, могут попасться в ловушку.
– Что ты имеешь в виду?
– Есть некоторая разница в том, как мы используем слова жеребец или кобыла. – Она медленно провела пальцем по столу. – Важно знать контекст, чтобы не оказаться в затруднительном положении.
– И каков же контекст сейчас?
– Предпочитаемый пол твоих партнеров по постели, разумеется. – В ее глазах запрыгали искорки озорства. – Ты бегаешь за жеребцами? Или за кобылами? – Она пожала плечами: – Некоторые вообще не любят бегать, но ты не из таких, не так ли?
Кирин провел рукой по волосам:
– Нет, не из таких. За кобылами, пожалуй. – Он заколебался: – И в чем тогда ловушка?
– Потому что в Джорате слова жеребец, кобыла и так далее лишь в этом случае указывают на то, что находится между ног. Обычно, когда кто-то называет человека жеребцом или кобылой, мы обсуждаем их гендер.
Кирин уставился на нее:
– А разве раньше ты говорила не о гендере? Ты женщина. Разве не это ты имеешь в виду, говоря кобыла?
Она дернула уголком рта:
– Ты путаешь пол и гендер. Мой пол – так же, как и мое тело, – женский, да. Но это не мой гендер. Я жеребец. И жеребец – это то, как джоратское общество называет наших мужчин. Так что в этом ты ошибся; я, безусловно, не женщина.
Глаза Кирина расширились:
– Ты только что сказала, что ты женщина.
Она вздохнула:
– То, кто я, не зависит от, – она жестом указала на себя, – этого. Не имеет никакого значения, женщина ли я, мужчина или ни то ни другое. Я все равно остаюсь жеребцом.
Кирин всмотрелся повнимательнее.
– Ты… мужчина. – Его взгляд скользнул вниз по ее тунике, задержался на ногах, затем снова поднялся к лицу. – Оче-видно.
Джанель закатила глаза:
– Опять же, ты путаешь женщину и женский пол. Я не виню тебя за это; на западе это, должно быть, синонимы. Но, будь уверен, здесь – нет. – Она оглядела себя с ног до головы, дернула за ворот туники. – Обычно, когда для описания человека используют термин кобыла или жеребец, то говорят о гендере. И по этому определению я – мужчина. Но в отношении секса правила меняются. Потому что тогда мы говорим лишь об эстетических предпочтениях, и в этом случае, – она вновь осмотрела себя сверху вниз, – я, скорее всего, соответствую стандартам тех, кто предпочитает партнеров женского пола. На самом деле я мужчина женского пола. – Она улыбнулась: – Теперь ты видишь, в чем заключается ловушка?
Он покачал головой. Если кто-то похож на женщину – как Джанель, например, – как следует вести себя при общении с ним, если он определял себя как… мужчину? Да и откуда ему знать разницу? Кирин всегда предполагал, что то, что находится между ног, и является самой важной частью для того, чтобы выяснить, кто мужчина, а кто женщина.
Но, похоже, так было не для Джанель и, вероятно, и не для остального Джората тоже. О, теперь он понял, в чем заключается ловушка. Но совершенно не был уверен, что понимает, как это работает, не говоря уже о том, как этого избежать.
Неужели брату Коуну нужно столько времени, чтоб заварить чай?
– Э-э… возможно, мне понадобится время, чтобы привыкнуть к этой мысли. А обращаться к тебе надо «он» или?..
– Она, – сказала Джанель. – Мы стараемся, чтобы остальная часть Куура не слишком путалась[20].
– Мне кажется, у вас это не особо получается. – Кирину потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями. – Так… Что насчет тебя?
– Меня? Я вроде не запуталась.
– Нет, я имею в виду, ты бегаешь за жеребцами… или за кобылами?
Она вздернула брови:
– Зачем мне бегать только за частью табуна?
Кирин был рад, что он ничего не пил в этот момент.
– Ага, действительно, зачем, – улыбнулся он в ответ. Ему нравилась ее прямота. Ему нравилось ее непоколебимое отсутствие стыда. И хотя Кирин понимал, что у Джанель все распланировано, ей достаточно было встретиться с ним взглядом на несколько секунд, и он тут же начинал забывать, почему это может быть важно. Кирин понимал, что это неразумно. Совсем не разумно.
Кирин все равно потянулся к ее руке.
Брат Коун поставил на стол поднос с чашками и чайником. Кирин убрал руку.
– Ты нашел чай. Здорово.
– Разве нет? – сказал брат Коун. – Я так рад.
Джанель вздохнула:
– Брат Коун, может, мне сменить тебя? Это поможет тебе сохранить голос.
– Вы уверены? – Коун протянул ей книгу.
– В этом нет необходимости, – сказала Джанель. – Я расскажу историю по-своему.
Кирин чуть не расхохотался от того шокированного взгляда, которым одарил ее Коун.