но позаботилась о том, чтобы ее денежки не достались тем, кто так их желает. Тетка составила завещание несколько лет назад, и Анжела об этом знала.
– Ни фига им не достанется! – радовалась Римма, потирая тщательно наманикюренные руки, красоте которых позавидовала бы и молодая красотка. – Большую часть получит моя любимая племянница – деньги, как говорится, к деньгам. Остальное – собачьим приютам по всему городу.
Слова «большая часть» немного настораживали, но Анжела не зацикливалась на них, в конце концов, она вовсе не нуждалась в состоянии тетки.
Строго говоря, Римма не приходилась Анжеле теткой, она была двоюродной сестрой матери ее отца, но предпочитала называться «тетей Риммой». Не имея собственных детей, Римма нисколько не сожалела, что радости материнства ее миновали. Да и к Анжеле она стала проявлять интерес только тогда, когда той исполнилось лет шестнадцать и она стала достаточно взрослой, чтобы удостоиться общения с тетей Риммой. Они оказались близки – пожалуй, настолько доверительных отношений у Анжелы не было ни с кем.
Сегодня в ресторан тетя Римма надела нежно-розовый костюм из тонкой шерсти, прекрасно сидевший на ее все еще стройной фигуре. Совершенно очевидно, что перед встречей с Анжелой она посетила салон, и свеженакрученные кудряшки задорно обрамляли ее лоб, почти лишенный старческих морщин, а ногти сверкали ярко-розовым лаком.
– Ты, как всегда, неотразима! – не кривя душой, воскликнула Анжела, привычно чмокнув тетушку в гладкую щеку. – Хотела бы я выглядеть хотя бы наполовину так же эффектно.
– Ты прекрасна, – ласково улыбнулась Римма, с удовлетворением оглядывая крепкую фигуру племянницы в легкой шифоновой блузке и черной расклешенной юбке. – Но в то же время не могу не заметить, что тебя, похоже, что-то беспокоит?
– Да нет, что ты, – покачала головой Анжела, но ее тетку не так-то просто провести.
– Уж не влюбилась ли ты часом, племяша?
Вопрос тетки, неожиданно попавший в самую точку, застал Анжелу врасплох.
– Вот глупости – влюбилась! – пробормотала она, но Римма уже ухватилась за эту мысль.
– И кто же он? – продолжала она допытываться. – С работы или из какой-нибудь тусовки?
– Ты же знаешь, я по тусовкам, в отличие от тебя, не шляюсь.
– Значит, с работы. Полагаю, кто-то новенький? Рассказывай, детка, а то я умру от нетерпения!
Анжела помолчала, собираясь с мыслями.
– Есть один, – сказала она наконец. – Новый архитектор.
– Молодой или старый?
– Моложе меня.
– Это все ерунда, я, как ты знаешь, была старше трех из моих мужей – и ничего, жили не тужили.
– Он женат.
– И что? – передернула плечами Римма. – Сегодня женат, завтра свободен.
– Не все так просто, тетя Римма, – вздохнула Анжела и вкратце ввела ее в курс дела, не забыв упомянуть и о своем участии в переводе Алены в швейцарскую клинику, а также о новой должности Юрия.
– Ты молоток! – восхитилась Римма. – Жену – в Швейцарию, мужа – поближе к телу! Я всегда знала, что тебе палец в рот не клади, и это правильно: сама не подсуетишься, всех хороших мужиков разберут.
– Все сложно, – покачала головой Анжела. – Трудно бороться с тяжело больной женщиной. Если бы она была здорова, проблема не стояла бы так серьезно.
– Но ты же говорила, что он изменил-таки своей Алене с женой генерального директора на старом месте работы?
– Да, но это ничего для него не значило, просто секс и ничего больше. Мне нужно больше, тетя Римма. Мне тридцать девять, а у меня ни мужа, ни детей. Наверное, я уже созрела, только парня подходящего не находилось.
– А этот подходящий? – спросила Римма, в упор глядя на Анжелу.
– Не знаю…
– Тогда борись! – воскликнула пожилая женщина, сверкая глазами. – Я никогда еще не видела тебя такой, как сейчас. Наверное, этот Юра и вправду тот, кто тебе необходим. Будь рядом, стань незаменимой. Подружись с Аленой, пока она жива, а потом ты безболезненно займешь ее место – он даже не заметит подмены. Мужики все такие – больше ценят комфорт и удобство, нежели любовь и страсть. Этого они могут нахвататься и на стороне, но никогда не бросят женщину, с которой им легко и уютно.
Анжела задумалась. Она и сама понимала, что это единственный способ оказаться рядом с Юрой. Однако на пути ее подстерегает множество препятствий, и Алена – далеко не самое серьезное из них. Главное то, что ее избранник, похоже, вообще не рассматривает Анжелу в качестве потенциальной возлюбленной. Он ведет себя сдержанно и корректно, вполне по-дружески, насколько это возможно между начальницей и подчиненным, но в отношении Юры к Анжеле трудно заподозрить большее.
– Я вижу, ты сомневаешься в своих силах, – констатировала тетка. – Но у меня есть средство, которое может тебе помочь.
– Средство? – переспросила Анжела. – Приворотное зелье, что ли?
– Как ты догадалась? – пораженно произнесла Римма.
– Тетя, это смешно! – расхохоталась молодая женщина.
