Еще один замечательный человек, с которым папа познакомился во время подготовительного периода работы над фильмом «Гамлет» – Наталья Борисовна Кедрина. Она преподавала английский язык. И эта дружба продолжилась долгое время. Когда мы переехали в Москву, Наталья Борисовна и со мной тоже немного занималась английским. Она приходила к нам домой. И если мама варила в это время картошку, то Наталья Борисовна говорила: «Воду не выливайте, я буду пить картофельную воду, я всегда ее пью, это очень хорошо для здоровья». А когда мама предлагала Наталье Борисовне что-то другое, например, бутерброды или какие-то новые блюда, Наталья Борисовна всегда отказывалась.
Дружеские отношения были у папы с Анатолием Андреевичем Кимом, и Анатолий Андреевич – папин крестный сын. Конечно, – дружба, которая давно сложилась, ею папа особенно дорожил.
Замечательные отношения были у него с Георгием Степановичем Жженовым. Давно еще, когда папа работал в Норильске, Георгий Степанович его очень поддержал. В период, когда для отца было самое тяжелое время, это было время его становления в актерской профессии, которая по тем временам совсем мало оплачивалась, и трудно было выживать. Георгий Степанович тогда посоветовал папе купить фотоаппарат и даже дал денег – сумму, необходимую для его покупки. Он объяснил папе, как лучше фотографировать, рассказал, что можно фотографировать детей и родители заплатят за работу. Кому-то нужно было перефотографировать снимки родных, которые ушли на войну и погибли, а фотографии постепенно приходили в негодность. В общем, научил его, как можно подработать. Папа очень быстро освоил основы фотомастерства, и фотографиями довольно быстро смог заработать и вернуть деньги Георгию Степановичу. Потом их дружеские отношения продолжились, и вместе они снимались в замечательном фильме Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля». Потом, когда у нас появилась дача, оказалось, что рядом, в соседнем поселке, был дом у Георгия Степановича. В редкие дни, когда совпадало, что и Георгий Степанович в поселке, и папа на даче, они встречались и вспоминали время, когда вместе были в Норильске или когда снимались у Рязанова. А еще, когда мы жили в Ленинграде, Георгий Степанович иногда приходил в гости. Мама рассказывала, я-то этого не помню. Так что Георгий Степанович был давним папиным другом и очень-очень хорошим человеком.
Замечательные дружеские отношения сложились у папы и с Аллой Сергеевной Демидовой. С ней папа во многих фильмах вместе снимался, и потом так получилось, что на даче мы тоже жили рядом. Наша дача под Москвой представляла из себя городской дом примерно на 80 квартир. В одной из квартир – мы, а в другой – Алла Сергеевна. Алла Сергеевна по беседам, которые они там вели с папой, написала книгу: «А скажите, Иннокентий Михайлович…» Оказывается, когда они гуляли – там такие поля раздольные и очень красивые виды, она задавала папе вопросы о творчестве, о том, как себя готовить к творческому процессу. А возвращаясь домой, Алла Сергеевна сразу же по горячим следам этих бесед записывала папины ответы. В результате получилась интереснейшая книга.
С Аллой Сергеевной мама тоже очень дружила. Время от времени они перезванивались. Когда по телевидению шли какие-то интересные и значимые передачи, то обычно они потом всегда созванивались, обсуждали, делились впечатлениями.
Папа актерскому мастерству учился на практике. До войны недолго занимался в студии при Красноярском театре, там осваивал самые-самые азы актерского искусства, но это было недолго. Он совсем молодым пошел на войну, воевал и очень тяжелый военный путь прошел. Сколько нужно было сил и воли, чтобы пройти этот путь! Сколько выносливости. Мой отец закончил войну в Германии, в таком городе Гревесмюлен, рядом с Берлином. У него две боевые медали и две медали за отвагу.
После войны он вернулся в Красноярск, там учебу в студии совмещал с работой в Красноярском театре. Это и стало его актерской школой. Но, поскольку во время войны папа ровно месяц и 4 дня находился в плену, к нему, как и ко все тем, кто был в плену, советская власть относилась с особым подозрением. Тогда подозревали каждого, кто там оказался. Возникали бесконечные вопросы: как, за счет чего ему удалось выжить?
Появилась опасность, что папу будут преследовать и могут даже арестовать. Он договорился с одним товарищем, который тоже побывал в плену, что раз в два месяца они будут друг другу отправлять открытки со словами: «Дядя Вася чувствует себя прекрасно». Значит, все в порядке, ничего не случилось. А если такой открытки нет, значит, это что-то плохое произошло. Жили в одном городе, но были под надзором, и встречаться было опасно. Те, кто побывал в плену, получали отметку в паспорт – цифру 39. А что значила эта цифра 39? Это значило, что они не имели права жить в 39 городах. Красноярск тоже входит в эти 39 городов, в которых нельзя было жить, но раз вы здесь живете, то живите, но вы должны приходить и отмечаться в военкомате, что вы здесь, но вы отсюда никуда не можете уезжать. Однажды папа не получил такую открытку, понял, что что-то произошло, и пошел к этому товарищу. Мать в слезах, товарища забрали, значит, над моим папой тоже нависла угроза. Тогда он быстро собрал свои вещи, сказал родным, что уезжает в Норильск, потому что его могут арестовать.
