Действительно, какая радость в том, чтобы увидеть, убедиться, что среди эльфов Парящего Журавля активно набирает силу некое учение Единой Живой силы? Только сила это Единая либо Единения? Хотелось спросить, но Илладриэль обоснованно не следовала порыву души, предпочитая изображать из себя несчастную беглянку с собственных земель, сумевшую ускользнуть от ужасных демонов и коварных дроу, ищущую здесь помощи и точно не собирающуюся отказываться от ранее заключённого союза с теми самыми инсектами Единения. А в наличии самого факта союза мало кто мог усомниться. Для начала, некому было опровергнуть — все замаскированные марионетки Единения были уничтожены, а явные синапсы насекомых вроде Сайдера Моэна тоже отправили не пойми куда, потому как возможность посмертия для хитиновых тварей и даже о наличии у них души если и стоило говорить, то теоретически и со скепсисом.
Сутки Илладриэль провела в этом пограничном домене, но этого хватило. Для чего? Для понимания, что Парящий Журавль увяз в связи с Единением, словно в коварной трясине, до поры изображающей из себя зелёный уютный лужок. Учение Единой Живой силы, этакие доброжелательные разговоры о нелёгкой судьбе Единения, которое стремятся уничтожить всеми силами, хотя оно куда менее чуждо Матери и Вечному Лесу, нежели Инферно, контролируемые дроу части Подземья и безумные в своей первобытной дикости оркоподобные. Ещё недавно Илладриэль могла бы прислушаться, согласиться… да она и соглашалась, чего саму себя обманывать. Теперь же ни за что и никогда! Хватило зрелища того, как вроде бы верные и заслуживающие уважительного отношения эльфы внезапно становились чем-то совсем иным, непредставимо чуждым и готовыми уничтожать своих братьев и сестёр во имя странного и непонятного — воли Единения.
А теперь… Ночная прогулка по окружающему замок густому, но столь безопасному и родному для всех перворожденных лесу. Что может быть естественнее? Особенно для тоскующей беглянки, княжны, надеющейся на то, что совсем скоро удастся вернуться. И сопровождение из нескольких верных вассалов тоже являлось обычным. Зато что не являлось, так это ведущиеся тихим голосом разговоры, защитные чары против подслушивания с подглядыванием и вообще чрезмерная даже по меркам не один век проживших эльфов осторожность.
— Тебе есть что сказать мне, мудрый Эласса?
— Слова имеются, княжна, — на ходу отвесив лёгкий, изящный поклон своей госпоже, вымолвил маг Жизни и по совместительству очень хороший шаман, первый предупредивший Илладриэль о странном. Хотя и не сумевший полностью понять угрозу. — Духи беспокоятся, они не чувствуют вокруг достаточного числа тех, кто с ними говорит.
— Их нет вообще?
— Они есть, — чуть подумав, ответил шаман. — Но учение Единой Живой силы склоняется к признанию шаманизма варварским методом общения с силами Природы. Не запретным, но тем, через что нужно перешагнуть, чтобы двигаться дальше. в сторону познания более «высокой» магии.
Шум листьев от едва ощутимого ветра, ночная прохлада, общее умиротворение. Только не в душе эльфийки и её небольшой, но очень верной и крепко связанной общей целью свиты.
— Удар по тем, кто не может стать подменённым, — опечалилась Мико, понимающая общую стратегию сделанного синапсами единения хода. — Вы, шаманы, вряд ли способны принять идею Единой силы. Она и используемые вами духи…
— Мы другие, — подтвердил Эласса, а его ученик лишь склонил голову, показывая своё единодушие с учителем. — Поэтому шаманы Парящего Журавля недовольные. Считают себя униженными и некоторые уже покинули этот и соседние домены, выразив недовольством князем Тамариллом. Он не препятствовал отъезду.
— Выдавливание, — вздохнула Мико Тоява. — Мягкий путь, рассчитанный на месяцы или несколько лет. У нас был более жестокий, быстрый, но и грубый вариант.
Как ни странно это казалось самой княжне, авторитет её с момента «бегства» из домена лишь рос. Немногие оставшиеся с ней рядом видели, как прежняя добрая княжна становилась не просто жёстче, но и решительнее, предусмотрительнее, способной предсказывать ситуации и принимать верные решения. Конечно же, это по прежнему была она. но словно воспарившая над собой прежней, изменившаяся под действием печальных обстоятельств. Эласса, Лирра, другие — так считали все решившие до конца пройти по этому пути. И никто не знал, чем это было вызвано на самом деле. Никто, кроме самой Илладриэли.
Советы. Постоянные, идущие сразу с нескольких сторон. Хельги, этот оказавшийся слишком хитрым Скользящий в шкуре демона, не только сам следил за ситуацией, но и дал эльфийке контакты сразу трёх своих друзей. Тех, кому, по его словам, можно было говорить то же самое, что и ему. Ну а пользуясь преимуществами всех ещё игроков и игроков бывших, создать беседу-чат сразу для нескольких участников — это дело простое, требующее лишь нескольких минут и согласия каждого приглашённого.
