Панкратов постучал.
– Тук-тук, кто в теремочке живёт? Открывайте, уголовный розыск!
Лязгнул затвор, дверь приоткрылась. Из дверного проёма с опаской выглянул мужчина лет пятидесяти с унылым лицом.
– Представьтесь, – попросил я.
– Перцов, кассир.
– Быстров, особый отдел уголовного розыска. Впустите нас и поговорим.
– О чём? – тоскливо спросил Перцов, и его лицо стало ещё более унылым.
– О живописи, – буркнул Панкратов. – Неужели не догадываетесь, о чём вас будут спрашивать?
– Согласен. Дурацкий был вопрос, – согласился мужчина. – Извините, это от нервов.
– Извиняем, – сказал Николай. – Так вы впустите нас?
– Конечно-конечно, – засуетился мужчина. – Проходите, пожалуйста.
Мы вошли в его тесную каморку. Здесь не было ничего, кроме покрытого лаком дубового стола, стула, вешалки и металлического сейфа, стоявшего в углу.
А ещё стоял другой, не похожий на типографский, запах. Так пахнут лекарства, что-то успокоительное.
– Деньги в нём храните? – посмотрел я на сейф.
– Конечно, – проследив мой взгляд, ответил Перцов.
– И как часто у вас бывают крупные суммы?
– Разве что в дни выдачи зарплаты. Дважды в месяц, если быть точнее.
– Тогда как с поставщиками рассчитываетесь?
– Это уже без меня.
– И всё же?
– Директор и бухгалтер через банк проводят. Так что серьёзные суммы в кассе два раза в месяц: когда аванс выдаём сотрудникам или получку. Больше всего, конечно, в день получки.
– Ясно. Расскажите, как всё произошло.
– Ну как-как… Начиналось всё как обычно: с Госбанка привезли деньги. Я всё тщательно проверил и пересчитал, подписал накладные, подготовился к выдаче. У меня с этим образцовый порядок: лишнего не выдам, но и копейку не зажилим. Всё точно.
– Нас интересуют подробности налёта, – напомнил я.
– Да-да… Сейчас расскажу. Сижу себе, значит, вдруг – раз, в окошке ствол и прямо на меня. Открывай, говорят, сволочь, если не хочешь пулю получить. И убедительно так говорят, понимаешь, что не врут – им убить человека плёвое дело. Ну, я и открыл.
– У вас есть оружие?
– Откуда? – вздохнул Перцов. – По всей типографии только у одного директора револьвер. Сторож, и тот с колотушкой ходит.
– В общем, на вас наставили ствол, и вы их впустили…
– Пришлось. У меня, понимаете, жизнь одна. Да и семью кормить нужно. Геройствовать не стал, не до того как-то было. Дверь отпер, налётчиков впустил. И не стыжусь. Вы б на моём месте как поступили?
– Никто вас не обвиняет, Перцов. Лучше скажите, сколько их было?
– Кого, налётчиков?
– Да.
– Трое было.
– Уверены?
– Двое ко мне вошли, один в коридоре остался. Наверное, на стрёме.
– Описать налётчиков можете?
– Если бы… Касса в конце коридора, окон, как видите, нет, лампочки светят через одну. В общем, не видно ни хрена. Да и не до того мне было, чтобы лица этих сволочей рассматривать. Честно скажу: струсил я тогда порядком! По сию пору не отошёл, валерьянкой отпаиваюсь.
– То есть лица нападавших не разглядели?
– Я же сказал, что темно было. Да и перепугался до смерти.
– Ну хоть что-то могли запомнить? – с надеждой вскинулся Панкратов.
– Запомнил, – кивнул Перцов.
– Ну-ну, – обрадовался Панкратов. – Говорите.
– Дуло, что на меня наставили, запомнил. До смерти буду эту чёрную холодную дыру вспоминать.
– Тьфу ты! – сплюнул Николай.
Глава 3
Мы снова вернулись в коридор, где устроили маленькое производственное совещание.
– В общем, ты понял: он ничего, кроме этой дырки проклятущей, не помнит! – вздохнул Панкратов. – И толку от него нуль, а то и меньше, если такое бывает.
– Бывает, – заверил я. – Про отрицательные числа слышал?
– Нет, и слышать не хочу! С меня и бандитов хватает! Единственное, что радует – без жертв обошлось, но это, наверное, потому что кассир и другие не дёргались.
– Согласен. Делись, Коля, что ещё без меня нарыл. Налётчиков точно было трое?
– Обижаешь! Кассир показал, что их грабили трое, но мы нашли и других свидетелей, они подтвердили слова Перцова. Правда, все видели налётчиков мельком или краем глаза, – сокрушённо произнёс Панкратов. – Так что насчёт цифры можешь не сомневаться. Трое их.
– Ну хоть на что-то можно опереться. Значит, троица злодеев ворвалась через главный ход типографии, прямиком по коридору добралась до кассы, заставила кассира отпереть дверь, деньги забрала и… Что было дальше?
– Дальше… Дальше они как зашли, так и вышли, рысью кинулись в соседний переулок, а там словно растворились! – Панкратов с досадой поморщился. – На всё про всё минуты три-четыре. Дерзкие ребята… И шустрые очень. Я бы им при встрече руки-ноги бы с огромным удовольствием переломал!
– Найдём – переломаешь. Осведомители что?
