[62] возникла в более поздний период.
Мы также находим здесь противостояние между жрецами, любившими мясо, и жрецами, выбиравшими вегетарианскую пищу. Вместо мяса животных умершим стали предлагать только рис и ячмень. В «Шатапатха-брахмане» есть история, объясняющая этот переход:
«Поистине, вначале боги умертвили человека как жертвенное животное. Когда его умертвили, жертвенный сок вышел из него и вошел в коня. Умертвили они коня. Когда его умертвили, жертвенный сок вышел из него и вошел в быка. Умертвили они быка. Когда его умертвили, жертвенный сок вышел из него и вошел в барана. Умертвили они барана. Когда его умертвили, жертвенный сок вышел из него и вошел в козла. Умертвили они козла. Когда его умертвили, жертвенный сок вышел из него. Вошел он в эту землю. Копая, они искали его. Они добыли его – это тот же рис и ячмень. Поэтому и сейчас их получают, копая (землю). Поистине, приношение (лепешки) у этого (жертвователя) такой же силы, что была бы у всех его преданных закланию жертвенных животных»[63].
К 500 г. до н. э. уже были написаны упанишады. Это произошло после возникновения городских центров на равнинах Ганга, которые были соединены друг с другом оживленными торговыми путями. Купцы стали использовать металлические монеты (каршапана) в качестве валюты; возникли новые концепции типа баланса последствий благих и греховных деяний, перерождения и освобождения. В упанишадах представлена идея о том, что цепочка перерождений является ловушкой, а освобождение из нее – это благое дело.
«Катха-упанишада»: Яма открывает секреты смерти, возрождения и освобождения ребенку – Начикетасу
В «Катха-упанишаде» сам Яма объясняет Начикетасу[64], что происходит после смерти: «Если ты очарован и пойман в ловушку чувственных переживаний, то ты останешься в западне перерождений в материальном мире. Если ты сможешь освободиться от этих чувственных переживаний, ты освободишься вообще и больше не будешь перерождаться. Перерождение заманивает тебя в ловушку, в мир чередующихся удовольствий и страданий. Освобождение подарит тебе вечное спокойствие». Потакать чувственным переживаниям – это бхога. Ограничение чувственных переживаний – это йога. Огонь желания называется «кама». Огонь, сжигающий каму, называется «тапас». Здесь нет речи о пинде или шраддхе.
В упанишадах концепция мокши представлена как союз души индивидуума с космической душой. Этот союз (йога) отличается от представлений о растворении (нирвана) или изоляции (кайвалья), которые в ту же эпоху проповедовали буддийские и джайнские монахи. Монашеские ордена выступали за уход человека из социума, в то время как индуистский мир ценил более тесное взаимодействие индивидуума с обществом.
Мегасфен, греческий посол при дворе Маурьев[65], рассказывал об участии брахманов в обрядах Аида, греческого аналога Ямы. Возможно, он имел в виду практику шраддхи. В это время, примерно с 300 г. до н. э. по 300 г. н. э., стали появляться тексты, известные как Дхарма-шастры. Они, кажется, намеренно противоречили буддийским и джайнистским заповедям монашеских практик, ведущих к освобождению. Вместо этого в них восхвалялась жизнь хозяина дома и говорилось, что отречься от нее можно только после того, как обязательства перед домом и семьей будут выполнены.
Дхарма-шастры наряду с Шраута-сутрами и Грихья-сутрами формируют корпус Кальпа-сутр, свод текстов, посвященный ритуалам и церемониям, который считается Ведангой, или литературой, помогающей правильно понимать сами веды. Веданга, в которой высоко ценятся ритуалы и социальная активность, была составлена вместе с Ведантой, содержание которой является более умозрительным.
К тому времени уже прочно утвердились представления о сансаре и санскаре. Сансара – это царство кармы, существующее для всех живых существ, которые едят и, в свою очередь, могут оказаться съеденными. Санскара – это царство дхармы, ритуалов и культурных практик, а также обрядов посвящения, которые отличают людей от животных и растений. Оно основано не на том, чтобы есть и/или быть съеденным, а на том, чтобы кормить и быть накормленным. В Дхарма-шастрах развивается идея, представленная в брахманах, о том, что все люди обязаны платить долги богам, мудрецам, предкам и другим людям, совершая яджну. Также большое значение придается ритуалам шраддхи.
В Дхарма-шастрах подчеркивается идея подношения еды брахманам во время шраддхи. Считалось, что они являются представителями предков, и поэтому должны получать все, чем родственники желают одарить умерших, включая зерно, золото, одежду и даже матрасы и тапочки. В текстах также говорится о тех людях, которых следует или не следует приглашать. К последним относились храмовые священнослужители, что указывает на напряженность между теми брахманами, кто следовал ритуалам ведийской традиции, и теми, кто поклонялся изображениям в храмах, что было популярно среди широких масс. Помимо этих священнослужителей на ритуалы шраддхи не приглашали врачей и ростовщиков. В более поздние времена ситуация изменилась: брахманы, участвовавшие в погребальных ритуалах, оказались в иерархии чистоты ниже по сравнению с храмовыми священнослужителями. Примечательно, что в Дхарма-шастрах ничего не говорится о паломничестве, и поэтому идея тиртха-шраддхи[66], вероятно, возникла только во времена пуран, когда индуистские практики распространились за пределы долины Ганга.