Алекс, Огнёвка, д’Ин Амит и сам Хельги — вот с кем Илладриэль была вынуждена много переписываться. Точнее, она постоянно писала в общий чат происходящее, получая в ответ советы, как и что ей нужно сделать, чтобы создать нужный образ, казаться более убедительной, рассудительной, способной вести за собой. Ей это не нравилось, однако… Мико понимала, что сама бы могла и не справиться. С советами же ей становилось легче играть новую роль. А именно от качества актёрской игры зависело, сумеет ли она нанести ненавистному ей Единению серьёзный ущерб, а также раскрыть многим перворожденным глаза та то, что творится по меньшей мере в одном из Домов, в Парящем Журавле.
— Пока только шаманы оказались под ударом. Мягким, осторожным, не смертельным, — напевно произнесла Лирра, дриада. — Нас не трогают. Бесследных исчезновений или внезапных смертей или нет, или их скрыли. Фениксы целы, их гнёзда хорошо охраняются и нет ничего подозрительного. Кроме…
— Даже если ты не уверена, всё равно продолжай.
— Хаффлинги, княжна. Они стали чересчур усердными, работают больше за прежнюю плату.
— Пригрозили. Убедили. Напомнили про давнюю вину или поймали на контрабанде, — без особого интереса выдвинул предположения Эласса. — Половинчики живут не только выращиванием репы, брюквы и иным сельским хозяйством, но тесно связаны с Гильдиями. И с теми из нас, кто привык зарабатывать доставкой и добычей не одобряемого или одобренного лишь для некоторых товара.
В отличие от шамана, Илладриэль отнеслась к услышанному от Лирры куда более серьёзно. Её успели натаскать на предельную подозрительность, да и короткое пребывание в мире «Лендлордов» оказалось для Мико отнюдь не благостным и расслабляющим… в последние пару недель особенно.
— Усиленно трудиться можно по собственной воле или по отсутствию той самой воли, — медленно и веско произнесла княжна, поневоле заставляя Элассу и иных скептиков серьёзно призадуматься. — Хорошо бы посетить деревеньки здешних хаффлингов. Если удастся найти повод.
— Будет непросто, — вздохнула Лирра. — Сельское хозяйство не сможет заинтересовать кого-то в вашем положении, княжна.
— Феи.
Единственное слово, произнесённое Илладриэлью, было услышано, понято, принято. Феи и впрямь могли сновать по всему домену в поисках трав, грибов, ягод, прочих растительных даров природы, в том числе используемых в алхимии ингредиентов. И к тому же являлись совершенно обыденной деталью пейзажа. Как бесы в доменах инфернальных. Оставалось лишь суметь правильно привлечь интерес этих малышек и сделать так, чтобы те не болтали. А для этого нужно было пообщаться с их королевой и её приближёнными — теми немногими феями, которым было вообще знакомо такое понятие как серьёзность.
Озарение? Вовсе нет. Очередная «домашняя заготовка» этого наглого демона, о которой ей напомнили почти сразу по прибытии сюда, в домен парящего журавля. Конечно, Хельги и три его друга не могли заранее знать о странном поведении хаффлингов, но считали фей удобным средством для сбора информации. Уже потому удобным, что их и подозревать никто не станет, и сами маленькие крылатые девчушки могут увидеть и рассказать своей королеве, не понимая толком, что именно увидели. А ещё переделать их в марионеток вроде как не представлялось возможным. Частично духи, а не полностью материальные существа — вот краеугольный камень их неуязвимости к тем трансформациям, что проводили синапсы Единения, для этой работы приспособленные. И основа изменений — алхимия. Сложновато воздействовать материальными составами на частично духа с целью не изгнать, не уничтожить, а изменить. Духовному духовное, но не изначально материальное.
— Я найду повод для появления у дерева фей, — обдумав имеющиеся возможности, подвела черту Лирра. — Но, княжна, есть ещё представительства Гильдий. Шпионов и воров, убийц, торговцев, наёмников. Эласса или кто-то другой мог бы…
— Не могу, — отозвался шаман. — Младший князь Тамарилл привечает наёмников только в главном своём домене. На «ночных» просто так не выйти, они скрываются. Нужно знать, обратившегося должны порекомендовать. А наш… союзник по имени Хельги не стал терпеть у себя в доменах этих. Если они и есть, то тоже скрываются. Представитель Торговой Гильдии есть в каждом домене, но здесь это только украшение для кресла, умеющее считать, принимать и продавать товар. Не больше. Или больше, но…
Мико Тоява поняла, что скрывалось за прозвучавшим «но». Если в её бывшем домене произошла инвазия Единения и в Торговую Гильдию, то почему бы и тут не случиться такому же? Торговцы, они к такой угрозе были значительно более уязвимы, чем наёмники. Ведь среди последних хватало и просто подозрительных, и подозрительных сверх всякой меры. Опыт, он у каждого наёмника и особенно у их командиров свой. А уж у тех, которые не первый год наёмничали и ухитрялись оставаться живыми, при отрядах и при деньгах так особенно.
— Достаточно пока и представителя Торговой Гильдии, — приняла решение Илладриэль. — Эласса, я дам тебе несколько украшений и алхимических ингредиентов. Ты ведь сможешь прийти туда как продавец, договориться о продаже или обмене на то, что нужно шаману?