В Норильске папа стал работать в Заполярном театре драмы. Там за год было много премьер. Это тоже стало актерской школой, такая активная творческая практика на сцене. Как раз там папа подружился с Георгием Степановичем Жженовым, который там тоже работал актером. Покровительство Георгия Степановича, его советы и дружба были поддержкой для моего отца.
Папу учила профессии сама жизнь, он брал ото всех понемногу. Когда началась война, первым на фронт ушел его отец, дед Михаил. И папе надо было как-то зарабатывать на жизнь, чтобы поддерживать семью, потому что мать осталась с шестью детьми одна. Юный Иннокентий пошел сначала в школу киномехаников, и вскоре стал работать киномехаником в доме отдыха. Когда папа показывал фильмы, он сам их смотрел по многу раз, и это тоже стало, конечно, для него своеобразным постижением актерской профессии. Он уже тогда очень любил творчество Чарли Чаплина.
Конечно, потом у него были прекрасные коллеги, партнеры по творческой работе, у которых было чему поучиться. Думаю, они учились друг у друга всю жизнь. В Ленинграде, в Большом драматическом театре, в БДТ. Владислав Стржельчик, Олег Басилашвили – замечательные артисты. С Олегом Валериановичем Басилашвили они поддерживали дружеские отношения. В театре, конечно, были сложные моменты, конфликты, происходили вещи, которые трудно было преодолеть, но, тем не менее, с Олегом Валериановичем Басилашвили очень хорошие дружеские отношения сохранялись в течение всей жизни.
Также большая дружба была у папы с актером МХАТа Владленом Семеновичем Давыдовым.
Наверное, все-таки папа самостоятельно прошел актерскую школу, основанную, в первую очередь, на самодисциплине, на самообразовании, на самоконтроле, на умении владеть собой и организовать себя. Но это все работает, конечно, только тогда, когда есть творческая одаренность, когда есть талант.
У папы были книги Константина Сергеевича Станиславского по актерскому мастерству, и книги о самом великом режиссере-реформаторе, и о выдающихся артистах, например, о Николае Черкасове. Он много изучал творчество других актеров. Также в нашей домашней библиотеке были книги и о зарубежных актерах, и о нашем отечественном театральном искусстве. Папа все эти книги внимательно читал, изучал, постигал и пытался все то, что он узнавал из книг, воплощать в своем творчестве.
Когда папа работал над ролью, то читал все, что было связано с историей той эпохи, если это были какие-то прошлые века. Он обладал таким потрясающим, необъяснимым для меня умением жить в воплощаемых им образах, проживать жизнь своих героев, проживать их судьбы.
Сейчас время, конечно, совсем другое, чем то, которое было 28 лет назад, когда папы не стало. Как бы он посмотрел на то, что сейчас происходит, на то, что нас окружает, и какой сейчас современный театр? Я думаю, многие вещи его бы сейчас порадовали, и наоборот, были бы и такие, которые не были бы им приняты, с которыми он, возможно, стал бы спорить. Хотя некоторые неожиданные вещи в театре ему очень нравились, но только когда это не просто режиссерская выдумка ради выдумки, а именно для того, чтобы воссоздать более точную атмосферу в спектакле, подчеркнуть какой-то смысл. Тогда он очень ценил новаторство и дорожил такими неожиданными находками. Поэтому, думаю, что многое, наверное, папе бы нравилось в том, что есть сейчас. Есть, в общем-то, большая свобода для творчества, режиссеры могут воплощать свои очень неожиданные замыслы, тогда невозможные. Но для моего отца было очень важно то, каким смыслом наполнен спектакль или фильм. Главное, чтобы направленность была позитивная, чтобы произведение искусства убеждало человека оставаться человеком даже в самых сложных ситуациях и тяжелых условиях. Театр папа очень любил. Творчество было главной целью его жизни. И в театре, и в кино. В театре он очень дорожил единством в коллективе, единением. Возможностью единения. Несмотря на то, что, по большому счету, творчество – это все-таки индивидуальный процесс, и каждый актер должен выразить что-то свое, и существует огромная внутренняя конкуренция, при которой очень трудно пробиться, – единение в творчестве тоже очень важно.
Сейчас стало больше театров, думаю, это тоже бы понравилось моему отцу, потому что у актеров и режиссеров появилось больше творческих возможностей. И кто-то, кто не может пробиться в главные театры страны, сейчас может найти возможность для творчества в других местах.
Если брать лучшие фильмы моего отца, то они полны глубочайшей позитивной направленности на то, чтобы человек сохранял себя и помогал бы своим ближним, тем, кому необходима эта помощь. Может быть, сейчас папе бы нравилось, что существуют люди, которые обращают внимание на тех, кому нужна помощь, что есть благотворительность. Это очень важно. Если бы папа был жив сейчас, то он, наверное, находил бы решение для многих сложных задач, которые мне кажутся неразрешимыми.