– Молчат пока осведомители. И до этого молчали. О том, что готовится налёт, у меня сведений с самого начала не было. Я своих людей, само собой, напрягу, но уверенности, что смогу через них на банду выйти, нет. Вроде чешем-чешем весь город, а урок в Москве меньше не становится! Когда ж эти уроды сами передохнут как социальное явление! – в сердцах воскликнул он.
В теорию, что по мере развития социализма с плавным переходом в коммунизм, всякие преступные элементы исчезнут сами по себе, ещё верили некоторые милиционеры. Панкратов, похоже, входил в это число. Пройдёт год-другой, и он станет таким же Фомой неверующим, как я.
– Никогда, – огорошил я его этим заявлением.
– Думаешь? – нахмурился он.
Мне, конечно, не хотелось окончательно хоронить его надежды, но скрепя сердце я твёрдо сказал:
– Уверен на сто процентов. И ловить их нам с тобой до самой пенсии. А потом нашим детям и внукам.
Потом, чтобы смягчить его чувства, добавил:
– Но могу тебя порадовать: это не залётные. Злодеи действовали наверняка. Похоже, что заранее всё прощупали и подготовились.
– Допустим, для меня это не новость. Я и сам догадался, что свои орудовали. Местных, конечно, искать проще. Они если и залегли на дно, то где-то здесь, в городе. С такими деньжищами опасно Москву покидать: можно по пути на других злодеев нарваться и тогда прости-прощай награбленное!
– Значит, по горячим найти не удалось, – протянул я. – Теперь понятно, почему Николаев меня из дома дёрнул. Что с другими свидетелями?
– Так себе: только и смогли с их помощью установить, что налётчиков трое было, но это я уже тебе говорил. Примет никаких. Один пониже, двое повыше… Хрень, а не приметы, короче.
– Печально!
– Да уж веселиться не с чего!
– Тогда ищи людей, Коля. И чем больше – тем лучше. Устроим поквартирник.
– Поква… что? – не сообразил он.
– Поквартирник. Это такой праздник жизни для нас, милиционеров, – пояснил я Николаю милицейский термин из будущего. – Пойдём по каждому дому и по всем квартирам с расспросами. Может, кто из жильцов видел чего и просто разрывается от желания излить нам душу.
Панкратов снял кепку и растерянно потёр лоб.
– Быстров, ты ведь сам понимаешь: это центр города, Арбат?!
– И?
– Тут домов как блох на барбоске, и народу тысячи. Мы округу несколько дней прочёсывать будем. За это время всё, что хошь, может произойти.
– Ну, знаешь! – хмыкнул я. – Если голова ничего путного не рожает, работаем ножками. Других гениальных идей у меня для тебя нет. Вот ежели появятся – я тут же с тобой охотно поделюсь. А пока можешь включать и меня в группу по обходу. Буду тянуть эту лямку с вами.
Коля обречённо махнул рукой и пошёл собирать всех милиционеров и сотрудников МУР, до кого мог дотянуться.
Вместе со мной набралось пятеро. Мы разделили территорию на зоны ответственности и отправились прочёсывать свои участки.
Всё-таки есть в старой Москве своё очарование. Очень уютно и по-патриархальному мило. Хотя в данном случае близость к Арбату, конечно, даёт о себе знать. Очень много праздно шатающейся публики.
Я перешёл через дорогу, свернул в маленький дворик. Так, кто тут у нас? Бабулька на лавочке. Сидит, греется на солнышке. Кто лучшие друзья милиционеров? Ну, конечно, такие вот старушки, которые несмотря на подслеповатость и тугоухость, всё видят и слышат.
Я остановился напротив лавочки.
– Здравствуйте!
Бабулька глянула на меня с интересом.
– Милицейский?
– Он самый, – кивнул я.
– Насчёт типографии спрашивать пришёл?
– Ну да. Вижу, вы всё знаете.
– Дык все уже знают. Многие напужались, из дому теперь не выходють. Подружка моя, Никитична, сказала, что неделю на улицу нос казать не будет.
– А вы, выходит, ничего не боитесь?
– А чего мне, старой, бояться-то? Какой дурак на меня польстится?!
– Что вы, гражданочка?!
– Брось, внучек! И канплиментов мне делать не надо. Ни к чему эти глупости. Который год песок из меня сыпется! Помирать пора. А что касается налёта энтого – не видела я. Слишком поздно из дому вышла, – сокрушённо развела руками женщина.
– Спасибо и на этом. Долгих вам лет жизни и здоровья!
– Удачи, внучек! Найди этих паразитов! У меня сын в этой типографии работает. Выходит, без получки пока остался.
– Обязательно найду, – пообещал я и отправился искать следующий объект для расспросов.
Две девушки в нарядных платьях стояли в тенёчке и о чём-то шептались. Судя по возбуждённым глазкам и отрывкам разговора, речь шла об амурных делах.
– Привет, красавицы!
– И вам не болеть, – сказала одна из них, невысокая и пухленькая, с длиной русой косой.
Её подруга с интересом посмотрела в мою сторону, но ничего говорить не стала.
– Я из уголовного розыска. Тут неподалёку, в Филипповском переулке, типографию ограбили.
– Думаете, мы её ограбили? – улыбнулась толстушка.
– Что вы! – засмеялся я. – Грабили три нехороших дядьки, так что к вам вопросов нет.
– Разве? – прищурилась девушка.
– Ну, кроме одного, – поправился я. – Может, видели что-то подозрительное? Например, трёх бегущих муж