– Это не совсем приворотное зелье. Есть у меня одна колдунья…
– Все, больше ни слова! – прервала ее Анжела. – Ты же знаешь, что я в эти глупости не верю. Да и не стала бы я пользоваться услугами всяких там шарлатанок, воображающих себя потомственными ведьмами. Даже не думай: ноги моей не будет у этой колдуньи, так и знай.
– Ты вот смеешься, – серьезно сказала Римма, – а Тамара вовсе не шарлатанка, как ты говоришь. Она на самом деле возвращает мужей к женам, находит пропавших и все такое. Правда, берет дорого, но ведь для тебя это не проблема, верно?
– Забудь. Я не подаю нищим и не плачу обманщикам. – И Анжела принялась за уже успевший остыть тыквенный суп, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.
– Черт, почему обязательно надо карабкаться по лестнице, когда уже давным-давно изобрели лифт! – сквозь зубы бормотала Анжела, поднимаясь по скользким заблеванным ступенькам темного подъезда на четвертый этаж и сжимая в руке адрес, написанный заботливой рукой тети Риммы. Если эта Тамара такая известная ворожея, то почему живет в такой загаженной парадной, а не обитает, скажем, в центре с видом на Спас на Крови или Исаакиевский собор?
Знающая толк в строительстве Анжела видела, что потолки в подъезде давно пережили срок эксплуатации, а лестницы того и гляди обвалятся и погребут под завалами жильцов несчастного дома. На стенах расплывались мокрые желтые пятна, носом Анжела явственно ощущала запах мочи.
Она потопталась на площадке, крутя головой во все стороны и пытаясь вычислить номера квартир. Внезапно одна из дверей широко распахнулась, и из недр темного коридора раздался звонкий, совершенно не колдовской голос:
– Вы к Тамаре? Заходите!
Удивленная тем, что ее обнаружили, Анжела вошла. Она поискала глазами камеру наблюдения, но ничего такого не нашла: каким-то образом обитатели квартиры узнали о ее присутствии без помощи современной техники.
– Проходите, проходите, – звал все тот же голос, пока Анжела на ощупь пробиралась по коридору. – Что-то с проводкой, а электрика не дождешься, вот и сидим без света.
В конце коридора брезжил тусклый огонек. На него Анжела и направилась. Комната оказалась огромной. Возможно, такой эффект создавало невероятное множество зеркал, стоящих вдоль стен. Некоторые были до середины занавешены черной материей, в других отражались свечи, зажженные на столе. У стола стояла высокая худощавая женщина. Анжела поняла, что не может определить ее возраст: ей могло быть и двадцать пять, и пятьдесят. Красивая какой-то необычной красотой, колдунья Тамара изучающе разглядывала гостью. Широкие, ниспадающие складками шаровары подчеркивали ее длинные ноги и тонкую талию, а прозрачная золотистая блузка демонстрировала аппетитную, но не слишком большую грудь. Черные, как перья галки, волосы, отливающие синевой, Тамара собрала в высокую прическу, но несколько непослушных прядей все же выбились и вились вокруг треугольного скуластого лица, словно тонкие черные змеи.
– Вы Анжела? – мягко произнесла колдунья. – Римма звонила.
«Это все объясняет», – с облегчением подумала Анжела. Ей было несколько неуютно от потусторонней атмосферы, царившей в комнате.
Несмотря на то что они с Тамарой находились в комнате одни, Анжела испытывала странное ощущение, словно кто-то наблюдает за ними.
– Присаживайтесь, – предложила колдунья. – Принесли фотографию?
Дрожащей скорее от возбуждения, чем от страха рукой Анжела извлекла из сумочки снимок Юры. Ей удалось заполучить его у фотографа, приглашенного на корпоративную вечеринку. Анжела с трудом обнаружила фото, на котором Димитриади один, без коллег по работе.
Колдунья взяла снимок в руки. Анжела заметила, что ногти у Тамары накладные, с дорогим маникюром, а пальцы тонкие и ровные, как у юной девушки. В комнате повисла напряженная тишина. Наконец Тамара оторвалась от фотографии и протянула ее Анжеле.
– Мне очень жаль, что вы приехали в такую даль, – сказала колдунья, покачав головой. – Я не могу вам помочь.
Анжела на несколько секунд лишилась дара речи.
– Не можете помочь? – переспросила она, не веря своим ушам. – Да что же вы за колдунья такая, если не умеете делать подобных вещей?!
– Я не сказала, что не умею, – спокойно ответила Тамара, продолжая стоять напротив Анжелы. – Я говорю, что вам помочь не могу.
– Почему?
– Потому что я берусь за дело только тогда, когда могу сделать его без тяжелых последствий для участников процесса. Это – не тот случай.
– Вы имеете в виду, что кто-то может пострадать в результате ваших действий? – спросила Анжела.
– Совершенно верно, – кивнула колдунья. – Приворот – дело не богоугодное. Я соглашаюсь на него только в крайних случаях. Но ваш парень – человек непростой, не из тех, кто позволяет собой управлять. Чем больше сопротивления оказывает объект приворота, тем больше усилий приходится прилагать, а это чревато тяжелыми последствиями, вплоть до смертельного исхода.
– Смертельного исхода для кого?
– А вот это предсказать невозможно, – покачала головой Тамара. – Все, кто замешан в деле, могут оказаться под воздействием проклятья. Вы знаете, что мужчины редко живут долго после того, как их приворожили? Обычно они либо спиваются, либо неизлечимо заболевают – таково побочное действие насилия над личностью. Иногда проклятье падает на родных и близких того, кто обращается к магу. Вы готовы на такой риск?