Семя или почва?
Кто знает? Кто на самом деле знает?
Даже боги пришли позже.
Возможно, знает лишь первоначальная сущность.
Возможно, что нет.
Считается, что Веды не были написаны людьми и являются кладезем вневременной мудрости. Брахма запел эти гимны, когда впервые увидел Сарасвати. Людям их передали провидцы-риши. Провидцы, которые сидели вокруг Брахмы, услышали четыре собрания ведийских мантр, исходивших из его четырех голов. Эти собрания (самхиты) стали называться Ригведа, Самаведа, Яджурведа и Атхарваведа. Из этих четырех Ригведа-самхита считается наиболее точной и ясной.
Во время самой ранней стадии индуизма ведийские гимны механически исполнялись во время ритуалов яджни, чтобы пробудить божественные силы и изменить происходящие в мире процессы. Цари покровительствовали этим масштабным церемониям. Затем случилась революция. Мудрецы, в частности Яджнявалкья[21], и цари, например Джанака[22], выступили против механических распеваний мантр. Их интересовали идеи, которые транслировались в ведийских гимнах. В результате спустя тысячу лет после того, как были записаны Веды, появились упанишады. Эти тексты также называются Веданта, самая суть ведийской мудрости. В них утверждается, что во время творения первоначальное существо, Пуруша, разделился.
В начале был один, Пуруша,
Одинокий, испуганный, желающий понять, отчего ему одиноко и страшно,
Если есть одиночество и страх,
Также могут быть общество и удовольствия.
Исполненный беспокойства, Пуруша разделился.
Отделившаяся часть Пуруши называется Пракрити. Они дополняют друг друга. В обиходных терминах «Пуруша» переводится как «мужчина», а «Пракрити» — «природа». Кроме того, Пуруша может означать культуру, а Пракрити — женщину. Исходя из этих соответствий, можно сказать, что в индуистском мире мужчина равен культуре, а женщина — природе. Такая интерпретация подкрепляет широко распространенное мнение, что индуистская традиция патриархальна, где мужчина решает, каким мир должен быть.
В этом есть элемент истины. Но Веды и упанишады не занимались вопросами гендерной или социальной политики. Идеи этих писаний метафизичны, поскольку таковы были настроения в то время. Биологические символы были инструментами, чтобы объяснять сложные идеи — например, как и почему возник мир.
В приведенном отрывке говорится не о разделении андрогинного существа на мужчину и женщину. Это разделение на субъект и объект. Субъект — это существо, обладающее сознанием; тот, кто чувствует. Объект — это стимулирующая среда, то, что ощущается. Субъект — это Пуруша. Объект — это Пракрити. Пуруша — это душа; Пракрити — это ум и материя. Пуруша — это внутренняя реальность, не имеющая пола, имени или формы. Пракрити — это внешняя реальность, где есть пол, имена и формы.
Пуруша статичен и неизменен, он не подвержен влиянию времени и пространства; это то, что делает тело живым. Пракрити беспокойна и постоянно меняется, она следствие истории и географии; это то, в чем заключена душа. Пуруша совершенен, поскольку не принадлежит этому миру, определить его можно только через отрицание, «нети-нети», не то и не это[23]. Пракрити — это всё в этом мире, поэтому она не может быть совершенной и определяется через утверждение «ити-ити»: и это, и вот это.
То, что Пуруша и Пракрити появляются после того, как двуполое существо разделилось, указывает на то, что ни Пуруша не создавал Пракрити, ни Пракрити не создавала Пурушу. Они появились одновременно. Ни один не существует автономно. Ни один не может существовать без другого. Пуруше нужна Пракрити, а Пракрити нужен Пуруша.
Чтобы объяснить довольно сложную концепцию Пуруши и Пракрити и их двустороннего взаимодействия, риши искали подходящие метафоры в природе, среди животных, растений и минералов. Ни один пример не способен проиллюстрировать эту идею полностью, но они могут указать уму направление мысли.
Риши понимали, что как нельзя объяснить природу Пуруши, не сравнивая и не противопоставляя его Пракрити, так нельзя объяснить, что такое северное направление, не упоминая о южном направлении, растолковать природу левой стороны, не упоминая о правой, или природу мужчины, не упоминая о женщине. Следуя этой аналогии, можно сказать, что север, правая сторона и все вещи, имеющие мужскую природу, соотносятся с Пурушей, в то время как юг, левая сторона и все вещи, имеющие женскую природу, — с Пракрити.
Левая сторона соотносится с Пракрити потому, что слева бьется сердце, в то время как с правой стороны все тихо, поэтому ее связывают с Пурушей. Север, где неподвижно сияет Полярная звезда, лучше всего подходит в качестве метафоры души. Юг, его противоположность, символизирует материю.
