— Рост, соберись!
Право хода перешло к синим.
Конусы одновременно взвились в воздух, разгоняемые кинетиками. Вот только синие действовали более разумно — они ударили по красному шару. Ударили точно и быстро, практически не оставляя шансов. По дуге. Защитник в красной форме вытянулся, припадая на одно колено, но отразить летящий снаряд не успел. Угловой шар со звоном разбился.
И почти сразу ожил микрофон:
— Синие вырываются вперёд! Красные выбывают! До конца матча восемь с половиной минут.
Я бросил взгляд на экран таймера со светящимися цифрами. Ну, конечно. Обратный отсчёт, как я мог забыть. Под самым потолком висело двустороннее табло, на котором отображались наши достижения. Напротив синего кружка появилась единица, рядом с остальными участниками красовались нули.
— Ерунда, — бросил через плечо наставник. — Им не победить, пока ты держишь сферу.
— Так может, нам и вовсе не атаковать? — хмыкнул я.
Эта стратегия казалось логичной, но все матчи на шародроме, которые я видел по телевизору, заканчивались досрочно. Отражать разгоняющиеся до сумасшедших скоростей кинетические снаряды невероятно сложно и те, кто выбирает оборону, проигрывает на четвёртой или пятой минуте.
Между тем, что мешает вырубать противников по одному?
Эта мысль пришла в голову и Брониславу.
Красные удалились с поля.
Обратный отсчёт возобновился.
— Начали! — судья дунул в свисток.
Вспыхнул жёлтый шар.
Я решил забить на нормы приличия и, выставляя щит, слегка уплотнил воздух. Стихийные техники — наше всё. Бронислав тем временем запустил било по непредсказуемой траектории, чуть ли не за спину, и раздолбал фиолетовую сферу.
— Первое очко команде инквизиторов! — объявили в микрофон. — Фиолетовым — покинуть поле.
Зрители взревели.
От нас никто не ожидал такого финта. Что интересно, мы выбили профессиональных спортсменов второй лиги, если верить князю.
Цифры на табло сменились.
Я не мог видеть лицо защитника фиолетовых — оно было закрыто шлемом с прозрачным забралом. Требование безопасности от которого я, например, отказался. Нет, я не сумасшедший, просто у меня выставлен духовный доспех. А это почище любого шлема. Кинетики играли без защиты…
Запустился обратный отсчёт.
Свисток.
Вспыхнул оранжевый шар, и конус полетел к зелёным, но их защитник вовремя сориентировался и принял било на щит. Кинетик зелёных попытался атаковать в ответ, но его коллега перехватил снаряд и швырнул на пол.
Наступила очередь синих.
Било устремилось к жёлтой сфере, закрутило по дороге лихую спираль и вдребезги разнесло вражеский шар.
— Синие лидируют! — взревел судья. — Жёлтые покидают поле.
На табло появилась двойка.
Я быстро пересчитал оппонентов. Синие, оранжевые, зелёные. И мы. Слабаки уже выбыли, так что начинается самое интересное.
До конца матча — шесть минут и двадцать секунд.
— Начали! — рявкнул арбитр.
Загорелся пузырь.
Это ли не чудо!
Бог Рандом повернулся к нам правильным местом.
Учитель не стал медлить — чёрный конус метнулся к оранжевому шару. Наши противники получили возможность контратаковать и сделали это по настильной траектории. Я прыгнул, выставляя над головой щит и добавляя воздушное уплотнение. Било срикошетило от щита и врезалось в одну из трибун. Испуганно взвизгнула аристократка.
Конус учителя достиг цели.
Оранжевый шар взорвался от чудовищного по силе удара.
По всему полу разлетелись осколки.
Я увидел кровавую полосу на лице кинетика, стоявшего чуть впереди партнёра — мужика задело стеклом. Да уж. Спорт, мягко говоря, травмоопасный.
— Второе очко в копилку инквизиторов! — провозгласил арбитр. — Оранжевая команда нас покидает.
Половина игроков выбыла.
Мы с учителем неплохо держимся, но противники не идиоты. Они понимают, что пузырь должен быть разрушен до конца матча, в противном случае мы выиграем. А ведь существует и призовой фонд, о котором никто не обмолвился. Видимо, эту информацию князь придерживает на закуску.
Запустился таймер.
И вновь загорелся белым наш пузырь!
Бронислав атаковал синих, рассчитывая выбить самых сильных соперников. В ответ полетел прямой кинетический удар на сумасшедшем разгоне. Я готовился к чему-то подобному и успел напитать мышцы силой. Конус летел так быстро, что я едва успел его перехватить, отбив краем щита. Дубовый снаряд выбил щепку из обода, треснул и срикошетил в потолок, чуть не зацепив по касательной арбитра. Атаку Бронислава отбили.
Я рухнул на пол, и в этот момент загорелась зелёная сфера.
Учитель перехватил летящее в нашу сторону било — он понимал, что я не успеваю встать на ноги. И тут началось противостояние кинетиков. Несколько секунд Бронислав и зелёный нападающий сражались за контроль над снарядом. За это время я встал и переместился в более удобную точку. Наставник отпустил вражеский конус и разогнал свой, причём ударил вдоль линии поля. Снаряд вычертил длинную полосу на покрытии, нырнул в ноги базовому игроку, но тот не стал использовать щит, а просто пнул деревяшку ногой.
