По телу Демиана расползался натуральный жар, а внутри давило чувство предательства. Что ж, если Тарваир решил тренировать его помощницу, то почему нет, уговаривал он сам себя, но прекрасно понимал, чем обычно заканчиваются подобные тренировки его друга.
— Демиан! — послышался крик Бестиары за спиной.
Девушка неслась по коридору, но только ради приличия и из искреннего уважения к Бес Демиан остановился. Единственным его желанием в этот момент было как можно быстрее сбежать ото всех, скрыться в своем кабинете и успокоить это неприятное чувство делами и добротным вином.
— Демиан, прошу вас, не обращайте на глупого Нэша никакого внимания. Они просто тренируются.
— Я и не думал ничего другого..
— Вы расстроены.
— Нет. Не в том смысле, о котором вы подумали. Мне не нравится, что моего помощника забирают, не удосужившись даже сообщить об этом мне.
— Демиан, клянусь, это все потому что мне нужен был кто-то в помощь. Лив сама не знала, что будет сегодня с ним.
— В какое время они расстались? — неожиданно спросил Демиан.
— Что?
— В какое время Тарваир привел Лив домой и уехал? Или он не уезжал?
— Уезжал, — быстро ответила Бес. — Клянусь, он уехал, уехал. Ничего такого.
— Вы все о нас знаете.
— Утренние счета, — пожала плечами секретарь.
— Утренние счета, — подтвердил Демиан. — Мы даже не замечаем, как все наши расходы передаем вам. Эта привычка может стоить жизни.
— Никогда, Демиан, клянусь, никогда!
— Я знаю, поэтому скажите, в какое время?
— В ведомости кучера было написано три часа ночи, — опустила глаза Бес. — Но это ничего не значит...
— Нет, совершенно ничего, — подтвердил Демиан и пошел дальше.
Если бы ему дали право на убийство, то сегодня он бы им непременно воспользовался. Идя по коридорам управления, он впервые за все эти годы явно почувствовал себя в них лишним. Словно весь мир в одно мгновение изменился, все планы и желания изменились, а осталось одно лишь чувство долга, выгрызающее изнутри.
И без того отвратительное настроение стало еще хуже, когда он вошел в кабинет. Надежда уйти с головой в дела улетучилась настолько же быстро, насколько Кристиан просматривал папки на его столе.
— В этом управлении хоть кто-нибудь знает такое понятие, как “личные границы”?
— Здесь их нет, — важно ответил Кристиан.
— Что вам надо в моих делах?
Теперь Демиан чеканил каждое слово, больше не скрывая накатывающую злость. Впрочем, глава инквизиции нисколько не уступал ему в этом чувстве.
— Мне нужно, чтобы ты их закрыл, — твердо заявил он и поднялся из-за стола. — Я требовал их закрыть еще месяц назад, потом несколько недель назад, потом каждую неделю, а теперь я буду требовать от тебя этого каждый день.
Он не просто говорил, он был в натуральном бешенстве. Демиан еще никогда не видел главного инквизитора в подобном состоянии. Тот ходил из угла в угол, не находя себе места, а потом неожиданно открыл потайной шкаф, достал графин с самым крепким вином, которое было в кабинете, налил себе полный стакан и залпом выпил.
— Ты не понимаешь, — выдохнул он, плюхнувшись в кресло, — ты ничего не понимаешь, не понимаешь.
— Что я должен понять?
— Король наседает, палаты наседают, они все ждут от нас решения этого вопроса. Ты понимаешь, что это наш час. Наконец-то мы сможем получить все: власть, деньги, уважение среди этих заносчивых, тупых болванов, которые собственную мать от ведьмы не отличат. Понимаешь ты это или нет?
— Я был одним из тех болванов.
— Вот именно! За последнюю сотню лет инквизиция оказалась в таком дерьме, в котором еще никогда не была. Достаточно всего одного поколения, чтобы они все забыли о великой войне с магами, о том, сколько зла принесли нам эти люди. Они забыли о монстрах живущих за нашими стенами. Но сейчас, прямо сейчас это все может измениться. И знаешь почему этого не случится?
— Потому что инквизиция не может найти преступников?
— Потому что ты, мелкий засранец, вставляешь мне палки в колеса и не можешь закрыть эти проклятые дела.
— Я не нашел того, кто их убил.
— Ты нашел колдуна. Торговец сидит у тебя на поводке. Их двоих будет достаточно для королевского суда.
— Сожжение? — Демиан искренне понадеялся, что ослышался или что Кристиан ошибся.
Королевский суд предполагал самую суровую меру наказания для любого человека, кто применил магию. Его не использовали уже лет двести, а может и больше. Оно и понятно, какой современный горожанин в своем уме готов будет смотреть на натуральное сожжение другого человека на костре? Отрубить голову — еще куда ни шло. Но не жечь. Вопли, вонь, добротная древесина, которую так и норовят утащить крестьяне… Королевский суд — далеко не развлечение.
Но Кристиан ничего не ответил и исправляться не стал. Вместо этого он с безразличным видом подошел к окну, разглядывая плац, и отстраненно произнес:
— Посмотри на них. Они тренируются.
Демиан посмотрел. Лучше бы он этого не делал. Там, на залитой солнцем земле, словно в танце с тренировочными палками кружилась Лив. Ее золотые волосы в свете солнца пылали нежным согревающим огнем, окутывающим ее всю и казалось, что она сама светится. А рядом с ней был Тарваир. Он то наступал, то поддавался. И каждый раз оказывался очень близко. Слишком близко. И каждый раз Лив заливалась забористым смехом. От этой идиллии становилось невыносимо.
