— Да, но я не об этом. Что ж, правило жизнь за жизнь никто не отменял, я не могу выдать тебя, раз ты не выдаешь меня. Но… Услуга за услугу.
— Да какая услуга? — возмущенно воскликнула Лив.
Торговец откровенно засмеялась. В ее глазах всего на мгновение вспыхнул огонек, но тут же погас, оставляя после себя едва заметный магический блеск.
— О, дорогая, ты действительно не понимаешь. Ну да ладно, когда до твоего еще неокрепшего ума дойдет, что я оказала тебе одну из величайших услуг, которую только способна одна ведьма оказать другой, ты должна будешь сделать кое-что для меня.
Лив с недоверием посмотрела на Торговца. Пусть в той и не было достаточного сил для колдовства, но кто знает, на что она способна даже в таком состоянии. В конце концов, змея у нее получилась отменная и вполне функционирующая. Хотя и ситуация была далеко не самой стандартной.
— Что мне придется сделать?
— Крохотное колдовство, — подмигнула ведьма. — Тебе потребуется самая капелька твоих магических сил. Небольшое заклинание с которым даже такая деревенская ведьма как ты с легкостью справится.
— Я не стану снимать ошейник, — замотала головой Лив, догадываясь, к чему клонит Торговец.
— О, нет-нет-нет. Я чту кодекс и наши правила и свое право на жизнь я уже получила. Нет, услуга касается не меня… Не меня напрямую, — добавила она после небольшой паузы. — Мне нужно, чтобы ты поколдовала над Альберто.
— Альберто? — Удивление Лив было настолько велико, что она совершенно забыла про пирог и его начинка начала капать прямиком на мягкое кресло. Заметив это, Торговец быстро подставила тарелку. — Ты хочешь, чтобы я превратила его назад в человека? Я не думаю, что это хорошая идея, учитывая…
Но не успела она закончить, как ведьма тут же запротестовала:
— Нет, что ты. Я вовсе не хочу, чтобы ты вернула моему Альберто человеческий облик. Напротив, мне надо, чтобы ты завершила мое колдовство и он на всю жизнь превратился в крысу.
Лив так и застыла, пытаясь понять, не сон ли это. В принципе, сном вполне можно было объяснить и учтивость Торговца и ее желание завершить жизненный путь возлюбленного в виде крысы. Может, она уснула в поезде и просто-напросто проспала нужную станцию? Но когда пауза сильно затянулась, а сон все никак не заканчивался, Лив попыталась хотя бы немного осознать происходящее.
— Навсегда? — только и смогла она выдавить из себя.
— Навсегда, — уверенно подтвердила Торговец. — Да, дорогой мой, — обратилась она к крысе. — Ты навеки вечные будешь мелким грызуном, которого все боятся больше чумы, а может как раз из-за чумы и боятся — тут не разберешь.
— Но почему?
— Что почему? — не сразу поняла ведьма. — А, ты про то, почему я хочу, чтобы мой любимый мужчина стал крысой? Сущность у него такая. Да, моя любовь? Говорил мне о чувствах, о том, как он восхищается колдовством, о том, как ему интересно со мной. И все так банально закончилось. Бегал в это время к другой ведьме, чтобы та варила ему свое зелье. Променял красоту и ум на мерзкое варево от которого нормальные люди дохнут — это так прозаично.
Торговец приподняла бровь, словно ожидала подтверждение ее собственным словам. Но только Лив хотела ответить, как новый стук в дверь разбил ночную тишину.
Ведьма вскочила с кресла и без промедления бросилась к двери. От подобной скорости внутри Лив кольнула нотка зависти: ей-то пришлось ожидать почти четверть часа. Единственное, что полностью оправдывало Торговца — это ошейник, крепко привязывающий ведьму к прихотям Демиана. Не хотела бы она оказаться на месте этой женщины. Каждый шаг контролируется, сил ни на что не хватает, из дома нормально выйти не можешь — та же тюрьма, только созданная из знакомых тебе стен.
— У вас здесь все хорошо? — раздался голос инквизитора на пороге и Лив обернулась.
— Все просто прекрасно, — ответила Торговец. — Делимся женскими секретами, обсуждаем мужчин.
Демиан бросил заинтересованный взгляд в сторону Лив, но ничего не сказал. Вместо этого он достал из внутреннего кармана своего плаща большой сосуд с черной жидкостью.
— Кристалл, — вздохнула Торговец.
Каким-то образом ей удалось произнести одно единственное слово одновременно с восхищением, страхом, отвращением и радостью.
— Его очень удачная копия, — сразу уточнил Демиан. — Когда встреча?
— Через пару часов. На рассвете сюда должен прийти человек и выкупить это поражающее всю душу заклинание. Вот, — Торговец протянула короткую записку.
“Добрый день, — писал преступник витиеватым почерком. — Филин сегодня с самого утра принес ветку к деревянному дубу…”
Демиан еще раз посмотрел на записку, потом на Торговца, затем снова на записку, но не выдержав, раздраженно спросил:
— Что за бред?
— Почему бред?
— Ты сама читала? Филин сегодня с самого утра принес ветку к деревянному дубу.
— Это шифр, — улыбнулась Торговец. — Филин — это посыльный, ветка — это письмо.