До конца матча — шесть минут.
Загорелся синий шар.
Допросная камера, отдел экзекуторов Туровской консистории
Несколькими минутами ранее
Брат Иннокентий, занимавшийся допросом уже несколько часов, в недоумении открыл глаза. Его подопечный сидел напротив, в той же позе, но…
Иннокентию показалось, что аристократ мёртв.
Как так?
Экзекутор с двадцатилетним стажем не может ошибаться. Иннокентий, достигший к сорока годам седьмой ступени посвящения и носивший графитовую рясу, считался лучшим в Турове специалистом по вытягиванию информации из подозреваемых. Природный Дар морфиста позволял инквизитору проникать в спящее сознание отступника, создавать там конструкты любого уровня сложности и выводить еретика на чистую воду. Но сегодня что-то пошло наперекосяк.
Графа погрузили в искусственный сон, вколов препарат на основе мидазолама, усадили в кресло, приковали к подлокотникам. Потом в камеру заявился экзекутор. Брату Иннокентию препараты не требовались — он умел засыпать в любое время дня и ночи. Как ни крути, морфист в шестом поколении. Сила крови, все дела. Родовая техника, освоенная чуть ли не в девятнадцатом веке…
Он вторгся в сон Адельберга, мягко структурировал видения, выстроил лабиринт событий и провёл через него спящее сознание отступника. Всё, как обычно. Набросал правдоподобную версию реальности, начал подсовывать Адельбергу знакомых персонажей и наблюдать за реакцией. Ничто, как говорится, не предвещало.
А потом накатила тревога.
То ли граф догадался о манипуляциях со своим разумом, то ли ещё что. Конструкт начал стремительно разрушаться. Более того, Иннокентию пришлось бежать. Возникло стойкое ощущение умирающей личности, а хуже этого быть ничего не может. Выбираться из агонизирующей вселенной — та ещё задача.
Очнувшись, экзекутор ударил по красной кнопке, вмонтированной в столешницу.
Тревожный сигнал поступил на пульт оператора.
Не прошло и минуты, как в допросную ворвались коллеги Иннокентия.
— Что случилось? — сухо поинтересовался брат Серапион.
Иннокентий отступил на пару шагов от Адельберга, из уголка губ которого свешивалась ниточка слюны. Пульс не прощупывался, дыхания не было.
— Он умер.
— Да ладно, — опешил брат Прохор.
— Проверьте. Пульса нет, разум не генерирует видения.
Братья раскрыли кейсы, быстро и профессионально разложили на столе оборудование, подключили к отступнику датчики на проводах, приступили к проверке.
Через три минуты Серапион констатировал:
— Ты прав. Мертвее не бывает.
— Попадос, — вздохнул Прохор.
За такие косяки руководство консистории по головке не погладит.
Глава 26
Синий конус обзавёлся трещиной, но всё ещё был в игре.
Краем глаза я заметил, что деревяшка летит сверху, стремительно разгоняясь. Решив, что хватит нянчиться с детишками в песочнице, небрежно взмахнул щитом, а сам отшвырнул било мощным воздушным потоком. Со стороны это выглядело так, словно я поднял небольшой вихрь ободом своего щита. Конус снесло в сторону, а Бронислав тут же атаковал угол синих. Вот только сделал это небрежно, словно чего-то ждал. Я заметил, что наш конус, отбитый базовым игроком оппонентов, не падает и не возвращается в центр, а поднимается по спирали вверх.
За моей спиной вспыхнул пузырь.
И тут же чёрный конус устремился к новой цели — неприкрытому шару «зелёных». Скорость, которую развил снаряд, была запредельной — на доли секунды я выпустил его из виду. А потом — взрыв, осколки.
— Команда инквизиторов вырывается вперёд! — провозгласил судья. — Зелёные покидают поле.
Таймер застыл на цифрах «5.37».
На площадке осталось ровно две команды.
— Перед тем, как продолжить игру, — раздался усиленный микрофоном голос Глинского, — я хочу озвучить важную информацию. Победитель сегодняшнего матча получит денежный приз в размере… трёх миллионов рублей! Если победу одержит синяя команда, оба игрока будут приняты в мой Род на вассальных правах и получат баронские титулы. Что касается господ инквизиторов, то руководство консистории получит возможность провести модернизацию духовной семинарии… на любую сумму! И выставить мне счёт, который будет оплачен Глинскими в полном объёме. Невзирая на цифры.
Тишина среди зрителей стояла гробовая.
Ставки взлетели на невиданную высоту.
— И да, — небрежно добавил князь. — С этого момента ставки на исход матча больше не принимаются.
Надо было видеть лицо Бронислава.
Реплика Глинского о ставках привела учителя в бешенство. Я же ничуть не сомневался, что князь захочет побаловать высокородных гостей тотализатором. Без азарта и жизнь не в кайф. Верхушка Дома Рыси и прочие богатенькие личности пресытились обычными развлечениями и жаждут остроты. Ещё удивительно, что здесь гладиаторские бои не организовали.