Соседи и арендаторы не могли не принять приглашения. «И ведь никуда не денешься!» – уныло подумала Клодия, ибо невозможно отказаться, если тебя зовет Смотритель Инкарцерона. Даже мистрис Сильвия, лет, наверное, двухсот от роду, флиртовала и жеманничала со своим соседом по столу – скучающим молодым лордом.
Тот подавил зевок и заметил, что Клодия за ним наблюдает. Она сладко улыбнулась и подмигнула ему. Молодой лорд тупо уставился в ответ. Конечно, не следовало его поддразнивать – он принадлежал к свите отца, а значит, стоял на лестнице рангов значительно ниже дочери Смотрителя. Но Клодия ведь тоже томилась от скуки.
После бесконечных перемен блюд – рыба, павлинье мясо, жареный кабан, сласти – настало время танцев. Музыканты расположились на освещенной свечами галерее над дымным залом. Ныряя под вздернутые вверх руки длинного ряда танцоров, Клодия задумалась, насколько инструменты соответствуют Эре, ведь скрипки появились позже. Или нет? Нужно поговорить с Ральфом. Старик, конечно, был прекрасным слугой, но свои изыскания проводил иногда довольно поспешно. Если бы не отец, она бы этим не озаботилась. Но Смотритель очень строг к деталям.
Далеко за полночь, проводив последнего гостя, она одиноко стояла на ступенях дворца. За ее спиной сонно покачивались два мальчика-факельщика, держа почти погасшие на ветру светильники.
– Идите спать, – велела она, не оборачиваясь. Мерцание и треск пламени исчезли вдали.
Клодия сбежала по ступеням, промчалась под аркой дворцовых ворот, через ров, дыша покоем теплой ночи. В небе носились летучие мыши. Клодия стащила с шеи удушающий воротник и ожерелья, сдернула негнущиеся нижние юбки и с облегчением спрятала все в старом, всеми забытом тайнике на берегу.
Так-то лучше. Побудут здесь до завтра, ничего страшного.
Отец покинул торжество раньше – ушел с лордом Эвианом в библиотеку. Возможно, они все еще там, обсуждают денежные государственные вопросы и ее будущее. А потом, когда гость удалится спать, отец раздвинет черные бархатные портьеры в конце коридора и наберет секретную комбинацию цифр в замке своего кабинета. Клодия потратила месяцы, пытаясь разгадать шифр. Смотритель мог исчезнуть там на несколько часов, даже дней. Насколько Клодия знала, больше никто в эту комнату не входил: ни слуги, ни техники, ни даже секретарь Медликоут. И сама она никогда там не была.
Ну, пока не была.
Подняв взгляд на северную башню, она, как и ожидала, увидела крошечный огонек в окне комнаты на самом верху. Быстро приблизилась к двери в стене, открыла и в полной темноте пошла вверх по ступеням.
Смотритель считал ее своим инструментом. «Вскормил» (его собственное слово), как породистую лошадь. Клодия сжала губы, скользя пальцами по холодной сальной стене. Она довольно рано поняла: отец бессердечен настолько, что ей нужно соответствовать, чтобы выжить.
Любил ли ее отец? Замедлив шаг на лестничной площадке, чтобы передохнуть, она тихонько рассмеялась. Кто знает? Любила ли она его? Боялась – это точно. Он улыбался ей, иногда в детстве брал на руки, в особо торжественных ситуациях держал за руку, говорил комплименты по поводу ее нарядов. Она ни в чем не знала отказа, отец ни разу не отругал и не ударил ее, даже когда она в бешенстве порвала подаренную им нитку жемчуга или когда ускакала на несколько дней в горы. И все же стоило лишь вспомнить ледяное спокойствие серых глаз, как ее накрывал ужас. Ничто не может быть страшнее отцовского неодобрения.
Выше третьей лестничной площадки ступеньки были усеяны птичьим пометом – определенно настоящим. Она аккуратно, на ощупь прошла по коридору до поворота, преодолела еще три ступени и оказалась перед зарешеченной дверью. Позвонила и заглянула внутрь.
– Джаред? Это я.
В помещении было темно. Свет единственной лампы, висящей на потолке, падал на чертеж. Отнюдь не средневековые окна по периметру всей башни были подняты. Ральфа от такого пренебрежения к Протоколу, наверное, хватил бы удар.
Крыша обсерватории словно парила в воздухе на узких стальных балках. Огромный телескоп, повернутый на юг, щетинился оптическими видоискателями, инфракрасными считывающими устройствами и маленьким монитором. Клодия покачала головой.
– Ну и ну! Если все это увидит шпион королевы, мы разоримся на штрафах.
– Не увидит. Сегодня вечером он искупался в море сидра.
Джареда Клодия поначалу даже не заметила. Затем тень у окна шевельнулась, превратившись в стройную фигуру, распрямившуюся над видоискателем.
– Взгляни на это, Клодия.
Она на ощупь пересекла комнату между захламленными столами, астролябией, свисающими с потолка шарами. Потревоженный лисенок порскнул на подоконник.
Джаред взял ее за руку и подвел к телескопу:
– Туманность. Еще ее называют Розой.
Посмотрев в окуляр, она поняла почему. Густое скопление звезд, заполнявшее круг неба, распускалось, словно бутон огромного цветка размером в миллион световых лет. Цветок из звезд и квазаров, миров и черных дыр, его расплавленная сердцевина пульсировала газовыми облаками.
