– Геннадий Ортегович? – постучался я и приоткрыл дверь. Адъютанта, почему-то, не оказалось.
– Заходи! – донёсся его басовитый голос. – Мы тут уже обсуждаем…
У моих геройств есть положительные стороны и сложно отрицать их ценность, однако, имеется и обратная сторона: в области Санкт-Питербурга объявилась группа ренегатов, а кого ещё генерал-майор позовёт в отряд борьбы с ними? Я не то что бы против, просто надоело уже из огня да в полымя нырять.
Группу собрали весьма интересную: из Александровых – ещё одного брата Снежаны Алексиса; из Абдуловых – незнакомого мне Дмитрия, сына Вениамина Игоревича, нашего гимназийского замглавы. Ну и ещё двое ребят для усиления. Интересно, почему Геннадий Ортегович включил в отряд представителя враждебного рода? Может старший Абдулов надавил?
Руководителем будет Пётр Петрович, который тоже оказался на совете. Вместе с нами рыскать он не поедет, но докладывать будем ему, а не генерал-майору. Думаю, это они между собой поделили обязанности, так как большие товарищи.
Алексиса я видел всего несколько раз и никогда особой разговорчивостью он не отличался. Крупный телом, хмурый, темноволосый и с густыми бровями на мужественном лице. По слухам, хорошо владеет рукопашным боем. Как маг выступает в чине, среднего по силам, Гридня. Мы почти родня, потому идти в бой с таким напарником мне в радость.
Чего не сказать про белобрысого Абдулова: этот тоже Гридень, но слабее. Может на что и из рукопашки способен, но точно не знаю. Высокий, с невзрачным лицом. Тем не менее, придётся как-то уживаться.
Двое из поддержки, ожидаемо воздушники и выступают в чине слабых Воев. Тоже хорошо.
– Ну и касаемо главенства, – прочистил горло Геннадий Ортегович, – в бою подчиняться будете Игорю, хоть он и поручик покамест, а вы, – поочерёдно посмотрел он на Алексиса и Дмитрия, – капитаны.
– Капитан-поручики, – неожиданно уточнил Алексис, видимо, чтобы я правильно понял, какова разница.
– Если мы выше по чину, то почему ему? – бросил Абдулов.
Пётр Петрович потемнел лицом, на что хозяин кабинета ответил выразительным взглядом.
– Во-первых, это мой приказ, – спокойно отозвался Геннадий Ортегович, – во-вторых, но это уже для вашего лучшего слаживания: Игорь пользуется моим полным доверием. В бою вы можете полностью рассчитывать на него.
Алексис успел заговорить раньше Абдулова:
– Не имею возражений, Ваше превосходительство. Игорь сильный воин, это известно. Для нас честь быть под его командованием.
Я метнул благодарный взгляд. Вот уж сказал, так сказал братец Снежаны. Хорошо понимаю, что все они и сами с усами, но вот так, при генерал-майоре и его ближайшем соратнике Петре Петровиче – это широкий жест.
На том кончили. Выступать велено завтра, сутки даны на сборы и подготовку. Так как на меня пудовой тяжестью легла ответственность, нужно выдать распоряжения:
– Пойдёмте на улицу, подумаем и обсудим.
– О чём? – отрывисто бросил Абдулов, рванувший было прочь.
– Нужно решить во сколько и где соберёмся, как поедем, с чего лучше начать…
Тот поморщился, но смолчал. От Алексиса вообще никаких реакций, он словно верный арбалет под рукой – у графа отличная школа.
Вышли из холла Академии, огляделись на широком каменном крыльце. Я указал на вместительную беседку неподалёку. Погода с утра была нежно-ясной, но пока мы беседовали, с моря надуло тучу, что вот-вот разродится.
Перво-наперво выудил кисет и туго набил трубку, затем с наслаждением затянулся и оглядел новосозданный отряд: Абдулов – тёмная лошадка; Александров средний – верный соратник; парни-воздушники хорошая подоплёка в случае чего.
– Можем сразу верхом поехать, – предложил я, – но если критично, то пересядем на лошадей в городе.
– Верхом? – непонимающе посмотрел Абдулов. – Я поеду экипажем до Санкт-Питербурга, как выяснится, где у них логов, выступлю вместе с вами.
Теперь уже моя очередь удивляться. Пара Воев никакого виду не подали, как и Алексис.
– Хочешь сказать, не станешь вместе с нами их искать?
– Это же очевидно. Для чего тогда, по-Вашему нам выделены помощники, – посмотрел он на воздушников.
– Может на “ты”? – дёрнул я щекой.
Он поджал губы.
– С волками жить – по волчьи выть. Ладно уж, потерплю царящее здесь бескультурье.
У меня ненадолго отпало желание говорить. Тут бы дать ему в благородную морду для науки, но нельзя. Корчит из себя непонятно что… на бой же идём, какие тут условности?
– Если они попадут в засаду, – зло проговорил я, ткнув пальцем в двух притихших Воев, – или невовремя поймут, что нашли лагерь магов – им конец. Ты что же, предлагаем мне рисковать их жизнями?
Он всем видом показал, что, мол, такова жизнь.
– Боевые потери.
“Мразь!” – захотелось мне крикнуть. “Что ты знаешь про потери в бою, подонок?!”