Следовательно, неизменные элементы природы, такие как дерево баньян, черепаха и горы, стали символами души, а быстро меняющиеся элементы, такие как банан, извивающаяся, меняющая кожу змея и текущие реки, стали символами материи.
Причина того, что мужские объекты были выбраны для существа, обладающего сознанием, и женские — для безличной окружающей среды, кроется в Тантре. В отличие от Веданты, которую разработали эрудированные жрецы-ученые, Тантра была придумана обычными людьми. Обе дисциплины уходят корнями в Веды, но одна из них работает с трансцендентальными понятиями, такими как душа, а вторая сосредоточена на вопросах более земных и насущных, таких как биология, астрология, алхимия, архитектура и фертильность. Обе оказали значительное влияние друг на друга. Наблюдение биологических процессов с целью объяснить абстрактные метафизические понятия — самый яркий тому пример.
Если говорить о тантрическом понимании человеческой физиологии, то все живые организмы обладают семенем, которое дает им возможность производить потомство. Растения, животные и женщины невольно проливают свое семя во время опыления, возбуждения и менструации. Однако человеческие особи мужского пола владеют свободой выбора, проливать свое белое семя, сперму, или нет. Именно поэтому мужчина является идеальным символом существа, способного выбирать. Женщина стала символом безличной природы, скованной волей времени. Таким образом, белый, цвет семени, стал символом души внутри тела, а красный, цвет менструальной крови, — цветом внешней материи.
Спустя тысячу лет после сложения упанишад произошла еще одна революция. Мировоззрение людей стало более теистическим. Как и механические ритуалы ранней эпохи, размышления упанишад не удовлетворяли эмоциональных потребностей общества. Начались поиски божественности, которая не была бы просто абстрактной силой, призываемой во время яджни, или абстрактной идеей, описываемой метафизическими терминами. Искали определенную божественность, которая была бы воплощенной и личностной, которая могла бы ответить на человеческие мольбы человеческими понятиями. В ответ на этот запрос появились эпические поэмы, такие как Рамаяна и Махабхарата, и хроники, известные под названием пураны. В них приводились истории о богах и демонах, Богах и Богинях. В них Пуруша воплотился в Брахме, Вишну и Шиве, а Пракрити — в Сарасвати, Лакшми и Шакти. Истории о Богах и Богинях были, по сути, нарративным выражением взаимодействий духовных запросов и материальных нужд, существа, обладающего сознанием, и окружающей его среды, внутренней божественности и божественности внешней, Пуруши и Пракрити.
Несмотря на то что такие статуэтки находят почти по всей Индии и созданы они были в самые разные исторические периоды, ни один текст их не описывает. Историки искусств называют их Ладджа Гаури, скромная богиня, больше для удобства, поскольку, хотя скрытое лицо и может быть символом скромности, обнаженные гениталии точно им не являются. Отсутствие у богини лица наводит на мысль о безличности. Она находится в позе женщины, готовой отдаться своему возлюбленному, к действию, которое доставит удовольствие ее любовнику и сделает ее матерью. Таким образом, она может символизировать Пракрити — природу: безличную, дарящую удовольствие и изобильную.
В эпических поэмах и пуранах Брахма является Богом, который создал мир. Существует много версий того, как это произошло, поскольку никто не знает наверняка, как все началось, ибо «даже боги пришли позже». Приведенная ниже версия — наиболее распространенная.
В начале, в океане молока, в кольцах змея времени, Нараяна очнулся от своего сна без сновидений. Из его пупка вырос лотос, в котором сидел Брахма. Брахма открыл глаза и понял, что он один. Брахма задрожал. Он задумался о том, кто он. Побуждаемый желанием познать себя, Брахма решил понять, кем и чем он не является. Сначала он силой мысли создал четырех мальчиков, санат-кумаров, и попросил их произвести потомство. Они не знали как. Они не понимали как. Они исчезли. Затем из мыслей Брахмы появились десять мужчин. Это были праджапати. Они знали, как произвести потомство; они попросили отца дать им жену. Брахма разделился надвое. Из левой половины появилось создание, не похожее на Брахму и его сыновей. Это была женщина. Красота ее была необычайной. Брахма и праджапати были сражены ее красотой. Женщина обошла Брахму кругом, чтобы выразить свое почтение, поскольку он приходился ей отцом. Брахма, охваченный желанием, отрастил три лишних головы, две по бокам и одну сзади, чтобы он все время мог видеть ее. Смутившись под взглядом отца, дочь поднялась в небо. Брахма вырастил пятую голову поверх четырех. Она смотрела на дочь и не видела Нараяны. Дочь побежала. Брахма устремился за ней. На бегу дочь принимала различные обличия, все женские: гусыня, кобылица, корова, олениха. В страхе потерять ее Брахма, жаждавший овладеть ею, принимал соответствующие мужские обличия: гусака, коня, быка, оленя. Так появились различные типы того, что называется джива — «живое существо».