Наталия Московских
ИНКВИЗИЦИЯИ ИНКВИЗИТОРЫ ВО ФРАНЦИИ
Составитель серии Владислав Петров
Иллюстрации Ирины Тибиловой
Основные предпосылкик рождению инквизиции
Когда речь заходит о религиозной сфере, многие забывают о том, что религия включает в себя не только тонкий процесс духовной связи человека с Создателем — она завязана на целую систему взглядов, ценностей, моральных норм, типов поведения, базирующихся на вере в сверхъестественное. Из этого вытекают не только обряды, культы и традиции, из этого возникает и необходимость объединения людей в особые организации (религиозные общины и проч.), которые являют собой иллюстрацию религии как формы сознания части общества, то есть совокупности духовных представлений, побуждающих к специфическому для каждого верования поклонению высшим силам. Эти организации требуют управления, которое, так или иначе, сводится к вопросу о власти.
Самый прочный фундамент для этой власти — люди, массово исповедующие учение, которое, в свою очередь, становится ключом к управлению паствой. Чем больше умов готовы следовать учению и приносить определенные жертвы на алтарь своей веры, тем прочнее становится власть тех, кто встает во главе учения. Схема проста и весьма эффективна — иначе вряд ли она продержалась бы на плаву хотя бы с десяток лет.
Но любое действие встречает противодействие. Эффективной схеме распространения власти через монополизацию верования мир противопоставил не менее мощного врага, а именно — человеческий ум, живость которого и стремление к познанию истины и смысла всего сущего не может вечно находиться в цепях одного-единственного набора догматов. Человеческая мысль подвижна, а душа мятежна и беспокойна, и порождениями этой взрывоопасной смеси неизменно становятся все новые и новые гипотезы о смысле жизни, о мироустройстве, о природе человека и его Создателя, о душе…
Человеческий ум и его мятежный дух как раз и порождают то, что приверженцы догматов устоявшейся веры называют ересью.
Итак, что же такое ересь? И чем и для кого она может быть опасна?
Ересь — есть сознательное отклонение от религиозного учения, считающегося верным, либо изменение подхода к нему. Дословно с древнегреческого слово αιρεσις — «ересь» — означает «выбор, направление, течение». Для людей, стремящихся сохранить власть, которая базируется на едином религиозном учении, любое вольнодумство — злейший враг, так как оно грозится существенно проредить тот плотный фундамент из верующих, на котором стоит религиозная организация. Говоря по-простому, она может подрезать у самого основания три главных столпа, на которых стоит правящая верхушка духовенства:
• влияние и авторитет, которым духовенство пользуется у верующих;
• территории, на которые это влияние распространяется;
• приток денег, которые верующие теми или иными путями жертвуют на алтарь своего верования.
Эти три столпа взаимозависимы, и чем связь между ними крепче, тем более хрупким выглядит фундамент религиозной организации. И как следствие, тем с большим рвением правящая верхушка будет этот фундамент защищать, проявляя при этом жестокость хищника, почуявшего угрозу со стороны другого зверя.
В этом контексте очень важно не перепутать религию как особое отношение человека к миру и самому себе и организацию религиозной системы, в основе коей лежит иерархическая структура, подобная структуре государственной власти, элементы которой можно градировать в зависимости от силы влияния и наличия оного «на душу населения».
Итак, когда определенное вероучение становится доминирующим на той или иной территории, естественным стремлением тех, кто руководит основанной на этом вероучении религиозной формацией, — повторимся — является пресечение вольнодумства, которое может привести к расшатыванию их власти.
Пожалуй, следует вспомнить, что на заре христианства те, кто исповедовал это тогда еще молодое учение, подвергались жестоким гонениям именно как еретики и нередко умирали тяжелой мученической смертью. Следует пойти дальше и вспомнить, что история Страстей Христовых также является осуждением и преданием казни не кого-нибудь, а еретика от иудаизма: «И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату, и начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем. Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь. Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в этом человеке. Но они настаивали, говоря, что Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места»[1].
Но, так или иначе, несмотря на гонения, христианство выстояло, окрепло и начало распространяться по миру, и вот уже в 301 году оно становится официальной государственной религией Великой Армении. А с 313 года — во времена правления императора Константина I после Миланского эдикта о свободе вероисповедания — оно постепенно начинает обретать статус государственной религии и в Римской империи.