– Какое до нее расстояние? – прошептала она.
– Тысяча световых лет.
– Значит, тому, что я вижу сейчас, тысяча лет?
– Возможно, больше.
Ошеломленная Клодия оторвалась от окуляра. Когда она повернулась к Джареду, перед ее глазами заплясали крохотные искры, играющие на его растрепанных волосах, узком лице и худощавой фигуре, облаченной в тунику и мантию.
– Они перенесли свадьбу на более раннее время.
– Да, конечно, – нахмурился учитель.
– Ты знал?
– Я знал, что графа исключили из Академии. – Он шагнул в круг света, в зеленых глазах мелькнул огонек. – Мне сообщили сегодня утром. Догадаться об остальном было несложно.
Она раздраженно сбросила стопку бумаг с дивана на пол, устало присела, заболтала в воздухе ногами.
– Ну да, ты прав. У нас всего два дня. Наверное, не хватит, как думаешь?
Он приблизился и сел напротив:
– Чтобы завершить тестирование прибора – нет.
– Ты выглядишь усталым, Джаред Сапиенс, – сказала она.
– Ты тоже, Клодия Арлекса.
Под глазами у него темнели круги, лицо было бледным.
– Тебе нужно больше спать, – проговорила она мягко.
Он покачал головой:
– Когда вся вселенная обрушивается на меня? Невозможно, леди.
Она знала, что эта боль мешает ему спать. Он подозвал лисенка, и тот, прыгнув ему на колени, начал тереться о лицо и грудь. Джаред машинально поглаживал рыжую спинку.
– Клодия, я размышлял над твоим предположением. Расскажи, как проходила твоя помолвка.
– Ты же сам все видел, разве нет?
На его губах появилась знакомая кроткая улыбка.
– Возможно, тебе кажется, что я был тут всегда, но на самом деле я прибыл после того, как тебе исполнилось пять лет. Смотритель затребовал у Академии лучшего сапиента. Учитель для его дочери не мог быть никем иным.
Вспомнив слова отца, она нахмурилась. Джаред искоса взглянул на нее.
– Я что-то не то сказал?
– Не ты. – Она наклонилась, чтобы погладить лисенка, но зверек увернулся, крепче прижавшись к хозяину. Тогда она кисло добавила: – Зависит от того, какую помолвку ты имеешь в виду. У меня их было две.
– Первую.
– Мне было пять лет, я почти ничего не помню.
– Тебя обручили с сыном короля, Джайлзом.
– Как ты и сказал, дочь Смотрителя получает только лучшее.
Она спрыгнула с дивана и начала неприкаянно бродить по комнате, бездумно подбирая бумаги.
Зеленые глаза следили за ней.
– Помню, он был очень симпатичный мальчик.
– Да, – ответила она, не оборачиваясь. – Придворный художник каждый год присылал мне его миниатюрные портреты. Я сохранила все десять. У него были темно-каштановые волосы и доброе, пышущее здоровьем лицо. Он мог вырасти в красивого мужчину. – Она повернулась. – Я встречалась с ним лишь однажды, на праздновании его семилетия при дворе. Помню мальчика, сидящего на троне, слишком крупным для него. Под ноги ему поставили коробку. У него были большие карие глаза. Ему разрешили поцеловать меня в щеку, и он так смутился. – Клодия улыбнулась. – Ты знаешь, как краснеют мальчишки. Он был просто пунцовый. Все, что он смог промямлить: «Привет, Клодия Арлекса. Я Джайлз». И вручил мне охапку роз. Я их хранила, пока не рассыпались.
Она подошла к телескопу и уселась верхом на стул, задрав юбку до колен.
Сапиент, поглаживая лисенка, наблюдал, как Клодия настраивает окуляр и смотрит в него.
– Он тебе нравился.
– Глядя на него, никто бы не подумал, что он наследник престола, – пожала плечами она. – Просто мальчишка, как любой другой. Да, он мне нравился. Мы могли бы поладить.
– Но не его брат, граф? Даже тогда?
Ее пальцы вращали рычажок точной настройки.
– Ах, этот! Эта его кривая ухмылочка. Нет, я его сразу разгадала. Он жульничал в шахматы и переворачивал доску, когда начинал проигрывать. Орал на слуг, а еще другие девочки мне кое-что рассказывали. Когда мой… когда Смотритель приехал домой и сообщил, что Джайлз скоропостижно скончался… что планы меняются, я была вне себя.
Она выпрямилась и быстро повернулась.
– То, в чем я тебе клялась, осталось прежним. Мастер, я не могу выйти за Каспара. Я не хочу. Он мне отвратителен.
– Успокойся, Клодия.
– Как я могу успокоиться! – Она снова вскочила и забегала по комнате. – На меня словно весь мир обрушился! Я думала, еще есть время, но два дня!.. Пора действовать, Джаред. Я должна проникнуть в кабинет, даже если прибор еще не готов.
Он кивнул и сбросил лисенка с колен, не обращая внимания на рычание недовольного зверька.
– Подойди и взгляни на это.
Рядом с телескопом мерцал монитор. Учитель прикоснулся к панели управления, и на экране замелькали слова на языке сапиентов, которому Джаред отказался обучать Клодию, как она ни умоляла. Пока учитель прокручивал текст, в окно влетела летучая мышь, просвистела через комнату и снова исчезла в ночи. Клодия огляделась:
– Нужно быть осторожнее.