– Дим, короче, я тут с тобой спорить не хочу, – намерено сфамильярничал я. – До Питера едь на чём хочешь, но там ты сядешь на коня и вместе с нами поедешь месить грязь по соседним заводям и болотам. Ежели восхочется тебе не делать этого, то по окончанию задания я напишу Его превосходительству отчёт, где отмечу твою полную боевую непригодность. Ферштейн?!
Он покраснел, эфир завозился вокруг, но я смотрю прямо и готовый хоть сейчас показать ему, кто сильнее, причём в русском стиле.
– Я тебя понял, – желчно отозвался Абдулов, – но и ты учти, что отец узнает, как ты разговариваешь с представителем сильнейшего рода.
Мне остро захотелось напомнить, как его батя позорно отказался от дуэли, но лучше будет не говорить подобного. Всё же мы не наедине. Как-нибудь потом, да и зачем мне враг в отряде?
– Хорошо, хорошо, – даже для себя неожиданно, мирно отозвался я. – Прости, если обидел. Не знаю, как тут на Юге принято, я же с Севера. Можешь смело назвать меня варваром и списать на это, но раз сейчас я главный, то и делать будешь, как скажу. Хорошо?
У него прояснился взгляд, видимо, объяснение вписалось в картину мира. Кивнул. Я же поймал заинтересованный взгляд от Алексиса, но этот уголёк быстро погас и маг снова обратился в молчаливого гридня.
– Вы ориентируетесь по времени? Получится к девяти часам собраться на выезде из Петергофа?
В итоге договорились. Жалко, конечно, что снова нужно куда-то ехать, но и довольство не просто так Империя платит. Служба есть служба. Вон, Алексис вообще всё спокойно воспринимает.
Тем не менее, у меня есть в распоряжении почти целый день. Туча над Петергофом не задержалась и поспешила прочь. Пока не надуло новых, надо пойти погулять с Мариной.
– Завтра опять уезжаю, – выдохнул я, заглянув в лазурные глаза. – Объявились какие-то ренегаты в области Питербурга.
– А они сильные? Может и мне с тобой? – заинтересовалась Огнёвка.
– Ну, Ортегович сказал, что это просто неудачливые ребята из родов послабее. К сожалению, на них уже смерти и насилие. Теперь только суд на месте. А так, было бы здорово дать им новую путёвку в жизнь.
Я задумчиво посмотрел на шустрых половых, что расставляют столики и плетёные кресла возле знаменитой кофейни. Поманил Марину.
– Дураки, – заключила она. – Я знаю про что ты говоришь: им не нравится перспектива ближайшие десять-двадцать лет лизать задницы более одарённых или просто чьих-то родственников. Хочется чувствовать власть, а быть в услужении не хочется.
– Ну знаешь, глупо было бы отрицать незавидность подобной участи.
Мы заняли крайний столик, тут же возник служащий в форме на западный стиль. Заказали кофе и несколько десертов к нему. Я повелел налить не как положено, а по-русски много – в большие чашки.
– Так чьи чубы в итоге трещат? – рассмеялась Марина. – Самых бесправных.
– Рождённый ползать – летать не будет, – проговорил я. – Типа того?
– Ой, Котик, – отмахнулась она и заливисто рассмеялась, подставляя лицо под жаркое солнце, – мне совершенно плевать на все эти дрязги. Не моего ума дело. Просто сказала, что первое подумалось. Ты же знаешь, какая я.
– Особенно хорошая. Знаю, что тебе всё равно, но поддерживаешь разговор ты здорово. Спасибо! Просто я немного на распутье: мне искренне жаль их, но при этом кровь кипит – так хочу прибить за то, что посмели издеваться над слабыми и невиновными. Да, вероятно, мне легко говорить, учитывая задатки. А им, вот, не повезло, но не магией же единой живы?!. Зачем облик-то человеческий терять?
– Общество больно, – театральным тоном произнесла Марина, – а ты – лекарь, что придёт и выжжет заразу. Разве не прекрасно?
– Как-то не очень, – поморщился я.
– Ой, а мне бы в радость, – опалила она огнём взгляда. – Жги, убивай, мучай и всё законно!
Я ухмыльнулся. Привычно вспомнил о трубке и вытащил кисет. Скоро уже первое облачко дыма неспешно потянулось вверх.
– Какой-то новый табак? – полюбопытствовала Марина.
– Хм, да, – улыбнулся я. – Запах другой?
– Мгу! Хороший какой-то.
– Да вот, по случаю познакомился с купцом и он угостил. Чаю пригласил через месяцок попить.
– Просто так? – удивилась Огнёвка.
– Хех, это вряд ли. Мы представились друг другу, возможно он увидел для себя перспективы укрепить знакомство.
– А, ну тогда всё нормально, – лениво зажмурилась она, – купец, да чтобы думал не о прибыли – это было бы странно.
– Ему есть, что мне предложить, – хохотнул я.
– Подсадил на дурман-траву?
– Он возит с Востока, так что не только табак. Как всё обсудим, надо будет на пару с тобой к нему зайти. Тоже на чай, да?
Она предвкушающе улыбнулась.
– Спасибо, Котик. Ты меня балуешь.
– Может, потому что не планирую долго жить? – хитро глянул я.
– Дам сейчас, огненным шаром промеж бровей, – гневно посмотрела Марина. – Думать не смей, обещал же! Это мне можно.
– Думать о смерти?
– Сгинуть в какой-нибудь канаве, – отозвалась она и шумно вздохнула. – Это я не просто так говорю: вот зашиби тебя кто-нибудь в лесах подле Усть-Ижоры и как потом найти? Через неделю даже костей бы не осталось.