Примерно с этой точки отсчета можно рассматривать период 313—1054 годов, окрещенный в истории периодом Вселенских соборов[2], на которых формировались, утверждались и раскрывались христианские догматы. Главной целью этих мероприятий было, разумеется, достижение единообразия в вероучении и практиках богослужения, так как после того, как христианство сделалось легальным, а количество его последователей существенно увеличилось, начались расхождения в трактовках, практиках и обрядах в разных частях Римской империи. Впрочем, несмотря на изначальную благую цель, некоторые Вселенские соборы не только не примирили оппонентов внутри христианства, но и способствовали укреплению распрей и разветвлению христианства на отдельные течения. Некоторым из новых ответвлений покровительствовали позже императоры, принимавшие активное участие в делах церкви, что также усложнило ситуацию.
В IV веке Римская империя разделилась на Византийскую с центром в Константинополе и Западную с центром в Риме, и христианство в этих разделенных частях также развивалось по-разному, что векá спустя повлекло за собой в 1054 году событие, названное в истории Великой схизмой, или Великим расколом христианской церкви.
Если кратко, вследствие раскола папа римский и константинопольский патриарх, так и не придя к согласию по вопросам догматического, канонического и литургического характера, взаимно отлучили друг друга от церкви. То есть, по сути, два руководителя крупнейших христианских формаций взаимно обвинили друг друга в ереси.
Этот пример несогласия по вопросам веры не является единственным, но примечательны его масштабы. Как бы то ни было, он подтверждает сказанное ранее: с развитием христианского учения в умах людей, его исповедующих, то и дело рождались новые взгляды на установившиеся догматы. Когда люди начинали разделять чей-то новый взгляд на христианство, они объединялись и автоматически образовывали еретическую секту. Некоторые из этих сект оставались малочисленными и не проявляли амбиций, другие — разрастались до внушительных масштабов.
Ересей от христианства было не перечесть: гностицизм, монтанизм, манихейство, арианство, учение Вальдо, катаризм, аполлинарианство и т. д. Власть имущие религиозные деятели предпринимали самые разные (порой совсем отчаянные) попытки сдержать их распространение. Стоит согласиться с выводом, который делает на этот счет в своей работе «История инквизиции» советский историк И. Р. Григулевич: «С раннего периода существования христианской Церкви епископы, и в их числе папы римские, были наделены инквизиторскими полномочиями — расследовать, судить и карать еретиков и пользовались ими на протяжении всей истории Церкви… Если исходить из этих фактов, то следует признать, что священные трибуналы были отнюдь не единственной формой инквизиции».
Тем не менее ныне принято отождествлять инквизицию с появлением священного трибунала.
Итак, когда же и где возникла та самая инквизиция, образ которой помнит современный человек? На вторую часть вопроса ответить намного проще.
Расхожее мнение таково, что священный трибунал зародился в Испании, но это не так. Колыбелью монашеской инквизиции — той, чей образ присутствует в нашем сознании, — является Франция. Призывным сигналом к ее возникновению послужил Альбигойский крестовый поход — серия военных кампаний по искоренению ереси катаров во французской провинции Лангедок в 1209–1229 годах, инициированных католической церковью.
На вопрос, когда именно отмечать день рождения инквизиции, ответить сложнее, потому что однозначного ответа просто нет. Создание Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium[3] было обусловлено необходимостью подавить распространившуюся на обширных французских территориях катарскую ересь. То же самое «катарское зло» послужило и поводом к началу кровопролитных Альбигойских войн. Но, по сути, Альбигойский крестовый поход был связан с территориальным и политическим конфликтом. Идеологическая составляющая была лишь удобным предлогом, не более того.
В 1198 году на папский престол под именем Иннокентий III взошел тридцатисемилетний Лотарио деи Конти ди Сеньи. Будучи ярым противником ереси, он учредил комиссию по преследованию оной, сосредоточившись, по большей части, на альбигойцах (катарах), секта которых в те времена приобрела пугающее множество сторонников на юго-востоке Франции и находилась под покровительством графов Тулузских. Учение катаров набрало такую огромную популярность в Лангедоке, что стало представлять для высокопоставленных сановников римского католичества серьезную угрозу. При э