— А деревянный дуб — почтовый ящик, — предположила Лив.
— Что за глупость? — возмутилась Торговец. — Деревянный дуб — это деревянный дуб.
— То есть обычный дуб? — уточнил Демиан.
— Самый что ни на есть обычный, — подтвердила Торговец.
— Тогда почему он деревянный? — совершенно запутался Демиан.
— Потому что он — дуб, — ответила Торговец, будто это был само собой разумеющийся факт.
— Но зачем говорить “деревянный дуб”, если это самый обычный дуб? — согласилась со своим начальником Лив. — Дуб и без лишних уточнений деревянный.
— Это просто дуб, — Торговец начала откровенно раздражаться. — Самый простой дуб, растет в двух кварталах от моего дома, там все обычно сообщениями и обмениваются.
— Тогда зачем вообще говорить, что филин… — попытался возразить Демиан.
Но Торговец не дала ему закончить. Она выхватила записку из его рук и сама принялась громко читать:
“Добрый день. Филин сегодня с самого утра принес ветку к деревянному дубу, из которой стало понятно, что в нашем крыле снова появилась горячая вода. Один отшельник должен почувствовать свое сердце”.
— Я думаю, здесь все понятно, — протараторила Торговец. — Преступник узнал, что снова продают кристаллы, ему требуется тот, который сможет разорвать на части сердце одного аристократа.
— Не самая страшная смерть, — отметил Демиан.
— На вас просто не угодишь! А ты сам попробуй придумать столько смертей и чтобы все были интересными, разнообразными и смогли поразить инквизицию, — возмутилась Торговец. — Эта, может, и не самая красочная, но сильно замысловатая. На такую работу недели уходят. Но ты не переживай, я ответила, что подобный кристалл у меня уже есть и мы сможем встретиться сегодня на рассвете.
— Значит, ждем, — сказал Демиан и налил себе вина.
— Э-нет, дорогие мои, ожидаете только вы. Это ваше дело. А я иду спать. Неужели ты действительно думаешь, что просиживая всю ночь штаны в засаде и совершенно не отдыхая можно сохранить хоть какую-то красоту? Так что вы ждете, а я отдыхаю.
Торговец даже возразить не дала. Просто забрала свою чашку с чаем, поправила Альберто на плече и гордо направилась к лестнице на второй этаж, туда, где разместились ее уютные комнаты с невероятно мягкой кроватью.
Лив откровенно позавидовала этой ведьме. Ей бы тоже сейчас подняться в какую-нибудь комнату и забыться сладким сном. А вместо этого приходится коротать ночь ожидая преступника в компании инквизитора. Да еще и напряжение так и витало в воздухе, будто тебя оставили за одним столом с дальними родственниками, которых ты в жизни никогда не видел. И вроде говорить о чем-то надо, но вот что именно сказать — никто не знает.
Кажется, Демиан чувствовал то же самое. Это было видно по тому, как он поправил идеально ровные дрова в камине, еще раз перечитал записку, достал несколько книг и вернул их на полку.
— Какой-то слишком вежливый преступник, — первой не выдержала Лив.
— Почему? — сразу отозвался Демиан и он будто был рад возможности начать разговор.
Лив пожала плечами.
— Меня удивило начало записки. Такие убийства, охота на аристократов, жестокость и насилие и тут он начинает записку с вежливого “добрый день”.
— Может, у него просто весьма недурное воспитание.
— То есть, убить он с легкостью готов, а вот выставить себя в дурном свете не может?
— Иногда быть хамом сложнее, чем убийцей, — усмехнулся Демиан. — По крайней мере, я видел в наших тюрьмах довольно много личностей, которые отличались тонким вкусом, превосходным воспитанием и хорошими манерами. Некоторым уже там пришлось научиться.
Он подошел к занавеске, плотно закрывающей окно, и посмотрел на улицу. С той стороны в окнах еще виднелись огни, да и веселые крики чуть дальше к площади все никак не стихали. Даже странно, что в такое время и на протяжении всего своего пути он так и не увидел ни одного стражника, объезжающего волшебный квартал. Еще давно указом инквизиции это место было признано одним из самых опасных (в магическом плане) и патрульных здесь планировалось ввести в два раза больше, чем в других местах. Но каким-то странным образом, указ здесь совершенно не действовал.
— Я видел сегодня вашу с Тарваиром тренировку, — сказал он, отвернувшись от окна.
— Да, он предположил, что для работы инквизитором мне будет не хватать физических сил, — подтвердила Лив.
— А больше он ничего не предполагал?
— Что например?
Она с вопросом посмотрела на Демиана. Перед ней стоял рассерженный мужчина, который всеми силами пытался скрыть свою злость. Получалось у него, прямо скажем, отвратительно. Но Лив упорно не могла понять, откуда вообще возникло такое чувство.
— Если вы о том, что он предлагал перейти к нему…
— Он предлагал перейти к нему? — Демиан насторожился.
И Лив осознала, что подобном предложении инквизитор не знал ровным счетом ничего до этой самой секунды.
— Мы просто говорили о суде, — попыталась объяснить она, — я видела его на том крупном заседании, когда собрался весь город. Я сказала, что восхищаюсь его умениями и он предложил некоторое время поучиться у него.