В пуранах говорится, что Сварга находится выше неба, а Нарака под землей. Сварга – край удовольствий, а Нарака – боли. Сварга – для тех, кто при жизни приносил пищу богам, Нарака – для тех, кто при жизни не делился едой ни с кем. Сварга предназначена для дэвов, которые не боятся смерти. Нарака предназначена для претов, которые жаждут перерождения. Сварга полна чистоты, радости и благости. Нарака полна грязи, печали и всяческой скверны.
Эта архитектура космоса проявляется в идеальных представлениях об индуистском поселении. В центре находится храм, привлекающий к себе все прекрасное и благое (мангала), в котором служат жрецы ортодоксальной ведийской традиции, соблюдающие строгие правила чистоты. На окраине деревни находится место кремации, нечистое и зловещее (амангала). Там живут люди, которые избавляют общество от трупов – чандалы.
Предполагается, что это представление о космической архитектуре, применяемое к конкретным деревням, сыграло ключевую роль в возникновении кастовой системы: члены «высших, чистых» сообществ жили в центре, вокруг храма, а «низшие и нечистые» оказывались маргинализированы социально, физически и психологически. Принадлежность к касте определялась рождением, а выход из нее был возможен только вместе со смертью.
В древнейших текстах ведийской традиции – таких как «Чандогья-упанишада», появившаяся более двух с половиной тысяч лет тому назад, – встречаются упоминания о чандалах. О жизни этих людей мы также можем узнать из трудов китайских монахов, приезжавших в Индию изучать буддизм полторы тысячи лет назад. Чандалы жили рядом с местами кремации и обслуживали погребальные костры. Они ели все, что подносили умершим, и носили ту одежду, которой одаривали мертвых. Черепа и кости служили им повседневной утварью и инструментами. Их спутниками были собаки, слонявшиеся вокруг места кремации. Присутствие чандалы считалось плохой приметой – люди сторонились даже его тени.
Так называемый неприкасаемый чандала, одетый в звериную шкуру, за ним следует собака; он несет плевательницу, к лохмотьям прикреплены колокольчики, оповещающие о его приближении, в руке метла, чтобы стирать его же следы
Смерть ассоциируется с нечистотой, с грязью – вот почему место кремации всегда располагалось за деревней. Те, кто вступают на землю этого места, временно становятся нечистыми и должны по возвращении домой совершить омовение. Брахманы, которые совершают погребальные ритуалы и получают подарки как представители умершего, также имеют более низкий статус по сравнению с другими представителями этого сословия. Те же, чье наследственное призвание заключалось в уходе за погребальным костром, были вынуждены жить возле этого места. Эти социальные группы считались самыми нечистыми, жители деревни старательно их избегали.
На протяжении веков, по мере того, как развивались представления о том, что есть чистота, чандалы опускались все ниже и ниже в развивающейся кастовой иерархии. Им выпадало очищать деревни от тел умерших людей, у которых не было семей, а также от трупов животных. Поскольку чандалы считались источником грязи, единственным огнем, к которому они имели доступ, был погребальный костер. Единственной водой, которая им позволялась, была вода, используемая в погребальных ритуалах. В крайних случаях им приходилось носить на шее горшок-плевательницу, чтобы их слюна никогда не касалась земли в деревне. Они также держали при себе метлу, чтобы стирать свои следы, и колокольчики, чтобы их приближение было слышно на расстоянии, и другие люди имели возможность избежать их вида, взгляда и тени.
Чандалы во многих историях связаны с Шивой. Шива тоже бродит по месту кремации, украшает себя черепами и костями, посыпает свое тело пеплом. Один из его аспектов – Бхайрава – также связан с собаками, обитающими здесь. Есть истории, в которых Шива приходит в образе чандалы и предлагает мудрецам амриту в чаше, сделанной из черепа. Мудрецы избегают тени чандалы, отказываются от напитка и таким образом теряют шанс на бессмертие. В тантрических кругах подобные истории делают чандалу объектом почитания из-за его тесной связи со смертью: считается, что близкое знакомство со смертью дает ему мудрость.
Бхайрава – одно из обличий Шивы – связан с убийством брахманов или Брахма-хатьей: Шива обезглавливает Брахму, а также Дакшу. Брахма гонится за своей дочерью, что символизирует привязанность. Дакша контролирует свою дочь, что является метафорой ее незащищенности. Обезглавливая их, Шива вводит идею тапаса, сдерживающего огня, сжигающего пристрастия, влечения. Шиву называют Капалика, поскольку он везде носит с собой череп Брахмы. Он учит доктрине атмана, напоминая всем существам, что нужно смотреть за пределы чистых и нечистых предназначений и распознавать душу во всех телах. Его супруга, Чамунда, также известная как Бхайрави, восседает на мертвых телах, украшает себя головами и конечностями умерших, ест плоть и ездит верхом на призраках. Это приводит Бхайраву и Бхайрави к прямому конфликту со стремящимися к чистоте брахманами. В преданиях ведийской традиции их самих называют «уччхишта», то есть приравнивают к останкам жертвы. Это своеобразный рудимент доведийской эпохи, когда смерти не боялись, напротив, ее почитали, а на места кремации приходили, чтобы учиться. Древние обычаи легли в основу народных сказок о царе по имени Викрамадитья, который пытался поймать призрака-веталу, обитающего на месте кремации.