Пища, предлагаемая умершим согласно Дхарма-шастрам, – это не только рис (как сейчас) и ячмень (как в ведийские времена), но и мясо различных животных. Об этом не принято говорить, потому что с XIX в. предпринимаются согласованные попытки приравнять индуизм к вегетарианству. В текстах Дхарма-шастр, независимо от того, написаны ли они Апастамбой, Гаутамой, Ману, Яджнавалкьей или Вишну, существует согласие в том, что мясо утоляет голод на более длительное время. Помимо стандартного кунжута, ячменя, риса, фасоли, воды, корнеплодов, пророщенных семян и фруктов, среди рекомендуемых продуктов там указана рыба, мясо оленей, овец, коз, птиц, кабанов, кроликов, черепах, носорогов, журавлей и даже тех домашних животных, которых не принято было употреблять в пищу. Буддисты и джайны осуждали подношения мяса. С течением времени все больше и больше торговцев, а позже и священников, стали практиковать вегетарианство, что сделало его признаком элитарного индуизма.
В это время старые легенды трансформировались в письменные эпосы – такие, как «Рамаяна» и «Махабхарата», которые прямо объясняют, что домохозяин-отшельник (грихастха) отличается от обычного главы дома-семейства (грихапати). Грихапати кормит только себя и свою семью. Грихастха кормит также и других людей[67].
«Рамаяна» – это история приключений царевича Рамы в лесу. События, которые легли в основу эпоса, возможно, произошли почти три тысячи лет назад, примерно в то время, когда ведийская культура распространилась в низовьях Ганга, на территории Кошалы (ныне город Айодхья) и Видехи (современный Бихар). Но эпос был записан гораздо позже. Текстам, с которыми мы сейчас имеем дело, около двух тысяч лет.
В «Рамаяне» говорится, что отец Рамы Дашаратха умер, когда рядом с ним не было ни одного из его детей – настоящая трагедия для человека, у которого было четыре сына… Его тело хранили в масле, а затем кремировали в отсутствие старшего сына. Этим символически показывается, что никто не может определять свое будущее.
Находясь в изгнании в лесу, Рама похоронил демона Вирадху, но при этом кремировал коршуна Джатаю, который умер, пытаясь помешать царю ракшасов Раване похитить жену Рамы, Ситу. Когда Ситу наконец спасли, Равану убили и тоже кремировали. Мать Раваны описана как женщина-ракшаси, но его отец – мужчина-брахман, Вайшрава.
В этой истории предки Рамы умерли преждевременно, будучи превращены в пепел разгневанным аскетом по имени Капила, которого они несправедливо обвинили в воровстве. Чтобы обеспечить их перерождение, другой предок Рамы, Бхагиратха, уговорил богов позволить небесной реке Ганге спуститься на землю (и омыть их прах). Опасаясь, что низвержение Ганги разрушит основы земли, Бхагиратха заручился помощью Шивы. Шива, бог аскетизма, намазал свое тело прахом умерших. Он ловил Гангу прядями своих волос. Считалось, что, когда прах смешается с водами Ганги, мертвые родятся снова и получат еще один шанс прожить человеческую жизнь. Эта история способствовала распространению обычая бросать кости умерших в воду после кремации и идеи «еще одного шанса на жизнь».
История нисхождения Ганги с небес на землю, чтобы дать шанс умершим на новое рождение, была впервые изложена в «Рамаяне»
«Махабхарата» – один из самых длинных эпосов в мире, написанный примерно в то же время, что и «Рамаяна» и Дхарма-шастры. Здесь мы узнаем о Сварге, рае дэвов, в который попадали предки, соблюдавшие дхарму, регулярно совершая ритуал яджны, чтобы накормить богов. Их пребывание в Сварге продолжалось до тех пор, пока дэвы не выплатят свой долг. Так, Махабхиша, Яяти и Индрадьюмна были изгнаны после того, как их добродетели иссякли[68].
«Махабхарата» знакомит нас с Питри-локой, где предки висят вверх ногами, в страхе ожидая своего нового рождения. Риши – такие, как Агастья и Джараткару, – которые избегали брака, вынуждены были смотреть на своих страдающих предков до тех пор, пока не женились и не произвели наследников.
«Махабхарата» также говорит о другом рае – за пределами Сварги – для тех, кто не желает перерождаться. Это была индуистская альтернатива Будда-локе и Сиддха-локе монашеских орденов. «Махабхарата» дает нам представление о мрачной Нараке, где люди страдают из-за плохой кармы.