Зато Кристиан видел совершенно другое.
— Их всего двое, — с прискорбием сказал он. — С поддержкой короля весь плац был бы занят молодыми бойцами. Понимаешь ты это или нет? У меня молодых в инквизиции только ты и мой сын, да эти двое стажеров. Никто не хочет к нам приходить. Мы вымрем, Демиан. Нас ждет забвение. И знаешь, кто придет на наше место?
— Стража?
— Проклятый патруль! Идиоты, не способные даже два слова связать. Что уже говорить о том, чтобы думать. Весь мозг ушел в мышцы, и эта груда мышц просто придет на наше место.
— Мне очень жаль, — сказал Демиан, отходя от окна. Больше он не желал себя мучать. — Честно, Кристиан, мне очень жаль, но я не могу.
— Знаешь, почему я тебя взял?
— Потому что я сын покойного графа Сальмаира. И внук графа Сальмаира. А еще я унаследую эти земли и дам вашим словам больший вес среди аристократов.
— Правду говоришь, — засмеялся Кристиан, — но ведь это далеко не все.
— Что же еще? — спросил Демиан, хотя ответ ему был не сильно интересен.
— Одно твое положение и вес твоего слова ничего не значат. Значит только то, что ты лично пережил. Твоя семейная трагедия и твой статус — это и есть та самая смесь, которая заставит обратить внимание короля на инквизицию. У тебя есть огромное преимущество, мальчик мой. У тебя есть положение, власть, деньги и знания. Так почему ты не можешь воспользоваться этим всем? Почему?
— Все просто, Кристиан. Они невиновны.
— Чушь! Они колдуны!
— Да. И понесут за это наказание, но они не убивали барона. Поймите вы, наконец, что никакая власть, деньги или знания не значат ровным счетом ничего, если с их помощью творятся беззаконие и уничтожается жизнь. А вы не на каторгу хотите их отправить, вы хотите их на костер отвести.
— Этот костер станет нашим факелом. Что ж, дело твое. Но я пока здесь власть и я даю тебе неделю, — твердо заявил Кристиан. — Ты сам прекрасно понимаешь, насколько опасны эти твари. Наверное, ты единственный, кто ненавидит их так же сильно, как и я. А теперь подумай, готов ли ты пожертвовать двумя ничтожными колдовскими существами, чтобы наше дело не погибло? Потому что если ты за это время не найдешь настоящего преступника, то инквизицию уничтожат. А если мы падем в этой битве, то эти твари выиграют. Другого не дано.
Кристиан еще немного постоял, ожидая ответа, но, так и не дождавшись, вышел за дверь, оставив Демиана один на один со своими мыслями. И в этих мыслях, ему как никогда раньше хотелось бросить все и просто вернуться во дворец.
— Неделю, — сквозь зубы процедил Демиан. — Старый идиот. Вы за несколько лет не смогли найти одного колдуна, а тут всего за неделю. Проклятье.
Он снова посмотрел в окно и со злостью сжал кулаки. Лив стояла посреди плаца прямо перед Тарваиром. Инквизитор уже успел снять с себя рубашку и теперь обнимал ее сзади, обучая правильно держать меч. Демоны бы побрали этого обольстителя, в сердцах выругался Демиан и готов был чем угодно поклясться, что подобное обучение создано только для Лив. И что самое мерзкое, ей нравилось. Да она была в настоящем восторге. Улыбалась, смеялась и получала удовольствие.
— Тебя это не касается, — прошептал Демиан, пытаясь себя успокоить. — Тебя это не касается. Это не твое дело...
— Что не твое дело? — раздался за спиной слащавый голос Анет.
Демиан обернулся. Этот день явно не сулил ничего хорошего, а при взгляде на Анет стало понятно, что потребуется еще очень много сил, чтобы его пережить. Она была восхитительна. Настолько невероятно прекрасна, что дух захватывало. И Демиан почувствовал себя натуральным идиотом: будь на его месте любой другой, то просто накинулся бы на Анет в этом кабинете, сорвал бы облегающее черное платье даже не думая, останется ли оно целым или превратится в лоскуты, и сделал бы все, чтобы она не смогла добраться до двери в ближайшие несколько часов. И вне всяких сомнений, ночью у него дома было бы превосходное продолжение.
— Зачем ты пришла? — спросил он, заставляя себя перестать раздевать ее взглядом.
— Мне нужно забрать кое-какие вещи и я не хотела уходить, не поговорив с тобой.
Анет подошла ближе, глядя прямо в глаза инквизитору. Ее губы так и жаждали поцелуя, ее грудь слегка поднималась на каждом вдохе, а во взгляде читалось столько невысказанных слов. Демиан сглотнул, чувствуя, что готов в любую секунду послать как можно дальше управление, колдунов, Кристиана, дворец и собственную помощницу. Особенно ее. Эту своенравную девицу, расплывшуюся в улыбке в объятиях его единственного друга. Будь проклят тот день, когда она ступила на порог управления. Едва слышный голос внутри говорил, что он никому ничего не должен. Да он и от Анет бегал не из-за проблем с семьей и не из-за работы в управлении, а ради нее же самой, чтобы не использовать и не выкинуть девушку словно ненужную куклу в этот бездушный мир. Вот только она делала все, чтобы случилось именно так.