В пуранической истории о радже Харишчандре[50] царь становится настолько бедным, что, чтобы заплатить риши Вишвамитре[51] за совершение обряда, ему приходится продать себя и свою жену. Его жена становится рабыней в семье брахмана, где она постоянно подвергается насилию. Сам же раджа становится рабом чандалов, которые к нему относятся с уважением. Тем не менее традиционно считается, что судьба Харишчандры хуже, чем его жены. Он стоически принимает то, что ему выпало, заслужив тем самым уважение богов, которые возводят его в статус Индры, царя Сварги. Таким образом, чандалы и место кремации глубоко переплетены с тайными знаниями и оккультными идеями тантры.
Однако истории такого рода не повысили статус чандалов в обществе и не ослабили значимость брахманических представлений о чистоте. Чандалы так и оставались чуждыми элементами, и те, кто принадлежал к высшим кастам, считали любой контакт с ними чем-то трансгрессивным, греховным.
Распространение ведийской культуры первоначально было ограничено долиной верховий Ганга. На остальной территории субконтинента племена и другие местные общины хоронили своих умерших и не верили в их возрождение. На месте захоронений они устанавливали камни. Царей и воинов, погибших защищая общину, почитали как героев. Музыканты играли на барабанах и пели песни об их славе. Шаманы надевали маски, раскрашивали свои лица и облачались в яркую одежду, чтобы вызвать духов предков и пригласить питаров временно вселиться в их тела и поговорить с живыми, направить их и разрешить их споры. Чтобы сделать свое тело достойным, шаманы постились, лишая себя сна и еды. Эти практики встречаются и сегодня в южной Карнатаке и северной Керале в форме ритуалов бхута-колам (танец бхута-дайвам) и тейям, совершаемых членами нижних ступеней кастовой иерархии. Считается, что во время ритуала, который проводится ночью, в них вселяется божественный дух.
В этих общинах духи предков были самыми первыми богами, известными простым людям. Боги-духи жили среди живых, их боялись, уважали и почитали. Это была Бхута-лока, или невидимое, всепроникающее царство призраков, в которое легко могли проникнуть жрецы, знающие, как совершить особый ритуал. Это было царство Бхайравы и Бхайрави.
В буддийских преданиях рассказывается о духах якша, обитающих в местах кремации. Они преследуют монахов, которые съедают дарованную умершим пищу. Этим бхутам иногда предлагали еду в буддийских монастырях. Подобные истории отражают верования и обычаи, бытовавшие до распространения ведийской традиции. Сегодня по всей Индии имеются похожие на шаманов жрецы, которые, как считается, могут разговаривать с духами и транслировать людям волю предков. Есть даже те, кто до сих пор бродит по местам кремации, разыскивая останки тел умерших и стремясь получить мудрость у призраков. Их называют «агхори», то есть те, кого нельзя бояться. Возможно, своим происхождением они обязаны обычаям и верованиям доведийских времен… или даже тех времен, которые никак не соотносятся с ведами.
Жрецы ведийской традиции считали все эти практики нечистыми, не приносящими удачу и поощряли людей совершать антьешти и шраддху, чтобы души мертвых могли пересечь Вайтарани в ожидании нового воплощения и, таким образом, получить еще один шанс на освобождение из циклов перерождения. Тело полагалось кремировать, чтобы кости и череп умершего не могли быть использованы приверженцами агхори в их тайных оккультных ритуалах с трупами (шава-садхана). Места, где мертвые тела сжигали или сбрасывали в реки, кладбища, где мертвых хоронили, и мавзолеи-склепы, где тела оставляли на воздухе, были, согласно ведийским верованиям, местами, населенными темными, таинственными, опасными и негативными силами. Последователи этих верований избегали чандалов, сталкиваясь с ними только непосредственно после своей смерти.
Шава-садхана или ритуалы, которые требовали определенных действий с мертвыми телами
Мир ведийской традиции ценил мантру (от слова «манас», или ум)[52]. В раннем ведийском мире «манас» было одним из многих слов, обозначающих дух, наряду с дживой, атманом, асу и праной. Тантрический же мир ценил тану – тело. В то время как в ведийской традиции стремились помочь претам совершить путешествие в мир предков, тантрическая традиция искала способы, с помощью которых атман может добровольно покинуть плоть: практика, называемая в йоге «самадхи». Затем атман мог отправляться в мир духов и богов и возвращаться в тело по своему желанию. Эти практики упоминаются в ранних текстах йоги. Последователи тантрического учения также выяснили, как джива-атман отдельного йога может сливаться с космическим Парама-атманом; все это легло в основу индуистского мистицизма. Мистики установили, как джива-атман может быть подпитан энергией кундалини, неиспользованной силой плоти, чтобы человек мог раскрыться полностью и даже обрести сверхъестественные способности, сиддхи – такие как возможность летать, ходить по воде, изменять формы и размеры, властвовать над пространством и временем. Это был индуистский оккультизм. В Северной Индии знатоков оккультизма называли натхами, в Южной Индии – сиддхами